Современная исламская банковская система начала складываться не далее как в 1960-е годы. В последние десятилетие она росла на 10–15% ежегодно. На этот тренд не повлиял даже кризис: если в 2008 году совокупные активы исламских банков составили $639 млрд, то в 2011-м – достигли $1086 млрд. Пока это всего 2% от мировой финансовой системы – но, по прогнозам, уже к 2015 году объем активов исламских банков достигнет $2,5 трлн.
Каков механизм этого роста? Нужно ли отечественным бизнесменам спешить в «гавань» исламских финансов – или следует поостеречься? Консультирует известный российский экономист, научный руководитель проекта «neoсоnomica» Олег Григорьев.
Олег Григорьев
Государственный советник первого класса. В 1990-е годы занимал экспертные и руководящие должности в органах исполнительной и законодательной власти РФ. В 1997–2001 годах вместе с экономистами Михаилом Хазиным и Андреем Кобяковым разработал теорию современного экономического кризиса. В 2000-е годы – независимый специалист по системам государственного и муниципального управления, старший экономист компании «НЕОКОН». С 2011 года – научный руководитель исследовательского, консалтингового и образовательного проекта «neoconomica» (www.neoconomica.ru).
Сущность денег
– Олег Вадимович, в чем сходство и различие между европейской и исламской финансовыми системами?
– Они настолько разные, что не поддаются прямому сравнению. Когда европейцы судят об исламской системе в привычных для себя терминах, то легко находят некие аналогии и некоторые различия между двумя системами. Но это – иллюзия. На самом деле, у нас даже нет подходящих терминов, чтобы адекватно описать исламскую систему. Я прочел достаточно много книг европейских специалистов по этой теме – и в каждой находил дыры и противоречия, которые вызывали у меня недоумение как у экономиста, философа и социолога.
– Тогда давайте подойдем к вопросу с другой стороны. Опишите, пожалуйста, механизм финансовых отношений в странах исламского Востока. Какие интересы движут участниками этих отношений?
– На этот вопрос у меня есть точный ответ: все исламские финансовые институты, вся денежная система на Востоке ориентированы на сохранение социальной структуры общества. Тот, кто дает деньги – по своему социальному и финансовому статусу всегда выше того, кто берет деньги. В исламской системе не может быть такого, чтобы ты взял у меня деньги, хорошо их вложил и в результате – стал богаче меня! Система работает иначе: я даю тебе кредит и не беру за это проценты – но при этом вхожу в твой бизнес и получаю свою долю прибыли. Наша связка в целом становится богаче, да и ты тоже богатеешь – но дистанция, отношения между нами остаются прежними: я, как и раньше, буду богаче тебя, а ты – беднее меня.
– Сколько сторон участвуют в этом процессе?
– Финансовые сделки в исламском мире – всегда отношения двух сторон: кредитора и заемщика. В 1960-х годах европейское право начало проникать на Восток, и некоторые богатые граждане исламских государств зарегистрировались в качестве банковских институтов, получив тем самым право на проведение ряда банковских операций. Но, по сути, исламский банк – это просто богатый человек, который решает, дать просителю деньги или не дать, руководствуясь законами шариата и собственными финансовыми интересами. Таким образом, в сделке участвуют двое: кредитор-банк и заемщик.
– Есть ли у исламских банков вкладчики в привычном нам понимании?
– К богатому человеку-банкиру может прийти другой богатый человек и сказать: «Я нашел себе клиента, который просит у меня деньги. Помоги нам заключить сделку в соответствии с законом». Или: «Меня интересует только разовая сделка, а у тебя – большой опыт. Подскажи, как мне не прогореть на этой сделке». Или: «Я хотел бы зарабатывать на вложении своих денег в торговые операции. Помоги мне найти добросовестных заемщиков». Во всех этих случаях банк берет за свои услуги комиссионные. При этом все риски по сделке несет третья сторона – кредитор, который обратился к банку как к посреднику. Впрочем, это только с нашей точки зрения в сделке участвуют три стороны, а на самом деле их, по-прежнему, две: внешний кредитор и заемщик. Банк в этом случае выступает техническим посредником между ними, не более того. И это – еще одно ключевое отличие исламской финансовой системы от европейской.
– Позволяет ли закон в исламском мире одалживать деньги, минуя банковскую систему?
– Конечно, позволяет. Но ряд операций разрешен только банкам. К тому же, повторюсь: преимущество банков – опыт и знание рынков.
– Для каких целей берутся кредиты?
