Россия вступила в фазу экономической неопределенности, когда экономика фактически прекратила расти, война санкций взяла достаточно высокий темп и неясно к чему она приведет, цена на углеводороды демонстрирует тренд к некоторому снижению, однако даже высокие цены на нефть не обеспечивают экономического подъема. Но чтобы реиндустриализировать экономику, нужно пересмотреть подходы и к организации труда, и к образованию, и к промышленной политике. На этом фоне довольно любопытной выглядит мысль о восстановлении такой традиционной для России формы организации труда, как артель. В прессе эта тема начала обсуждаться еще в бытность президента Медведева, однако распространения не поручила. По мнению экспертов, артельный принцип может быть одним из основных в разработке высокотехнологичных продуктов, а советский опыт только подчеркивает справедливость этого мнения.
Еще несколько лет назад некий "инженер Трубицын" написал открытое письмо президенту Медведеву, в котором сообщал "прогрессивному политику", что не все юноши "увлекались дискотеками и Дип перплами", а были те, кто строил экономику страны и работал на десятилетия вперед. В то же время Александр Трубицын написал большую статью о том, как развивалось предпринимательство при "кровавом Сталине", и оказалось, что развивалось оно довольно успешно и именно в форме артелей.
"И какое же наследство оставил стране товарищ Сталин в виде предпринимательского сектора экономики? Было 114 тыс. мастерских и предприятий самых разных направлений – от пищепрома до металлообработки и от ювелирного дела до химической промышленности. На них работало около 2 млн человек, которые производили почти 6% валовой продукции промышленности СССР, причем артелями и промкооперацией производилось 40% мебели, 70% металлической посуды, более трети всего трикотажа, почти все детские игрушки. В предпринимательском секторе работало около 100 конструкторских бюро, 22 экспериментальных лаборатории и даже два научно-исследовательских института. Более того, в рамках этого сектора действовала своя, негосударственная, пенсионная система! Не говоря уже о том, что артели предоставляли своим членам ссуды на приобретение скота, инструмента и оборудования, строительство жилья", – приводит автор впечатляющие цифры статистики.
При этом, артели создавали не только предметы домашнего быта вроде посуды, одежды, обуви и трикотажа. Артели производили высокотехнологичную продукцию зачастую даже раньше, чем ее выпуск был налажен на государственных советских предприятиях, то есть являлись фактически технологическим и техническим авангардом промышленности.
"Ленинградская артель "Столяр-строитель", начав в 1923 году с саней, колес, хомутов и гробов, к 1955 году меняет название на "Радист" – у нее уже крупное производство мебели и радиооборудования. Якутская артель "Металлист", созданная в 1941 году, к середине 50-х располагала мощной заводской производственной базой. Вологодская артель "Красный партизан", начав производство смолы-живицы в 1934 году, к тому же времени производила ее 3,5 тыс. тонн, став крупным производством. Гатчинская артель "Юпитер", с 1924 года выпускавшая галантерейную мелочь, в 1944-м, сразу после освобождения Гатчины делала остро необходимые в разрушенном городе гвозди, замки, фонари, лопаты, к началу 50-х выпускала алюминиевую посуду, стиральные машины, сверлильные станки и прессы. И таких примеров успеха – десятки тысяч. Первые советские ламповые приемники (1930 г.), первые в СССР радиолы (1935 г.), первые телевизоры с электронно-лучевой трубкой (1939 г.) выпускала ленинградская артель "Прогресс-Радио", – отмечает Трубицын, напоминая, что советское предпринимательство не было знакомо с такими "достижениями демократии" как рэкет, крышевание и коррупция.
Однако, всего через несколько лет после смерти Сталина вся эта система была фактически уничтожена Хрущевым, который "за пять лет разорил, растоптал и уничтожил то, что десятками лет заботливо, мудро и последовательно выращивал Сталин". С 1956 по 1960 год все производственные артели были национализированы, вся артельная собственность безвозмездно отчуждалась, пайщики теряли все взносы, кроме тех, что подлежали возврату по результатам 1956 года. Вполне логично задать в этом месте вопрос: так кто был более демократичен – "кровавый тиран" Сталин или либерал и "оттепельщик" Хрущев?
"Вообще-то при реальном Сталине вполне себе успешно функционировало то, что сейчас называется "средний и малый бизнес": частные магазины, рестораны, мебельные фабрики с тремя сотнями наёмных рабочих (вполне себе исторический факт). Да о чём там говорить: были даже частные КБ! Авиационные, телевизионные. Я серьёзно и ничего не выдумываю: это реально было и это называлось "Промкооперацией". И разогнано и уничтожено было как раз "либералом Хрущёвым": после чего и закончилось то время, когда "было дело и цены снижали": снижали-то как раз за счёт частника, а "свободолюбивый" Хрущ даже приусадебные участки одно время запрещал", – отмечает публицист Дмитрий Лекух.
"История, прежде чем становиться "свободолюбиво-либеральной" или "патриотической", да и вообще прежде любой идеологической нагрузки является всё-таки научной дисциплиной. Истории наплевать на наши актуальные идеологические войны. Она просто течёт по руслу, которое постфактум оказывается единственно возможным. И нам надо для начала понять её, изучить и реконструировать. И принять её со всем сыновним смирением, ибо нас, таких умных, тоже создала именно она, отечественная история", – добавляет Лекух.
