То, что произошло в нефтяной сфере и привело к падению цен на сырье в 2,5 раза за полгода, стало результатом «идеального шторма», уникального стечения целого ряда обстоятельств, влияющих на рынок. Об этом пишет в своем блоге гендиректор «ВымпелКома», в прошлом исполнительный вице-президент по газу и энергоснабжению нефтяной компании ТНК-BP Михаил Слободин. Из большого текста о том, что происходит с ценой на нефть, кто виноват и чего нам ждать в будущем, мы выбрали ключевые мысли.
Топ-менеджер приводит семь составляющих «шторма», сошедшихся вместе.
1. Чем выше взлет, тем больнее падение
В последние три года уровень цен на нефть был высочайшим в истории. По словам Слободина, этот уровень стал причиной сильнейших долгосрочных тектонических сдвигов не только в нефтяной отрасли, но и в других областях экономики, «привел к изменениям моделей поведения многих субъектов, предопределил эволюцию политических систем» и даже повлиял на образ жизни людей.
2. Рынок очень чувствителен к балансу спроса и предложения
Цена здесь определяется даже не столько самим по себе балансом (его «де-факто никто не знает»), сколько трендами, рисками и угрозами. Производство довольно неплохо поддается прогнозированию: субъектов, определяющих политику в этой области, относительно немного, а нефтяные проекты и издержки в них просчитываются с высокой точностью, поэтому в нормальной политической ситуации рынок понимает, какого объема предложения ждать. Но бывает ненормальная ситуация – революции, войны, конфликты, политика и санкции. Эти факторы становятся главным источником неопределенности в предложении нефти и играют на повышение цены. Ближний Восток, являясь основным центром добычи, одновременно – очаг напряженности, и сама по себе угроза, что производство может пострадать, приводит к росту цены.
Прогнозировать спрос на нефть гораздо сложнее, чем предложение: на спрос влияют огромное количество (миллионы и миллиарды) субъектов, факторов и взаимосвязей. При этом цена ошибки на нефтяном рынке очень высока: «если ты сейчас ошибся на 0,5% в спросе, это означает что уже в следующем году разница уже может составить 1,5%, а через 2 года – все 3%, а это уже очень большой дисбаланс». Ожидания этого дисбаланса очень заметно влияют на движения нефтяной цены, и если нет балансира со стороны производства, чувствительность рынка возрастает еще больше.
Ограничивать производство никто не любит, подчеркивает автор: на большинстве разрабатываемых месторождений это сложно и невыгодно, поэтому «размер приза в качестве компенсации этих убытков <…> должен быть очень значительным и реальным, что принять на себя ограничения». Только небольшое количество месторождений позволяет ограничить добычу, и большинство из них принадлежат Саудовской Аравии. Вот почему роль этой страны в ОПЕК и в нефтяной отрасли так велика и вот почему в последние 50 лет она была главным балансиром, сглаживающим превышение предложения нефти над спросом, на который традиционно надеялись игроки рынка.
3. Не бывает чудесного роста спроса
В последние 20 лет темпы роста спроса на нефть в Китае редко когда были ниже 4%, а иногда достигали 15%. Но в последние годы в нефтяном потреблении Китая «что-то сломалось», пишет Слободин: рост экономики замедлился, первичное насыщение рынка произошло, и прежними темпами потребление нефти расти уже не будет. В развитых же странах постоянно идет движение в сторону снижения потребления нефти, все это сокращает спрос.
Есть еще рынки, потенциально способные повлиять на глобальный нефтяной спрос – Африка и Индия, – но в ближайшем будущем уровень их развития сдвинуть мировой баланс спроса и предложения им не позволит.
4. Чудесный рост добычи – бывает
Вообще-то, нефтяная индустрия с точки зрения наращивания добычи запрягает долго: минимум пять, а традиционно – семь–десять лет при условии наличия разведанного месторождения. Но чудеса порой случаются, и одно из них мы буквально только что (по меркам нефтяной отрасли) увидели в области добычи нетрадиционной и трудноизвлекаемой нефти в США. Всего за несколько лет Америка увеличила объемы добычи с 5,5 тысячи баррелей в сутки в 2011 году до 8,6 тысячи баррелей в 2014-м (в октябре того года, по данным Energy Information Administration, добыча перевалила за 9 тысяч бар./сутки). Одновременное снижение потребления нефти привело к тому, что импорт нефти Штатами сократился чрезвычайно: с пиковых 12 477 тыс. баррелей/сутки в 2005 году до 5460 тысяч в 2014-м.
