В 1952 году доктор Эрнст Т. Креббс выдвинул теорию, что рак, как цинга или пеллагра, не вызывается некоей таинственной бактерией, вирусом или токсином, но является простым авитаминозом, ухудшенным нехваткой существенных компонентов в пищевом рационе современного человека. Он идентифицировал этот компонент как часть всей подгруппы нитрилоцидов, которые в изобилии содержатся в природе в более чем 1200 съедобных растениях и находятся практически в любой части света. Им особенно богаты семена фруктов семьи Prunus Rosacea (горький миндаль, абрикос, терновник, вишня, гладкий персик, персик, и слива), но также он содержится в различных травах, кукурузе, сорго обыкновенном, просе, маниоке, ячмене, ржи, льняном семени, семенах яблока, и многих других пищевых продуктах, которые вообще были удалены из меню современной цивилизации.

Весь долгий опыт биохимика Доктора Креббса свидетельствовал о том, что рак является простой болезнью дефицита витамина B17, давным-давно удаленного из западных диет, составленных в основном из очищенных продуктов. Kреббс постулировал, что так называемые «канцерогенные вещества» – просто спусковые механизмы, которые в итоге сообщают дефициту B17 разрушительный эффект.

Конечно, это слишком простая теория, чтобы быть одобренной даже «альтернативной» медициной, но в качестве рабочей гипотезы, призванной подавить сегодняшнюю эпидемию рака, это неплохая теория.

Столетия назад мы имели обыкновение есть просо и льняной хлеб, богатый B17, но теперь мы жуем нашу булку, обработанный пшеничный хлеб, не содержащий никаких витаминов. В течение нескольких поколений наши бабушки терпеливо толкли в ступе семена слив, вишен, яблок, абрикосов и других представителей ботанического семейства Rosaceae, и старательно смешивали толченые ядра со своими домашними вареньями и закатками. Бабушка, вероятно, не знала, почему она делала это, но ядра всех этих плодов – одни из самых мощных источников B17 в мире. В тропиках огромные количества B17 найдены в жесткой маниоке, также известной как тропическая маниока. Исследование доказало, что гималайское племя Хунза не имело случаев рака и не страдало от болезней сердца, когда они придерживались родной диеты, которая является исключительно высокой по содержанию в ней абрикосов и проса. Однако, когда Хунза переходят на диету «цивилизованных народов», они точно так же заболевают раком.

Доктор Креббс указал, что во всей истории медицинской науки не было ни одного случая хронического нарушения обмена веществ, которое когда-либо вылечивалось или предотвращалось медицинскими препаратами, хирургией, или механической манипуляцией тела. В каждом случае – была ли это цинга, пеллагра, рахит, бери-бери, вечерняя слепота, пагубная анемия или любая другая болезнь – окончательное решение было найдено только в факторах, касающихся адекватной пищи. И он считает, что это и есть ключ к тому, где сегодня нам следует сконцентрировать наше научное любопытство в поисках лучшего понимания сегодняшних болезней, особенно рака.

Многолетние изучения питания народов мира привели д-ра Креббса к выводу, что каждый доиндустриальный народ, свободный от проблемы рака, имел в своем пищевом рационе один и тот же фактор, предохранявший его от рака – фактор витамина в17 или нитрилоцидов. Переход с агрикультурной стадии развития народов к технологической для всех без исключения народов совершился с потерей пищевого фактора витамина в17. Основой русского пищевого рациона всегда была рожь, содержащая в себе витамин в17 – сюда же можно добавить ячмень, овес, просо. С переходом на пшеницу, бедную по нитрилоцидам, во всем мире кривая раковой статистики начинает идти вверх.

Рак почти полностью отсутствует у агрикультурных народов, диета которых богата содержанием в17. Переход на культивацию пшеницы и общая коммерциализация сельского хозяйства неминуемо потянули за собой те проблемы, которые сегодня решает здравоохранение.

Бросим беглый взгляд на Африку.

«Богатые нитрилоцидами растения и пищевые продукты – жизненно важная часть удивительного биохимического процесса организмов, характеризующихся специфически африканскими чертами. В течение многих столетий, такие растения использовались Африканцами как пища и лекарства, без каких-либо побочных эффектов. Нитрилоциды найдены в семенах плодов семейства “Prunus Africanus” и разновидностей растений семейства “Prunus Rosacea”. Они также найдены в травах, сорго обыкновенном, просе, маниоке и многих других пищевых продуктах, которые были удалены из пищевого рациона Западной цивилизации. Эта диета была одним из решающих факторов, обеспечивающих целостность биохимических процессов в людях Африки. Везде, где “примитивные народы” едят продукты своей традиционной природной диеты, их потребление nitrilosides высоко, и их сфера действия рака низка. Предотвращение формирование раковых клеток, кажется, напрямую связано с традиционной африканской диетой.

