Премьер Великобритании с 1957 по 1963 год Гарольд Макмиллан однажды описал задачу правительства очень четкой фразой: «Не впадать в панику, не колебаться». В 2016 году этот modus operandi будет актуален и в России.

Официальные прогнозы на 2016 год предсказывают рост ВВП от −0,5% до +1%, а при негативных сценариях продолжение экономического спада, причем в критических прогнозах, до −2,7% ВВП. Несмотря на это, 2016 год за последние две-три недели уже превратился в 2015-й. Если в декабре 2014 года правительство говорило о возврате экономического роста к середине 2015-го, то в декабре нынешнего – надежды опять на середину грядущего. И чем ближе к кремлевским палатам автор прогнозов, тем выше цифра и тем больше уверенности в том, что экономический кризис уже позади. И наоборот, чем дальше от Кремля аналитики, тем хуже прогноз и тем больше данных о том, что экономический кризис протянется еще как минимум месяцев девять.

Битва экстрасенсов

Оценки перспектив роста российской экономики от международных организаций, по сценарию без катастрофических изменений в экономическом климате, попадают в диапазон −2% до +0,8%. Средний прогноз группы аналитиков частного сектора, включающий прогнозистов ведущих банковских и инвестиционных компаний России, −0,1%.

Правда, сегодня любые прогнозы роста ВВП скорее ближе по статистической точности к предсказаниям экстрасенсов, чем к научно обоснованному прогнозу. Внешнеэкономический климат, волатильность внутренней экономики, присутствие острых геополитических рисков, связанных с конфликтами на Украине и в Сирии, миграционный кризис Европы, а также нормализация отношений между Европой и Ираном не поддаются экономическому моделированию.

Цена на нефть – основная составляющая прогнозов роста Российского ВВП – тоже не поддается серьезному прогнозированию. В течение 2015 года рынки нефти прошли и сценарий контанго (когда фьючерсная цена поднимается выше спотовой), и депорта (когда фьючерсы стоят меньше сегодняшних котировок).

Однако, как показывает исторический опыт, кризисы на мировых рынках сырья, от которых существенно зависит российская экономика, в среднем продолжаются от семи до восьми лет. Исторический опыт также дает нам представление о продолжительности кредитных кризисов – того типа, что на данный момент испытывает российская банковская система. Здесь средняя продолжительность уходит за пять лет. Оба кризиса пока еще прошли только половину цикла.

Соответственно, с практической точки зрения, центральный сценарий для российской экономики на 2016 год должен быть основан на гипотезе продолжения тех трендов, которые доминировали в уходящем году: стагнации в источниках потенциального роста и сужения географии и объемов торгового оборота.

Тогда федеральному правительству стоит готовиться к продолжению кризиса, а не к стабилизации, и тем более не к росту ВВП.

Новый «сердечный приступ» рубля

Вместе с инфляцией, девальвацией и дальнейшим снижением реальных доходов населения последует и сокращениe капиталовложений частных лиц и предприятий. При этом падение инвестиций будет больше, чем в 2015 году. Новый цикл снижения капиталовложений ударит исключительно по новым технологиям и модернизации производства, а не по строительству и рынку недвижимости, как в 2015 году.

Это приведет к дальнейшему падению роста производительности технологического капитала и снижению производства – двух параметров экономики, по которым у России и до кризиса дела были плохи. Мечта премьера Медведева о «модернизированной» России 2020-го будет отброшена минимум на пять-семь лет.

Российской экономике в отличие от экономики западных стран в 2016 году не поможет ни денежно-кредитная политика, ни фискальная. Бюджет на 2016 год рассчитан из реальной цены на нефть марки Urals на 10–15% выше котировок на фьючерсном рынке. Даже при этом оптимистичном расчете, чтобы удержать дефицит ниже 3% ВВП, федеральному правительству придется снизить государственные инвестиции и/или девальвировать рубль в пределах падения Urals.

К середине 2016 года рост поставок нефти Ирана и Саудовской Аравии и начало поставок сжиженного газа в Польшу и Прибалтику приведут к объемной замене российских энергоносителей на рынкaх Европы. Этот же процесс уже просматривается в Турции. При таком повороте есть достаточно серьезный риск того, что стагнацией и легкой рецессией России не отделаться. Потери по экспорту могут привести к еще более глубокому снижению экономического спроса на внутренних рынках и одновременно к кризису федерального и региональных бюджетов.

Российской экономике в отличие от экономики западных стран в 2016 году не поможет ни денежно-кредитная политика, ни фискальная.

Если средняя цена нефти на мировом рынке продержится в диапазоне $38–45 в течение 2016 года, у рубля будет еще один «сердечный приступ», а денежно-кредитная политика окажется заложницей девальвации.

