Первой на Дальнем Востоке территорией опережающего развития (ТОР) станет проект промышленного парка в Надеждинском районе Приморья. Как заявил директор департамента экономики и стратегического планирования на встрече с японскими инвесторами, ТОР будет готов к 2017 году. Основными резидентами станут компании, продукция которых предназначена для экспорта.
Эксперт Центра научной политической мысли и идеологии Наталия Шишкина
В случае вступления в силу закона о территориях опережающего социально-экономического развития, первые три года ТОРы будут создаваться в ДФО, после этого в течение трех последующих лет – во всех остальных субъектах России.
"Нам нужно развивать Сибирь и Дальний Восток. И в этом смысле потенциал взаимодействия с азиатскими странами для осуществления национального проекта XXI века подъема наших восточных регионов - он просто колоссален", - считает Медведев, - Для реализации этого потенциала Россия запускает механизм территорий опережающего развития».
Но законопроект «О территориях опережающего социально-экономического развития» внесен на обсуждение в Государственную Думу только 16 октября, рассматриваться должен в ноябре. Судя по всему, решение уже известно заранее, и ТОР действительно «заработает» с января 2015 года – уже всё спланировано, ведутся переговоры с иностранными инвесторами, проходят презентации.
Любопытен июльский комментарий заместителя министра по развитию Дальнего Востока, в котором сказано, что территории опережающего развития базируются на интересах инвестора – в отличие от особых экономических зон, базировавшихся на «региональной инициативе».
ТОР претендует на то, чтобы быть новым механизмом социально-экономического развития, в основу которого заложено предположение, что интересы инвестора и региона идентичны. Но так ли это? Инвесторами выступают по большей части иностранные организации и российские крупные компании. Совершенно очевидно, что интересы России – как страны, - не рассматриваются.
У России уже есть собственный не очень позитивный опыт аналогичных ТОРам проектов свободных экономических зон, особых экономических зон, которые в большинстве своем оказались неэффективными из-за коррумпированности и некоторых ошибок, но всё равно продолжают существовать и создаваться как один из вариантов развития регионов. Внедрение таких моделей регионального развития началось в 1990-х годах, когда был взят курс на форсированное внедрение в мировую экономику. Несмотря на наличие собственного опыта, большая часть ошибок СЭЗ и ОЭЗ не учтены в новом проекте ТОР, хотя следует признать, что критерии отбора резидентов сформулированы чуть более четко.
В случае ТОРов предусмотрено, по сути, государственное финансирование строительства и обслуживания всей инфраструктуры. Но здесь возникают вопросы: а достаточно ли средств в бюджетах для строительства инфраструктуры и взятия на себя расходов по ТОРам? Если федеральные, региональные и местные бюджеты до проекта ТОР не смогли обеспечить Дальний Восток инфраструктурой, то откуда появятся средства сейчас? Логично предположить, что либо снова финансирование и поддержка таких территорий не будет производиться в необходимом объеме, либо средства на финансирование этого проекта будет изъято от других проектов.
Ещё одной ошибкой является отсутствие связи с учебными заведениями, что приведет к дефициту российских специалистов, на подготовку которых требуется время, и усилению необходимости привлечения иностранной рабочей силы. Местная специфика – имеется в виду и уровень жизни местного населения, и доходы, и условия жизни, и демографическая ситуация, и региональные особенности – также не учтены. Проект внедряется стихийно, резко, без соответствующей подготовки региона и явно с ожиданием мгновенного результата. Вместо разработки плана по строительству инфраструктуры для связанности с остальной частью России, что подразумевает включение в работу и других регионов, предлагается строительство инфраструктуры конкретно под проект. Есть три самых главных ошибки как СЭЗ, ОЭЗ, так и ТОР:
1. Отсутствие ориентации на создание и включение в национальные хозяйственные взаимосвязи для обеспечения экономического единства страны.
2. Попытка развить что-то «здесь и сейчас» на неподготовленной почве.
3. Разрушительный для России принцип функционирования проекта.
Главным отличием территорий опережающего развития от особых экономических зон называют «подстраивание» под интересы конкретного инвестора, а не общее руководство из кабинета Минэкономразвития. В ТОРах также льготные условия для инвесторов и компаний намного привлекательнее, нежели в ОЭЗ, но не настолько велики, как в СЭЗ. Самым главным отличием ТОР станет возможность создать свои органы администрирования, включая полицию и таможенную службу.
Идея ТОРов и ОЭЗ взята из иностранного опыта, в том числе некоторых стран АТР, приводимых в пример как будущих конкурентов. Но в странах АТР несколько иные условия, доступ и наличие ресурсов, культурные и ценностные ориентиры – которые правительства этих стран стараются учесть, в отличие от простого внедрения чужеродных проектов в России. В очередной раз переносить без соответствующей адаптации опыт зарубежных стран на Россию – стратегическая ошибка.
Предполагается, что развитие ТОРов «пустит волну развития» благодаря строительству инфраструктуры, привлечению инвестиций и созданию новых рабочих мест. С последним возникает вопрос: рабочих мест для кого?