Существенно, что до прибытия африканцев в Америку, мы не находим никаких известных отчетов о том, что африканцы болели раком. Просо некогда было основным зерном Африки. В нем высоко содержание nitriloside. Фактически, миссионерские и медицинские журналы описывали многие племена, живущие без случаев рака, на всем протяжении Африки. Та степень, в которой они свободны от рака, находится в прямой пропорции от суммы nitriloside, найденной в их диете. Главные, основные элементы подпустыни Сахара в Африке – маниока, ямс, сорго обыкновенное, и зерно проса».

И вот мы подходим к основному глобализационному процессу – процессу раскрестьянивания нашего мира, который совершается одновременно с утратой фактора витамина В17. То есть: рак – это расплата, в первую очередь, за уничтожение крестьянских форм хозяйствования. Это плата за геноцид крестьянства, устроенный как западным химико-индустриальным картелем, так и его коммунистическими конкурентами. Это плата за нарушение правильного землепользования и развитие «инновационных сельхоз-технологий» с применением пестицидов, гербицидов и генных биотехнологий. Очевидность этого факта вряд ли можно опровергнуть.

Но в самой раковой терапии Лаэтрил был чем-то вроде крестьянско-фермерского восстания. В лаэтрил-клинике раковому больному в концентрированной форме давали то, что у него отняла цивилизация – натуральные продукты питания, выращенные на земле естественным способом, издревле служившие основой пищевой безопасности любой нации. Фактически, он получал тот же пуд ячменя или проса – только теперь в виде внутривенной инъекции.

Витамин В17 так и не получил мирового признания. За витамином С стоял Линус Полинг, с именем и мнением которого пришлось посчитаться. Витамин С входит отныне в число рекомендуемых препаратов, хотя рекомендуемые дозы сильно занижены, особенно в профилактике сердечно-сосудистых заболеваний. Но В17 так и остался безнадежно маргинализированным. Пищевая теория Креббса не была официально признана, а точнее – была решительно отвергнута. Клиники, работавшие с этим препаратом, несмотря на свои успехи, никогда не находили поддержки СМИ. Лаэтрил производится в Мексике и используется в клинике доктора Контрераса в Тихуане, но поставки его в другие страны крайне затруднены. Он не является запрещенным препаратом (FDA не могло найти оснований для его запрета), он лишь не рекомендован, и любой доктор – включая докторов, практикующих траволечение и другие комплиментарные терапии – на основании общего мнения воздержится от рискованного шага прописывать это лекарство.

Для нас важно понять, что В17 для здорового существования – это такое же простейшее и необходимейшее человеку вещество как витамин Д (солнечный свет) или витамин С. Попробуйте проделать несложный опыт – срежьте молодую пшеничную траву, выжмите из нее сок (например, размолов ее в кофемолке) и хлебните. Это один из лучших способов прочувствовать на себе силу этого витамина. Другой способ – съесть с десяток свежих абрикосовых ядер, расколов косточки. Уверяю вас, первое, что вы почувствуете – это прилив сил, покой сознания и психологическое равновесие.

СОРОК ПИЩЕВЫХ ПРОДУКТОВ, СОДЕРЖАЩИХ ВИТАМИН B17 (LAETRILE):

Семена яблока, ростки люцерны, ядра абрикоса, бамбуковые ростки, ячмень, вершки свеклы, горький миндаль, ежевика, бойзеновы ягоды, пивные дрожжи, неочищенный рис, гречневая крупа, орехи кешью, вишневые ядра, клюква, листья эвкалипта, смородина, бобы фава, семена льна, бобы гарбанзо, ягоды крыжовника, черника, чечевица, бобы лима, льняное мясо, орехи макадамиа, просо, рожь, семена проса, ядра персика, ядра сливы, айва, малина, сироп тростника сорго, шпинат, ростки (люцерна, чечевица, бобы, гречневая крупа, гарбанзо), земляника, грецкие орехи, кресс водяной, ямс.

Видя перед собой единственно возможный сценарий будущего, один из активистов витамина В17, доктор Маннер, предсказывает:

«a) Клинические испытания высококачественного Амигдалина вскоре будут проведены в надлежащем виде.

b) В ближайшем будущем Амигдалин будет легализован в Соединенных Штатах, несмотря на позицию, которую занимает FDA.

c) Злодеяния, совершаемые сегодня от имени ортодоксальной медицины, подавление живительных научных данных, бесполезная трата жизней, ненужное калечение тел и органов, чрезмерные страдания обманутых людей, исключительно ради финансовой выгоды безжалостного медицинского картеля, который находится в скандальном противоречии с антимонопольными законами правительства Америки, не будут больше допускаться народом этой страны. Грядет на них Медицинский Нюрнберг, на котором, в конечном счете, эти преступники и их политические лакеи предстанут перед правосудием и понесут ответственность перед американскими людьми».

Как нам реорганизовать СПИДПРОМ и ракПРОМ, или витамин в17

Вряд ли сегодня является секретом, что российский СПИДПРОМ зашел в кромешный тупик. Я не служил ни в одной корпорации и не знаю законов ее выживания, но скорее всего структура нашего СПИДПРОМа напоминает структуру масонского ордена (по «Войне и Миру») – каждый ее участник и деятель знает ровно столько, сколько ему знать нужно, и нижние эшелоны не посвящены в дела высших.