– Как правило, заемщиком выступает торговец. Это либо владелец товара, который необходимо куда-то доставить, либо человек, собирающийся приобрести востребованный в определенном регионе товар. В любом случае, основание для получения кредита – имеющийся спрос на этот товар.
– Можно ли взять кредит на развитие производства?
– Да, в исламском мире производственные предприятия имеют опосредованный доступ к кредитным ресурсам. Но инициатором кредита все равно выступает купец, а основанием для ссуды служит потребительский спрос (и зачастую – уже заключенный торговый контракт). Купец становится посредником между банком и производственным предприятием, которое нуждается в деньгах. Купец берет у банка деньги для предприятия, чтобы оно произвело нужный ему товар. Вообще, в отличие от европейской промышленности, исламские производственные предприятия не умеют работать на абстрактный спрос, на склад. Поэтому они выпускают продукцию и одалживают деньги только под спрос со стороны торговцев. Одним словом, исламская банковская система крутится вокруг операций торговли, за которыми также могут стоять интересы производства, сервисного обслуживания и любых других видов деятельности.
– Говорят, у исламских банкиров – особое отношение к должникам, непривычное для европейцев.
– Я уже говорил, что исламские банки – не столько финансовая, сколько социальная структура. Придя ко мне просить денег, ты автоматически вступаешь со мной в иерархические отношения. Одолжив тебе денег, я автоматически беру за тебя ответственность. В определенном смысле – принимаю тебя в свою семью, становлюсь для тебя главой рода. Следовательно, я получаю право оценивать результаты твоего труда, а если тебя постигла неудача – мне решать, наказать тебя или поддержать. Ты можешь потерять деньги – но я не буду их выколачивать из тебя, если увижу, что ты старался. Наоборот, я могу дать отсрочку, либо вообще простить долг и дать еще денег на новую попытку, либо предложить работу вместо потерянной. Для исламского общества характерно, что даже если мы с тобой вступили в иерархические отношения только один раз – связь между нами сохраняется навсегда. Даже если ты полностью расплатился со мной по долгам – ты все равно остаешься моим человеком. Вот тот момент, на котором особенно сильно обжигаются европейцы, вступая в иерархические отношения с ортодоксальными представителями исламского мира. У нас все проще: отдал деньги – свободен. Это непонимание порождает множество обид и конфликтов.
– Не кажется ли вам, что на Западе похожие социальные отношения нередко складываются между инвесторами и владельцами стартапов? У нас инвесторы тоже вкладываются в стартапы или попросту скупают их, чтобы сохранить свое доминирующее положение и контролировать рост конкурентов…
– На промежуточном этапе становления стартапа – да, так и происходит. Но потом большинство инвесторов начинают требовать, чтобы стартап вышел на IPO. Они говорят: ребята, мы сделали для вас все, что могли, а теперь хотим получить наш приз, нашу прибыль. До этого момента они вели себя, как исламские финансисты. Но все равно рано или поздно наступает момент, когда тебя выталкивают на свободу – одновременно освобождаясь от забот о тебе.
История денег
– Когда исторически разошлись западная и восточная финансовые системы.
– В восточном мире деньги всегда были и остаются привязанными к иерархии, а власть – всегда переплетается с собственностью. Я дал тебе деньги – значит, получил над тобой власть. А деньги у меня есть, потому что я обладаю властью. В ходе работы нашего проекта «neoconomica» родилась гипотеза, проверке которой мы посвящаем специальные исследования. До X века н.э. Европа, по сути, пользовалась финансовой системой, единой для всего мира. Наибольшего развития эта единая система достигла в арабском мире. К слову, мы до сей поры используем финансовые термины арабского происхождения, такие как «чек» и «аваль»… Так вот, по нашему мнению, в X–XI веках нашей эры произошло следующее событие. Купеческое сословие решило «приватизировать» деньги, оторвать их от системы иерархических отношений. Европа стала своего рода офшорной зоной Средневековья, где можно было пользоваться деньгами без оглядки на социальный статус. Стать просто владельцем денег, свободным от социальных обязательств. С этого момента и разошлись две финансовые системы. Иными словами, привычные нам европейские деньги – это приватизированные и выведенные в оффшор в свое время исламские деньги.
– Давайте поставим мысленный эксперимент. Предположим, что приватизации денег не произошло, и в мире до сих пор господствует финансовая система, аналогичная той, что действует на Востоке. Как вы считаете, что стало бы с миром как в социальном, так и в технологическом плане? В каком условном году нашей эры мы бы жили сегодня?