Инвесторам ТОРов дается возможность неограниченного привлечения иностранных рабочих, что вступает в противоречие с заявлениями А.Галушки от 16 октября о приоритетном привлечении российских граждан. Программ по переселению или созданию привлекательных условий для граждан России из регионов с высокой безработицей не наблюдается.
Одновременно в Минтруда безуспешно обсуждалась отмена надбавок работникам на Крайнем Севере, переложенных на плечи работодателей некоторое время назад. Причиной назвали перегрузку бухгалтеров при возможности и без надбавок платить хорошую зарплату [9]. Такие заявления пересекаются со словами представителя японского института развития Кобаяси о том, что одним из ключевых недостатков Дальнего Востока является более высокая оплата труда по сравнению с азиатскими странами и ограниченное количество населения. То есть вбрасывался посыл о предстоящем использовании преимущественно возможности неограниченного привлечения иностранных рабочих, особенно азиатских с меньшими тратами на заработную плату.
Важным моментом является идея, положенная в основу функционирования ТОРов – масштабное дерегулирование, то есть отказ от системы государственного регулирования экономики, уменьшение числа проверяющих инстанций, упрощение вхождения на рынок, – одним словом, «свободный рынок», роль государства в котором сводится к обеспечивающему интересы бизнеса механизму.
Лишне говорить, что это глубокая даже теоретическая ошибка. Ориентация на саморегуляцию свободного рынка в России показала беспомощность этой модели.
Законопроект предполагает передачу полномочий по распоряжению инфраструктурой и землей в руки управляющей компании ТОР по образцу Олимпиады в Сочи, когда процедура изъятия земли у собственника была значительно упрощена. Это может внести свой вклад в протестный потенциал населения наравне с возможностью управляющей компании организовывать социальные услуги, то есть передачей социальных обязательств государства в частные руки.
Производства, которые планируется разместить на территориях опережающего развития, будут ориентированы на экспорт. Получается, что товары из ТОРов производятся для внешних рынков, других стран и их граждан. Что увеличивает зависимость страны от экспорта и сокращает возможности пользования территориями в целях самообеспечения.
Но экспортная ориентация обусловлена тем, что льготные условия производства «для избранных» сократят себестоимость товаров, норма прибыли предприятий будет выше – следовательно, некоторые, в том числе градообразующие, предприятия не смогут конкурировать с аналогами в ТОРах. Хотя нет никаких ограничений и для сбыта продукции на внутреннем рынке.
Малый и средний бизнес практически исключены из проекта, так как существует минимальная сумма взноса, неподъемная для предприятий некрупного масштаба. Территории опережающего развития будут содержать федеральный, региональный и местный бюджеты. По факту, ТОР, являясь выражением интересов иностранных инвесторов и крупных компаний, будет на содержании у всех тех, кто не является резидентом.
Очень точным было сравнение, прозвучавшее с японской стороны на презентации проекта ТОРов представителям Японии – они могут стать российским Гонконгом, который часто называли «государство в государстве».
Однако события последнего времени в Гонконге показывают, чем может обернуться такое положение – высокая зависимость от ТОР и превращение их в инструмент давления на страну.
В России, с одной стороны, действительно могут привлекаться инвестиции, будут создаваться новые рабочие места и построят современную инфраструктуру, которая, безусловно, необходима. Но цена за это может быть несопоставимо высока:
1. Усиление разрыва в развитии регионов, усугубляющейся поддержкой ТОРов из государственных бюджетов.
2. Ухудшение положения и социальной защищенности российских граждан.
3. Инфраструктура, ориентированная на внешний, а не внутренний, рынок.
4. Замещение местного населения с российской идентичностью – населением других стран, как следствие возникновение этнических конфликтов и потеря территории.
5. Ухудшение экологической обстановки вследствие льгот производителям из интересов инвесторов, а не населения и страны.
6. Возникновение новых олигархов, разрыв между населением разного социального положения.
7. Уход от социального государства к государству-корпорации.
8. Возникновение социального напряжения, усиление центробежных тенденций в регионах, дестабилизация обстановки, раздробленность.
9. Сильная зависимость от внешних игроков, возможность использовать ТОРы как инструмент воздействия на внутренние дела страны.
Законопроект может измениться после внесения в него поправок, но воспринимается он уже как принятый закон, и именно такая форма закона явно в интересах некой группы лиц, потому вероятность на кардинальные изменения законопроекта мала.
Складывается противоречивая ситуация, когда происходит, с одной стороны, укрепление вертикали власти и централизация, формальный отход от либеральной экономики – с другой децентрализация и минимизация государства в экономике ТОРов и социальной сфере страны в целом. Однако, исходя из резкой общественной реакции на реформы социальной сферы, и того факта, что проект территорий опережающего развития был воспринят крайне неоднозначно, укрепление вертикали власти может быть направлено на:
1. Снижение возможности влияния на решения власти со стороны народа.
2. Возможность формировать нужное представление о происходящем, оторванное от реальности.
3. Продвижение курса либерализации российской экономики.
4. Подготовку населения к принятию ухода от идеи социального государства и создания государства потребителей.
При этом время проведения реформ выбрано таким образом, чтобы «проехать» на всё ещё высоком рейтинге президента и поставить население страны уже перед свершившимся фактом, когда что-либо изменить будет уже сложно.
Комментарии (0)