Как бы не разубеждали себя все деятели отечественного СПИДПРОМа, российская корпорация является эманацией мировой закулисы, представляющей военные интересы США и стран Европы, и только самые высшие его чины несут на себе все бремя ответственности, весь груз тяжких дум на тему «а нужным ли народу делом мы все тут занимаемся?»

Водители развозят агит-листки, рекламщики договариваются о рекламных плакатах, желательно в центре города или на оживленных автотрассах, штат ученых пишет СПИД-трактаты, а другой штат отбивает атаки СПИД-диссидентов в нематерных выражениях, в то время как другие группы делают ставку именно на матерные выражения, выражая свою эмоциональную озабоченность происками врага. И так или иначе, каждый отгоняет от себя мысль, что дело, которым они заняты, направлено на дальнейшее уничтожение народа – согласно самым высоким директивам мирового ЭЙДС Инкорпорейтед, задуманного именно так, как и ведут дело русские.

Согласитесь: русские всегда любили геноцид у себя дома, они всегда брались за дело обеими руками и находили особую страсть в истреблении своего брата, с которым вечно что-то не то – то он нажрется как свинья, то СПИДом заболеет. Наверное, так было еще со времен самых первых Рюриков – носителей просвещенного западного менталитета. Евреи в этом смысле давно уже могут почивать на заслуженном отдыхе.

Я ни секунды не сомневаюсь, что высшее начальство не может не понимать, что деятельность корпорации входит в противоречие с другим высоким лозунгом, а именно – спасти Россию от депопуляции, остановить вымирание русского народа. И вот тут не надо ничего доказывать.

Приведу рассказ из доклада врача и журналистки И.Сазоновой.

«Беременной женщине ввиду положительной реакции на ВИЧ, был назначен препарат без её согласия. Она, конечно, его принимала, полностью доверяя врачам. Родила здорового ребёнка, которому тоже назначили препарат «Ретровир» (синоним АЗТ), как предписывают СПИД-центры. Запретили кормить грудью, якобы для предотвращения передачи ВИЧ (хотя сегодня никто не доказал, что это возможно). У ребёнка от приема этого токсического препарата развивается лекарственная болезнь тяжёлого течения. Мама отказывается от этого лечения. Здоровье ребёнка мама и бабушка восстанавливают своими силами и силами других врачей. Ребёнок растет здоровым, окружённым любовью и заботами мамы и бабушки, в достатке. Но СПИД-центр вновь настаивает на лечении этим препаратом. Мама, естественно, возражает. Её запугивают, говорят, что ребёнок её умрёт.

1 июня 2007 года в день рождения ребёнка (между прочим, в Международный день защиты детей) к женщине заявляются работники социальной службы с тем, что её будут лишать материнских прав за жестокое обращение с ребёнком.

СПИД-центр работает в полную мощь, привлекая социальных работников и прокуратуру. Оттуда тоже неоднократно появляются сотрудники с проверкой жестокого обращения с ребёнком. Ничего не подтверждается! Но СПИД-центр организовал травлю женщины — матери, которая родила желанного ребёнка, которая по ипотеке приобрела 2-х комнатную квартиру с целью улучшения условий для ребёнка. У ребёнка отдельная 17-метровая комната, любящая мать и любящая бабушка. Ребёнок здоров, накормлен, обут, одет. Одно естественное желание, чтобы ребёнок был здоровым. Но законный отказ матери, в соответствии со статьями 32, 33 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, от лечения токсическим препаратом «Ретровир», который вызвал у ребёнка тяжёлые осложнения (лекарственную болезнь), вызвал у СПИД-центра абсолютно неадекватную реакцию — они требуют лишить женщину родительских прав за жестокое обращение с ребёнком. Хотя правильнее надо говорить о жестоком обращении врачей СПИД-центра в отношении сначала новорожденного, а теперь уже 3-х летнего ребёнка. В отношении этого ребёнка также нарушены ст. 32 и 33, так как маму не информировали о препарате и она не давала информированного согласия на лечение своего ребёнка».

Но как размонтировать успешно работующую корпорацию и снова ее собрать на благо народу, а не в ущерб ему? Как сделать так, что все анти-СПИД программы действительно заработали и иммунитет народа неслыханно возрос?

На этот вопрос у меня давно сложился ответ, и я бы хотел с вами им поделиться.

Итак, мы признаем непреложный факт, что СПИД – это иммунодефицит, вызванный в первую очередь недополучением организмом необходимых питательных элементов, основные из которых – воздух, солнечный свет и правильная пища. Недавно, кстати, Нобелевский Лауреат Люк Монтагью, получивший премию за открытие злого ретровируса, так и сказал, вызвав гнев начальства.