– Очень сложный вопрос… Считается, что именно европейская денежная система породила сложную систему разделения труда, свойственную капитализму. На самом деле, современные принципы разделения труда начали складываться в эпоху географических открытий. Когда европейцы приплыли в Индию, они были восхищены местной системой разделения труда, основанной на кастовой системе, и начали переносить ее в Европу. А уже после этого свою роль сыграла европейская денежная система. В отличие от Индии, где каждый ткач был замкнут на свой станок, в Европе быстрая эволюция системы разделения труда уже через сотню лет породила целые отрасли промышленного производства. Поэтому на ваш вопрос отвечу так: если бы не особенности европейской финансовой системы, мы бы сегодня жили на уровне Индии XVI–XVII веков. Почитайте литературу: есть хорошие описания той эпохи.
Будущее денег
– Есть мнение, что западная финансовая система, основанная на ссудном проценте, несмотря на все свои недостатки, сумела за последние столетия раскрутить маховик научно-технического прогресса. Об исламской системе говорят, что она не способна стимулировать развитие технологий – зато отличается удивительной устойчивостью. По крайней мере, раздувание финансовых пузырей в ней исключено. Верно ли это – и почему это так?
– Да, верно. Механизм тут очень простой. Поскольку исламская система основана на спросе – там никто не даст деньги под принципиально новый товар, которого еще не было на рынке. Поэтому исламские банки не настроены на инновации. Зато эта же самая ориентация на спрос мешает появлению пузырей в исламской финансовой системе. На Западе заемщику не нужно доказывать, что у его товара есть реальный спрос: для западного банка главное, чтобы заемщик возвращал проценты по кредиту, независимо от того, будет спрос или нет. С одной стороны, западный предприниматель получает возможность экспериментировать, искать новые ниши, создавать новые товары и услуги. При этом создает новый спрос, под этот спрос другие начинают брать кредиты, порождая новый спрос. А потом оказывается, что изначальная идея была неудачной, и весь тот спрос, который на нее накрутился, не имел под собой никакой основы. Выданные кредиты невозможно вернуть, созданные мощности оказываются излишними. Наступает экономический кризис.
– Итак, свойство западных денег, основанных на ссудном проценте – стимулировать технический прогресс. Свойство исламских денег с нулевым процентом – обеспечивать стабильность экономики. А каково могло бы быть место в этом ряду так называемых денег с демерреджем (отрицательным процентом), которые еще сто лет назад предлагал ввести Сильвио Гезелль?
– Гезеллевские деньги лишены традиционной функции денег – средства накопления. Зато они прекрасно стимулируют потребление и хороши тогда, когда вам нужно «расшить» кризис ликвидности. Это доказал и эксперимент в австрийском городе Вёргль в разгар Великой депрессии, и проект в российском селе Шаймуратово в наши дни. Как известно, за использование денег с отрицательным процентом платит их текущий владелец. Поэтому гезеллевские деньги хороши, когда цена денег растет. К слову, сейчас в мире как раз такой период, поэтому население предпочитает прятать сбережения под матрацем вместо того, чтобы вкладывать их в покупку товаров. Компании по всему миру также накопили на своих счетах огромное количество кэша, который никак не используется. Если бы в ходу были гезеллевские деньги – покупатели и компании были бы вынуждены тратить деньги, и, по крайней мере, кризис ликвидности относительно быстро завершился. Но вслед за этим мы бы обнаружили, что гезеллевские деньги никак не способствуют научно-техническому прогрессу, поскольку прогресс всегда базируется на сбережениях и накоплениях. На мой взгляд, в современных национальных финансовых системах могли бы параллельно сосуществовать и деньги с демерреджем, и обычные деньги. При этом в периоды кризиса на первый план могут выходить деньги с демерреджем, а в периоды экономического роста – традиционные деньги.
– Ходят слухи, что Япония планирует ввести у себя электронные деньги с демерреджем в 2014–2015 годах. Вы что-то об этом слышали?
– Известно, что японцы столкнулись с жуткой проблемой. Население стареет. Пожилые люди не хотят покупать товары и несут деньги в банк. В ловушку дефляции втягиваются и более молодые потребители: поскольку завтра товар станет дешевле – выгоднее деньги попридержать. Фактически, 20 лет экономика страны не работает. Чтобы оживить внутренний рынок, государство выбрасывает огромные суммы денег – но они все равно возвращаются в банковскую систему. Поэтому меня не удивляет, что тема денег с демерреджем обсуждается в Японии, и я вполне допускаю, что они будут внедрены в этой стране.