И, если уж говорить об истории, интересно, что артели развивались на Руси отнюдь не только при Сталине. По данным разных историков, артельный принцип организации труда встречался на Руси, по крайней мере, с Х века и проявлялся под разными названиями – ватаги, братии, братчины, дружины. Суть всегда была одной и той же – работа выполняется группой людей равноправных между собой, каждый из которых поручается за всех и все – за одного, а организационными вопросами распоряжается выбранный сходом атаман или мастер. Все члены артели выполняют свою работу, активно взаимодействуют друг с другом, при этом отсутствует принцип эксплуатации одного члена артели другим – это исключено принципиально. Таким образом, артель испокон веков строилась по принципам общины, характерным для русских во все века, а иногда даже целые деревни или общины организовывали некую артель.
После запрета Хрущева на разнообразную артельную деятельность, в живых, фактически, остались только артели старателей, занимающиеся добычей золота и платины. Например, довольно крупная артель "Нейва" в Свердловской области, которая, к слову, традиционно попадает в число лучших налогоплательщиков в области, либо артель "Амур", входящая в группу компаний "Русская платина".
Артель присуща любой форме экономики, что убедительно было продемонстрировано историческим опытом. Более того, в таких отраслях, как, например, программирование, артельный принцип организации труда во всем мире считается близким к идеалу. Вполне возможно использование этого принципа и в других высокотехнологичных отраслях. Об этом в интервью рассказал интеллектуал, политический консультант и победитель множества интеллектуальных игр Анатолий Вассерман.
Вопрос: Как Вы считаете, актуальны ли артели сейчас, присущи ли они только плановой экономике или их вполне можно реализовать в нынешних экономических реалиях?
Анатолий Вассерман: Артель присуща любой форме экономики. Напомню, что, по крайней мере, на Руси артели существовали много веков подряд. Не скажу сколько именно, но в 19 веке артель была, пожалуй, основной формой организации труда. Естественно, эта форма вовсе не связана только с плановой экономикой, а пригодна при любых обстоятельствах. Более того, скажем, в программировании артель – это, фактически, основная форма работы. Собственно, наиболее близкой к идеалу для программистов считается форма коллектива из восьми, максимум 10 человек с четко разделенными обязанностями, но в то же время, постоянным взаимодействием – это именно формат артели. Я уже 20 лет не занимаюсь программированием, но судя по доходящим до меня публикациям об этом виде деятельности, такой формат до сих пор считается самым удобным.
Так что я думаю, что артель нормально работает при любой форме экономики и любой форме собственности. Другое дело, что артель, располагающая собственными производственными ресурсами, как правило, эффективнее, чем артель, пользующаяся производственными ресурсами какого-то нанимателя. Поэтому, скажем колхозы – коллективные хозяйства, артели, сообща владевшие своими землями, производственным инвентарем и т.д., в среднем работали эффективнее, чем совхозы – советские хозяйства, где земля и инвентарь принадлежали государству, а бригады строились для работы на этих государственных ресурсах. Но популярность таких артелей в СССР никоим образом не означает, что артель работает только при плановой экономике. Еще раз повторю, артельная организация работы эффективна независимо от использования формы собственности.
Вопрос: В условиях войны санкций, есть ли смысл обращаться к возрождению артелей и могут ли они быть конкурентоспособными в нынешних условиях?
Анатолий Вассерман: Я думаю, что совершенно независимо от санкционной войны артельная форма работы, в любом случае, полезна во всех случаях, когда работу нельзя вести на конвейере. И то, что санкционная война заставила вновь задуматься о нашем собственном опыте, вовсе не означает, что сам этот опыт применим только в связи с санкциями. Несомненно, он останется полезен и после того, как санкции закончатся.
Вопрос: В сталинское время артели выпускали до 6% ВВП и значительную долю в товарах массового потребления, быта и даже в электронике и оружейной сфере. Способны ли новые артели занять такую серьезную долю в экономике или стать некими локальными драйверами роста?
Анатолий Вассерман: Я полагаю, что артельная работа весьма перспективна. То, что по идеологическим соображениям постсоветская власть активно боролась против артелей, это, как раз, стало одной из причин снижения суммарной активности отечественной экономики, соответственно, полагаю, что возрождение артельной, как общеприемлемой, формы организации труда поспособствует и возрождению экономики в целом. Надеюсь, что артели займут в нашем хозяйстве не меньшее, а даже большее место, чем в советское время, когда, к сожалению, они время от времени вызывали идеологические подозрения, хотя и у других идеолухов.
Вопрос: Можно ли сказать, что учитывая исторические традиции и менталитет, артель – это наиболее понятная для "простого русского человека" форма организации труда?
Анатолий Вассерман: Я не берусь судить о том, что понимают, а чего не понимают простые люди, хотя бы потому, что само понятие "простого человека" очень растяжимо. Я только совершенно уверен, что артельная форма организации труда весьма эффективна технологически. Повторяю, практически во всех случаях, когда ту или иную работу нельзя ни сделать в одиночку, ни поставить на конвейер, именно артель оказывается самой целесообразной формой. Поэтому, думаю, что идеологические препоны на пути артельной организации труда рано или поздно должны быть забыты.
Вопрос: Вы сказали о программировании и о ручном производстве. Могут ли артели заниматься работой в области развития технологий, в высокотехнологичных сферах?
Анатолий Вассерман: Думаю, это вполне вероятно. Я уже говорил, что в программировании, работе, несомненно, высокотехнологичной, связанной с постоянными разработками чего-нибудь нового, именно артельная организация труда признана оптимальной. Я думаю, что и к другим высоким технологиям это тоже относится.
Комментарии (0)