СПИД – не инфекционное заболевание, и не вирусное и не ретровирусное (ВИЧ), это в первую очередь деградация самого человека, подсаженного на неправильные питательные элементы, такие как наркотики, булочки, кофе-сигареты, пиво-водка…

Для начала я бы хотел, чтобы вы серьезно ознакомились с одной из генеральных научных баталий, разгоревшейся в США в 50-70-е годы – войной за витамин В17.

Это действительно поворотная тема в западной науке и медицине. Ученые, стоявшие за витамином в17, проиграли эту битву неравному противнику – Большому Фармо и всей мультимилилардной раковой индустрии. Фактически, это была последняя крестьянско-фермерская война, наподобие той, что вел Батька Махно, проигранная врачами и учеными – и, как я вижу сечас, она шла не только за новый метод лечения рака и других болезней, не только за свободу выбора в раковой терапии, но и за новое понятие и новую науку сельского направления, которая была разгромлена прораковыми и профармацевтическими силами.

Отныне во всем мире (кроме Мексики и, кстати, Китая, который очень хитро поступил, но об этом после) витамин B17 безнадежно маргинализирован, как и его первооткрыватели и пропоненты, которые теперь вовсе и не ученые, а вот именно что бомжи в рваных джинсах (в русском варианте – еще и обоссаных). Все они были лишены правительственных грантов, многие – разгромлены юридически и замучены психологически.

Я хочу предложить СПИДПРОМу интересную концепцию развития, ознакомив руководство с теми документами, в том числе, правительственного характера, которые я обнаружил. Подобная же работа проводится мною среди НГО (неправительствннынх организаций) республики Индонезия.

Витамин B17 открыт не нами, и его теория тоже разработана не нами, но пусть это не смущает национальную гордость. Первый задокументированный случай его использования зафиксирован в Москве. С ним работал доктор Федор Иноземцев.

«Первый зафиксированный случай использования Лаэтрила в лечении рака засвидетельствован профессором Московского Императорского Университета Федором Иноземцевым. Молодой человек 20 лет, страдавший раковым заболеванием, в течение трех месяцев получил приблизительно 46,000 mg амигдалина, и был жив три года спустя. Женщина 48 лет, с раком правого яичника с обширными метастазами, получала различные дозы амигдалина в течение многих лет и была жива ко времени написания этого отчета, что составляло 11 лет выживания. Никаких побочных эффектов профессором не было замечено». (Inoserntzeff, T. (1845) Gazette Medicale de Paris, 13: 577-82. Inoserntzeff, T. (1846) Jour Chirurgie und Augenheilkunde, 35: 7-28.)

Но мы забежали вперед, в медицинские области. Амигдалин, или лаэтрил (лэтрил) – это специальный препарат, разработанный для раковой терапии. Его знали уже в Египте, в Древнем Китае, его знали в Европе в 19 веке и с успехом применяли. Однако впервые изолировал его Доктор Креббс Мл. в 1953 году, и он же поставил на ноги основную теорию этого вещества – распространенного по всем уголкам нашей планеты и содержащегося более чем в 1200 плодах и растениях. Его основная работа — «Нитрилоциды в Плодах и Растениях» выложена на английском в свободном доступе. Креббс назвал изолированное им вещество – нитрилоциды или витамин B17. Это основной агрокультурный витамин, веками культивируемый всеми без исключения народами. И если мексиканская цивилизация майя поднимается на маисе (кукурузе), а восточные цивилизации – на высококалорийных сортах риса и бобовых, русская цивилизация поднимается на ржи и, в меньшей мере, овсе, ячмене, грече, просо.

Вот вкратце список продуктов, содержащих витамин в17, а также короткую справку по Эрнсту Т. Креббсу и витамину B17 вы найдете здесь.

Конечно, все это менее вкусно, чем современные чипсы и гамбургеры, продукты пост-агрокультурной стадии, но тут-то и кроется заблуждение практически всех сегодняшних правительств, вдохновленных «инновационными технологиями»: на самом-то деле вовсе не факт, что новая пост-индустриальная цивилизация способна заменить старую добрую сельское-хозяйственную (далее – с-х) цивилизацию. Все говорит об обратном: сельское хозяйство продолжает оставаться приоритетной областью развития каждой отдельной нации, если эта нация хочет еще жить-поживать, а не сходить с ума в рамках доминирующей сегодня научно-технической модели. Об этом говорят хотя бы цифры рождаемости, но не только – именно развитое с-х вносит в жизнь народа столь нужный элемент покоя, воли и насыщенности. И все места, где разрушены веками создававшиеся формы коллективного землепользования, отмечены печатью проклятия. Не верите – сходите погуляйте по утреннему Детройту или Лос-Анжелесу. А еще лучше – Новому Орлеану. Говорят, там сейчас очень прикольно.

В РОССИИ ОСНОВОЙ ПИЩЕВОЙ БЕЗОПАСНОСТИ И СЛЕДОВАТЕЛЬНО ОТСУТСТВИЯ РАКОВОЙ ЭПИДЕМИИ ВСЕГДА БЫЛ ЧЕРНЫЙ ХЛЕБ, РОЖЬ. Вряд ли кто-то из наших ученых сможет меня опровергнуть.