Отсутствие фискального и денежно-кредитного рычагов ускорит рост безработицы. В 2015 году официальная безработица в России продержалась на исторически низком уровне за счет девальвации рубля и бюджетной политики, предотвратившей массовые сокращения в государственном секторе. По данным Росстата, за год число безработных в России выросло всего на 0,4% и составило 4,1 млн человек.

Но фактически безработных больше. По стране процент экономически активного населения достигает всего лишь 53% от общей численности населения страны (в Европе этот показатель превышает 65%), что соответствует уровню реальной безработицы значительно больше, чем официальные цифры Росстата. При экономической стагнации в 2016 году процесс роста реальной безработицы ускорится. А по сценарию продолжения экономического спада даже и официальный уровень безработицы может достичь 7–8%.

Паника или самоограничения

Судя по состоянию международных рынков сырья, мировому торговому обороту и внутренней динамике экономического роста, у Москвы есть только два выхода из кризисного сценария.

Первый – продолжать курс девальвации рубля и делевериджа (сокращение долговой нагрузки в рамках долгосрочного кредитного цикла) кредитного рынка и инвестиций, свалив основные экономические потери на плечи российских потребителей и средних и малых предприятий. Это курс прошлого года и курс, заложенный в бюджет 2016-го.

С начала 2014 года покупательная способность российского населения упала в среднем более чем на 20%, а основываясь на данных Международного валютного фонда, за 2015 год реальная девальвация ВВП на душу населения составит более 7%. В 2016 году продолжение кризиса может привести к дополнительным потерям 5–10% и соответствующему росту безработицы, что повысит риск продолжения экономической стагнации в 2017 и 2018 годах.

Второй – путь фискальной девальвации, включающий в себя рационализацию бюджетных затрат. Это потребует сокращения доли государства в экономике, сокращения штата чиновников и государственных затрат в основном среди тех услуг, которые могут быть заменены частными поставщиками и исключат первичные услуги населению (медицину, образование, оборону и охрану правопорядка).

Но для осуществления этого пути необходим выход на международные фондовые рынки и поддержка внешнего баланса страны. А значит, необходим переход на нормализацию торговых и финансовых отношений с Европой. Этот курс намного сложнее и политически рискованней первого, так как потребует куда больших усилий внутри страны и вовне.

Однако ускорение решения бюджетной проблемы со временем могло бы освободить государственные ресурсы и для улучшения систем первичных государственных услуг (здравоохранения и образования), и для государственных инвестиций в транспортную инфраструктуру, и в технологические инновации.

Фискальная девальвация также частично перенесет бремя кризиса с плеч реальной экономики на государственные предприятия и структуры. С точки зрения денежной политики консервативная бюджетная позиция поможет снизить риск роста инфляции, что позволит срезать процентную ставку Центрального банка, оказав поддержку частному сектору и госпроизводителям.

В течение 2016–2018 годов антикризисная политика также потребует проведения структурных реформ, связанных с либерализацией внутренних рынков. Это означает снижение регулирования экономической деятельности со стороны государства и радикального перехода от экономики, подвластной бюрократическим структурам, к экономике, основанной на частном предпринимательстве. Особенно на предпринимательстве, ориентируемом на экспортные рынки.

При ценах на нефть около $40, отсутствии геополитической нормализации и реформ к концу следующего года экономика окажется в тупике

Последний сценарий потребует больших усилий от правительства, на что вряд ли хватит и сил и желания. А это значит, что экономическая политика в 2016 году, скорее всего, останется практически неизменной.

Недавние заявления из Министерства финансов о том что правительство готовит новый бюджет на 2016–2022 годы с расчетом цен на нефть в диапазоне от $40 до $60, мало меняет динамику как фискального дефицита, так и экономического роста на 2016–2017 годы. В долгосрочном плане консервативная составляющая бюджета выглядит реалистичнее. Но в краткосрочном, при среднегодовых ценах на нефть около $40 в 2016 году, отсутствии геополитической нормализации и экономических реформ, к концу следующего года российская экономика окажется в тупике.

Правительственный и региональные бюджеты полностью исчерпают запасы федерального Резервного фонда, а федеральный дефицит превзойдет 3% ВВП. Региональные дефициты тоже выйдут за параметры бюджета. Все это потянет дальнейшее обострение банковского кризиса и рост инвестиционного дефицита.

Девальвация рубля ударит по потребительскому спросу, ускорив процесс реализации роста безработицы. И кризис перевалит в 2017-й и дальше. Так что, господа, или второй путь, или паниковать и колебаться.

Константин Гурджиев. Профессор кафедры финансов Тринити-колледжа (Дублин), эксперт образовательной программы института «Стрелка»

https://slon.ru/authors/100144