Производство нефти в США сейчас растет каждый месяц и пока будет продолжать расти, прогнозирует Слободин, а значит, в 2015 году внешняя потребность Америки в нефти будет только сокращаться, даже если цена на внешнем рынке понизится.
5. ОПЕК сказала «нет»
Последние 50 лет ОПЕК регулировала баланс спроса и предложения на нефтяном рынке и всегда была для него спасительной соломинкой, при снижении цены ограничивала производство. Страны, входящие в организацию, контролируют 42% всей мировой нефтедобычи и имеют возможности как для ее наращивания, так и для сокращения. В особенности это относится к Саудовской Аравии, на которую приходится треть производства ОПЕК и которая обладает самыми большими резервами качественной нефти, самыми низкими издержками при ее добыче и самыми большим потенциалом для регулирования этой самой добычи. Система принятия решения в ОПЕК – это консенсус, но организация просто не может сказать «да», если Саудовская Аравия говорит «нет», отмечает Слободин, потому что выстоять против нее продолжительное время все остальные не сумеют. Этой осенью рынок «практически в одночасье» лишился опоры в виде балансира, своей соломинки в условиях шторма.
6. Нет войны – плохая новость
Стоимость нефти зависит от геополитических рисков, потому что в странах-экспортерах вечно что-то происходит, нестабильность создает угрозу для будущих поставок нефти, а это формирует другой, более высокий уровень цен. Но в последнее время больших встрясок в нефтедобывающих странах не случилось, революции закончились, новые большие войны не начались, власть не свергают. «И рынок очевидно реагирует, снижая геополитическую составляющую в цене на нефть», – отмечает Слободин.
7. Сильный доллар
Последний фактор, который добавился к изменениям на нефтяном рынке, – укрепившийся доллар. Он носит больше оптический или психологический характер, но все же корректирует сам масштаб цен и усиливает динамику их падения, пишет автор поста: визуально цена на нефть в евро, в фунтах и иене падает не так сильно, как цена, выраженная в долларах.
Почему же Саудовская Аравия отказалась вводить ограничения на производство нефти?
По мнению Слободина, дело не в том, что Эр-Рияд слушается Вашингтон или выступает против России (все это неправда, подчеркивает топ-менеджер), а в том, что позволить ценам упасть в долгосрочной перспективе выгодно для самих же производителей нефти (традиционной):
• уровень цен середины 2014 года создает слишком большие стимулы для сокращения потребления и развития альтернативных производителей и источников нефти; активное же развитие альтернативных технологий в будущем способно еще больше опустить цены;
• от низких цен пострадают производители нетрадиционной нефти (именно против них играет Саудовская Аравия, считает Слободин): если баррель будет дешевле $60-80 (себестоимость добычи нетрадиционной нефти), это заморозит развитие технологий и уберет значительную часть этой нефти с рынка;
• чем ниже цена будет сейчас, тем выше будут инвестиционные риски как в нефтяной отрасли, так и в индустриях, ориентированных на снижение потребления, «а это значит, что цена на нефть в долгосрочной перспективе имеет шанс оставаться разумно высокой».
То, что пользу от низких нефтяных цен производители традиционной нефти почувствуют спустя время, вызывает недовольство стран-участниц ОПЕК, которым деньги нужны прямо сейчас. Но Эр-Рияд может позволить себе потерпеть, и именно поэтому отказался от квотирования.
К чему готовиться?
По мнению Слободина, в среднесрочной перспективе нас ждет другой уровень цен: возможно, до $40 за баррель в ближайшие полгода и $50 в течение трех лет. Сдвинуть эти цифры вверх может что-нибудь неожиданное: «какая-нибудь полномасштабная война в районе Ближнего Востока».
Комментарии (0)