ПИЩЕВАЯ ТЕОРИЯ И МЕХАНИЗМ ДЕЙСТВИЯ АМИГДАЛИНА

… Зимой 1535, когда суда французского исследователя Жака Картье вмерзли во льды реки Св. Лаврентия, цинга начала собирать свой жуткий урожай. Из его команды в сто десять человек, двадцать пять уже умерли, а большинство других были настолько больны, что не надеялись уже выздороветь.

И тогда один дружественный индеец показал им простое средство. Он размешал кору (лубяной слой) и зеленые иголки белой сосны – богатые аскорбиновой кислотой, или витамином C – и сделал напиток, благодаря которому вся команда быстро избавилась от недуга.

По возвращению в Европу Картье доложил об этом инциденте медицинским властям. Но они просто подивились такому «шаманскому лекарству неосведомленных дикарей» и не сделали ничего, чтобы в этом разобраться.

Да, лечение от цинги было известно. Но из-за научного высокомерия понадобилось еще двести лет — и это стоило сотни тысяч жизней — прежде, чем медицинские эксперты, наконец, начали брать это знание на вооружение.

Наконец, в 1747, Джон Линд, молодой помощник хирурга в Британском Флоте, обнаружил, что апельсины и лимоны помогают от цинги и порекомендовал, чтобы Королевский Флот включил плоды цитрусовых в судовой рацион. И все же, потребовалось еще сорок восемь лет на то, что его рекомендация была принята. Когда это случилось, наконец, британцы снова смогли превзойти в мореплавании все остальные нации, и «Лимеусы» (так называли англичан, потому что они брали на судно лимоны) опять стали властителями Семи Морей. Не будет преувеличением сказать, что величие Британской империи во многом было обязано преодолению научного предубеждения против витаминной терапии. Как оказалось, ХХ столетие не стало исключением из общего правила. Всего лишь два поколения спустя крупные территории американского Юго-Востока были опустошаемы страшной болезнью под названием пеллагра (pellagra). Известный врач, сэр Уильям Остер, в своей книге «Принципы и Врачебная Практика», рассказал как в одном учреждении для психических больных в городке Леонард, штат Северная Каролина, одна треть его обитателей умерла от этой болезни в течение зимы. Это доказывало, говорил он, что пеллагра была инфекционным заболеванием и вызывалась, вероятно, пока еще неопознанным вирусом. Однако, еще в 1914 г., доктор Джозеф Голдбергер доказал, что эта болезнь связана с диетой, и позже показал как она может быть предотвращена включением в рацион печени или дрожжей. Но только в 1940-х годах, почти тридцать лет спустя, «современный» медицинский мир признал пеллагру болезнью, связанной с дефицитом витамина В.

Обратимся теперь к британскому исследователю Пату Раттингаму:

«Цинга — витамин C; пеллагра — витамин B3; вечерняя слепота — витамин A; рахит — витамин D; бери-бери — витамин B1; пагубная анемия — витамин B12. Не требуется исключительных интеллектуальных способностей, чтобы сделать предположение, что другое хроническое нарушение обмена веществ — рак — может быть такой же болезнью дефицита определенного витамина.

Использование некоторых косточек плодов в лечении рака восходит к императорскому травнику Шену Нангу, лечившему еще в 28-ом столетии до нашей эры. ‘Воду горького миндаля’ мы встречаем в письмах врачей древнего Египта, Аравии, Рима и Греции. Цельсий, Гален, Скрибониус Ларгус, Плиний Старший, Aвиценна и Маркеллас Эмпирикус, все они использовали лекарства, приготовленные из ядер горького миндаля, абрикоса, персика и т.д.

В 1952 американский биохимик Эрнст Кребс выдвинул теорию, что рак является болезнью дефицита питательных веществ, и, кстати, этот факт пищевого дефицита никогда не отрицался ортодоксией. Он идентифицировал это вещество как часть нитрилицидовой группы, а именно, амигдалин, цианидовый гликозид, впервые изолированный из ядер горького миндаля как prunus amygdalus amara, в 1830 французскими химиками Робикью и Бутрон-Чарлан. Его химическая структура — D(1)-mandelonitrile-B-D-glucosido-6-6-B-glucoside, как это зарегистрировано в Индексе Merck за 1976.

Toксикологически амигдалин попадает в категорию Классов 1 и 2,36, что означает, что он является фактически неядовитым. Для сравнения,сахарин попадает в Класс 3 и Класс 4, а большинство ‘химиотерапии’ — в Класс 6, что есть яды высшего разряда.

Народы царства Хунза, эскимосы, Хопи и племена Наваха, абхазцы Кавказа и другие народы, практически свободные от рака… потребляют в своем рационе большие количества амигдалина.

Принимая во внимание все эти факторы, Кребс поместил это вещество в ряд витаминов В под следующим доступным номером — 17. Концетрированную форму амигдалина он назвал Laetrile (Лаэтрил).