– Как вы считаете, можно ли взять какие-то элементы исламской системы (нулевой процент, социальные отношения и т.п.), оторвать их от национальной почвы – и создать на их основе в европейских странах второй тип финансовых учреждений? Когда предприниматель заинтересован в росте, инновациях – он сможет обратиться в традиционный банк. А в поисках финансовой стабильности – придет в банк, основанный на принципах, заимствованных в исламском мире. К слову, может быть, заодно удастся ослабить проблему бегства капиталов за границу? Зачем искать «тихую гавань» за тысячи миль, если ее можно найти на соседней улице…
– Оторвать элементы от национальной почвы нельзя: во-первых, исламская система очень целостная, во-вторых, перенося на нашу почву не до конца понятые элементы, мы рискуем получить непредсказуемый результат. Лично я исхожу из того, что идеальные решения невозможно найти в прошлом – их нужно искать в будущем. В современном финансовом мире есть множество острейших проблем: от сохранения денег – до поиска инвесторов бизнесом. Существующие финансовые институты с этими проблемами не справляются – так давайте создавать новые институты! Участники проекта «neoconomica» сегодня работают над решением конкретных проблем финансового рынка и моделированием его новых институтов. Мы с коллегами сталкиваемся с тем, что некоторые разработанные нами модели действительно похожи на инструменты исламских финансов. Но речь идет не о переносе чужого опыта, а именно об аналогиях, которые родились в ходе решения конкретных содержательных экономических проблем.
Три предостережения отечественным бизнесменам
– Олег Вадимович, в наших краях банк – один из способов сохранить деньги от инфляции. Конечно, если процент по депозитам превышает темпы инфляции… А как в исламском мире?
– Тут есть две стороны медали. В Европе банковская система спасает деньги от инфляции, которую сама же и создает. Поскольку на Востоке банки выдают деньги только под спрос, то своей собственной инфляции они не порождают. Но при этом, в силу беспроцентного механизма заимствования, они не способны защитить клиентов от инфляции, связанной с политикой государства – с периодическим запуском печатного станка, чтобы покрыть расходы на войну, роскошь, социальный популизм и т.п. Также исламские банки никоим образом не защищают от инфляционных волн, приходящих из глобального мира. Сегодня ФРС печатает деньги, ЕЦБ печатает деньги, Банк Японии печатает деньги – и все это вываливается в том числе на Восток. Исламские финансисты не очень хорошо понимают, как функционировать в условиях экзогенной инфляции, возникающей за пределами банков. Конечно, они пытаются что-то с этим делать, но у них не очень хорошо получается. Именно поэтому самые активные покупатели золота и драгоценных камней в мире – граждане арабских государств, Индии. Это тот способ борьбы с инфляцией, который они понимают. Конечно, сберечь и приумножить деньги в определенной степени помогают торговые операции, которые кредитует банк. Но это – если вы умелый и удачливый торговец.
– Как сегодня белорусские и российские бизнесмены могут использовать исламские банки в интересах своего бизнеса?
– Сегодня исламские финансы стали модной темой. На всех углах о них говорят как о безопасной гавани в период кризиса. Но я бы предостерег бросаться в омут с головой. Европейцу сложно понять, как функционирует исламская банковская система. Я не раз сталкивался с ситуацией, когда буквально на пустом месте между вчерашними партнерами возникало взаимное непонимание, вражда. Кроме того, сейчас развелось много банков, которые называют себя исламскими – а на самом деле работают по типичным западным схемам. Есть риск нарваться и на обычного мошенника. Подумайте, так ли уж вам нужно гнаться за модой? Любой солидный европейский банк обладает широкой линейкой продуктов, некоторые из которых похожи на предложения исламских банков. Например, так называемое VIP-обслуживание во многом напоминает тот сервис, который вы получите в исламских банках. Если же вы все-таки стремитесь на Восток – тогда, по крайней мере, постарайтесь основательно изучить тамошний банкинг, законы и традиции. Сидя у себя дома, отечественный бизнесмен десять раз подумает, в какой банк отдать свои деньги. При выборе исламского банка раздумий и аналитической работы должно быть на порядок больше.
– Как вы считаете, если уж тратить время и ресурсы на поиск партнеров в исламском финансовом мире – то ради какой цели?
– На мой взгляд, имеет смысл рисковать, только если вам нужно занять определенное положение в исламском деловом мире. Но вы должны помнить, что от включения в иерархию этого мира получите как плюсы, так и минусы. Вы не только получаете выгоды, но и берете на себя обязательства, про которые вам заранее не скажут и в договоре не пропишут, поскольку в исламском мире они и так всем хорошо известны
Комментарии (0)