Трудно установить четкую классификацию для nitriloside (нитрилоцида). Поскольку он не существует отдельно, но находится в пищевых продуктах, скорее всего, он не должен быть классифицирован как пища. Подобно сахару, это компонент пищи или пищевой фактор. При этом он не может быть классифицирован как препарат, поскольку это естественное, нетоксичное, растворимое в воде вещество, вполне естественное и совместимое с человеческим метаболизмом. Имя собственное для пищевого фактора, который имеет эти свойства — витамин. А поскольку этот витамин находится в комплексе группы B, и поскольку по счету он изолирован семнадцатым в пределах этой группы, доктор Кребс идентифицировал его как Витамин В17.

«Молекула В17 содержит две единицы глюкозы (сахара), одну единицу

benzaldehyde, и одну цианида, все они плотно упакованы в одну молекулу. Каждому известно, что цианид может быть очень ядовитым и даже смертельным в известных количествах. Однако, запертый в молекулу, которая находится в естественном для себя состоянии, он химически инертен и не производит никакого эффекта на живые ткани. Приведем аналогию: хлористый газ также, как известно, является смертельным. Но когда хлор химически связан с натрием, что образует натриевый хлорид, это вполне безопасное вешество, известное как столовая поваренная соль.

Есть только одно вещество, которое может разомкнуть молекулу В17 и выпустить цианид. Это вещество — фермент под названием бета-глюкозидаз, который мы назовем «отпирающим ферментом.» Когда B17 входит в соприкосновение с этим ферментом в присутствии воды, мало того, что выпускается цианид, но также выпускается и benzaldehyde, который сам по себе является очень ядовитым. Фактически, эти два сотрудничающие вещества являются по крайней мере в сто раз более ядовитыми вместе, чем любое из них по отдельности; явление, известное в биохимии как синергизм.

К счастью, отпирающий фермент не содержится нигде в нашем теле в какой-либо опасной степени, кроме как в раковой клетке, где он всегда присутствует в большом количестве, иногда достигая уровня в сто раз большего, чем в окружающих их нормальных клетках. В результате этого витамин В17 размыкается только в раковой клетке, выпускает свои яды в раковую клетку,и только в раковую клетку.

Есть другой важный фермент под названием rhodanese, который мы назовем «зашитным ферментом.» Причина этого в том, что он имеет способность нейтрализовать цианид, преобразовывая его немедленно в побочные продукты,которые фактически являются выгодными и существенными для здоровья. Этот фермент находится в больших количествах в каждой части тела, кроме раковой клетки, которая, следовательно, не защищена.

Злокачественая клетка, в сравнении с этим, не только имеет большую концентрацию отпирающего фермента, чем любая нормальная клетка, но также обладает дефицитом защитного фермента. Таким образом, она особенно уязвима для выпущенных цианида и benzaldehyde.

Мимоходом интересно отметить, что природа использует тот же самый синергизм в качестве защитного механизма ядовитой многоножки, живущей в штатах Луизиана и Миссиссипи. Это существо снабжено соединительными гландами, расположенными в одиннадцати из его долей. Когда ему угрожают, оно выпускает цианид и benzaldehyde из этих гланд со смертельным эффектом, хорошо всем известным.» (Д.Э.Гриффин, «Мир Без Рака»).

ВОЙНА В РАКОВОЙ ТЕРАПИИ

Лаэтрил был не первым случаем террора Большого Фарма. Ко времени начала его истории, вышедшей в Америке на страницы газет и даже ТВ, существовало великое множество разработок, клиник, докторов, подавленных истеблишментом и его полицией FDA. Доктор Макс Герсон (1881-1959) лечил больных, держа их на очистительной соковой диете, с использованием травяных добавок… Уже в 1950-х клинику его опечатали, а самого отравили мышьяком. Когда Герсон почуствовал себя плохо, он сделал себе анализ и обнаружил высокую концентрацию мышьяка. Другой пример — сыворотка Буртона, направленная на создание всплеска собственного иммунитета. Более 40 лет назад этот ученый-иммунолог наладил метод лечения на основе специальной сывортки… В результате Буртона выгнали с работы, и он долго лечил раковых больных на Багамских островах, поскольку в США его разыскивало ФБР. Считается уголовным преступлением даже ввозить Сывортку Буртона в США! Недавно его клинику закрыли и на Багамах.

«К угрозе, исходящей от всех эффективных антираковых терапий, в раковом бизнесе относились очень серьезно с самого начала. К 1940-м годам Синдикат включил 300 000 имен врачей в свой список ‘шарлатанов’. Витамин B17, будучи особенной угрозой из-за его простоты, вызвал более мощные нападения, чем все другие виды лечений, вместе взятые: это мошеннические заключения по клиническим испытаниям; нанятые пикеты, несущие баннеры возле раковых клиник; купленные судьи; подрывы репутации врачей через газеты; смещение еретических служащих; юридический разгром противников и их клиник и т.д. FDA, организуя нападение, разослало 10 000 брошюр и сотни тысяч постеров, предупреждающих об опасностях отравления этим неядовитым веществом. Позднее, Счетная Палата Конгресса обнаружила, что 350 нанятых FDA имеют акции в фармацевтических компаниях – или отказываются декларировать свой интерес в них.» (Пат Раттингам, Раковый Бизнес).

Это лишь несколько примеров деятельности «раковой полиции»: под предлогом борьбы с шарлатанством FDA многие годы бдительно стояло на страже интересов Большого Брата и его бизнеса на болезнях. Но, пожалуй, среди всех инновационных раковых лечений Лаэтрил-терапия была самой опасной для истеблишмента. Именно витамин В17 смог организовать научно обоснованную и сплоченную оппозицию, состоящую из врачей-практиков, частных клиник, авторов-исследователей, общественного мнения, благотворительных фондов. Ни до, ни после Лаэтрила истеблишмент не сталкивался с таким размахом оппозиции. До сих пор это были отдельные партизаны, отважившиеся померяться силами с организованной индустрией. Теперь это было что-то вроде народного «движения»!

Биг Фармо выстоял, не дав ни одной слабины, призвав на службу весь свой арсенал подавления. Витамин, открытый доктором Кребсом, так и не получит статус витамина и его назовут «новым фольклором». Его будут продолжать изучать научные центры и лаборатории во всем мире, но его история, несмотря на многие книги-исследования, так и не станет достоянием медийной гласности. Тому есть многие причины.

Вовсе не парадоксально, что в случае в17 мы не сталкиваемся ни с какой научно аргументированной оппозицией. «Взлет и Падение Лаэтрила», единственная статья, представляющая точку зрения официоза и претендующая на научность, выдвигает все тот же аргумент: токсичность Лаэтрила. На фоне десятков и сотен публикаций о Лаетриле, разъясняющих механизм его действия, она выглядит как посмешище. Медицинский официоз никогда не позволял вовлекать себя в серьезные научные дискусии, но и не стыдился выглядеть посмешищем.

Вот как, например, выглядели агенты FDA на суде, проходившем по иску против Доктора Бинзеля, работавшего с Лаэтрилом в лечении своих пациентов. Бинзель так вспоминает диалог судьи и этих «адвокатов здравоохранения» :

Судья: «Вы сказали мне, что подали иск в суд на том основании, что Лаэтрил ядовит, и у вас нет никаких свидетельств, чтобы поддержать ваше заявление? »

Адвокат: «Это правда, Ваша Честь. »

Судья: «Тогда почему Вы подали этот иск? »

Адвокат: «Поскольку, Ваша Честь, Laetrile может быть опасен. »

Судья: «Опасен для кого? »

Адвокат: «Опасен для Федерального правительства, Ваша Честь.

Судья: «Как может Laetrile быть опасен для Федерального правительства? »

Адвокат: «Поскольку, Ваша Честь, Правительство может потерять свой контроль. »

На этой фразе судья, на сей раз явно возмущенный, стукнул своим молоточком и сказал, «Иск отклоняется!»

Три адвоката FDA, похожие на клонов друг друга, не могут связать двух слов относительно токсичности Лаэтрила – и то же самое официальная наука. Однако именно эта официальная догма о токсичности В17 была закреплена в официальной науке, и она же до сих не пускает Лаэтрил в государственно утвержденные раковые клиники.

Мы вновь сталкиваемся с тем, что только то, что происходит в США, становится догмой для всего остального онкологического мира. Как работает американская медицинская Госкорпорация в других странах – особый предмет исследования. Но вот как она работает у себя дома.

«Одним из первых докторов, начавших использовать В17 (Laetrile) в лечении пациентов, был доктор Морис Кован. Над ним состоялся суд в Лос-Анджелесе. Вот что обвинитель сказал суду: ‘Это — не добрый старик. Это – одна из самых зловещих личностей, которую только может представить воображение… Этот человек должен быть остановлен. Он очень опасен. Способ остановить его – вынесение самого строгого приговора.’ Доктор Кован был сильно оштрафован и, в возрасте 70 лет, приговорен к двум месяцам тюрьмы.

История противостояние частных раковых клиник медицинскому правительству США – подлинно героическая история. Может быть, это даже одна из последних героических саг этого странного народа, отравленного своей же собственной медицинской лавочкой, намертво сросшейся с федеральным правительством.

оворят, Рим погубил разврат. Америку погубил бизнес на таблетках. Но совсем не удивительно, что именно в США, практически в одиночку отвественной за сегодняшнее состояние здравоохранения, рождается и самая мощная АЛЬТЕРНАТИВА – вполне научно обоснованная и непротиворечивая, столь же стройная и законченная научно, сколь и непоколебима политическая позиция ее оппонентов.

Доктор Джон А. Ричардсон начал использовать B17 летом 1971. Его первым пациентом был сестра одной из его медсестр: случай продвинутой злокачественной меланомы руки. Ей давали прогноз приблизительно на шесть недель, и немного дольше, если руку ампутировать.

‘Ей был прописан Амигдалин, и почти немедленно повреждения начали заживать. В течение двух месяцев ее рука пришла в норму’.

Женщина была также диабетиком и, после лечения, стала справляться со своей болезнью без инсулина. Когда она пришла на прием к своему официальному доктору, он все еще хотел ампутировать ей руку: она отклонила это предложение.

Успехи доктора Ричардсона с B17, Laetrile, строго вегетарианской диетой и т.д. привлекали к нему все большее число пациентов. ‘Впервые в моей карьере я увидел, что «предельные» раковые пациенты бросают носилки и инвалидные кресла и возвращаются к нормальной здоровой жизни, полные энергии… молва о моих успехах в лечении рака… приводила ко мне все новых пациентов, и я уже не справлялся. Я увеличил штат… и скоро моя небольшая окрестная практика разрослась в крупную клинику, куда съезжались пациенты из многих штатов. Неизбежное, наконец, случилось в десять утра, 2 июня 1972.’

Четыре автомобиля с визгом остановились у клиники и оттуда вышли десять чиновников, одетых в форму. Достав оружие, они ворвались в клинику, показали ордер на обыск, и, пройдя мимо регистратуры, поставили доктора к стенке и обыскали его на предмет «спрятанного оружия». Доктора Ричардсона и двух его медсестер провели мимо приглашенных по этому случаю телекамер. Они были арестованы на основании закона по борьбе с шарлатанством штата Калифорния.
‘Во время набега, маленькая девочка приблизительно семь лет находилась в комнате 3. Она только что начала метаболическую терапию для продвинутого случая остеогенической саркомы… Здоровья Керри хорошо отвечало на лечение, у нее нормализовывался аппетит, она набирала вес, ее оставляли боли и приходило чувство благополучия… Как правило, Керри получала массивную инъекцию витаминов, включая витамин B17 … Не имея понятия какие у меня будут неприятности с законом, я просто промыл и перебинтовал ее повреждения и послал ее домой… маленькая девочка — так же как и ее родители — была очень расстроена угрожающим присутствием полицейских. Ребенок умер три дня спустя и для меня нет сомнения, что этой смерти, возможно, можно было избежать, если бы не было этого набега. ‘

Так началась массированная кампания, продлившаяся многие годы, чтобы полностью разрушить доктора Ричардсона; физически, морально, материально, профессионально и юридически.

Власти отозвали его медицинскую лицензию, и ему было приказано являться на суды на расстоянии в 600 миль от Сан-Диего, включая многие слушания, который отменялись в последнюю минуту; эта издевательская процедура длилась в течении шести месяцев с небольшими интервалами. В конце концов разгромленный доктор Ричардсон перевозит свою клинику в Мексику – где она усппешно работает до смерти доктора в 1989 г. Подробнее см. Книгу Ричардсона «Forty Cases Relating to Laetrile”.

“Основанием, используемым раковой мафией для нападения на этих докторов, было фальсифицированное сообщение двух докторов, Гарланда и Макдональда. В 1953 эти двое, имевшие идеальные верительные грамоты благодаря тому, что были вовлечены в хирургию и радиотерапию, как и в рекламу сигарет в качестве средства для здоровья, составили сообщение, которое гласило, что нет никаких свидетельств антиракового действия Лаэтрила: позднее обнаружилось, что сообщение было чистым мошенничеством, однако именно на него, используя весь свой религиозный пыл, впоследствии чаще всего будут ссылаться раковые деньги.

Немезида отмстила этим двоим соответствующим способом : один из них пал жертвой рака легких, другой погиб в огне, устроенном непотушенной сигаретой».
Эдвард Гриффин показывает каким образом смошенничали «профессора»: они оставили без внимания наблюдения своего лаборанта о сокращении опухоли, и, конечно, используемые дозы препарата были в десятки, если не в сотни раз занижены.

Калифорнийское Сообщение 1953, гласившее что «нет никакого смысла использовать Лаэтрил в лечении рака», стало основным официальным сообщением, но потребовались еще многие фальсификации.

«Помимо исследований, подытоженных в Калифорнийском Сообщении, было проведено множество других исследований Лаэтрила многими компетентными и уважаемыми организациями. Это исследования Стэнфордского Университета 1953 г., Университета Калифорнии-Беркли 1961 г., Лаборатории Diablo в Беркли 1962 г., и исследование 1965 г. от имени канадской Медицинской Ассоциации в Университете Mакджилл в Монреале. Каждое из них было запятнано тем же самым уклонением от правды, научным подлогом и прямой фальсификацией, что обнаружены нами в Калифорнийском Сообщении 1953 г.. Некоторые из этих исследований открыто засвидетельствовали антираковый эффект, но поспешили приписать этот эффект другим причинам. Другие исследования были посвящены только токсичности препарата, что означает, что они не касались вопроса эффективности Laetrile, но просто старались определить какая его доза требуется, чтобы убить пациента» Мы видим, что по многим университетам была разослана соответствующая директива – не давать никаких положительных результатов. Однако, рост независимых клиник в самой Америке, начало производства Лаэтрила в мексиканских лабораториях, лекции доктора Кребса, волнение общественности, и даже создание Фонда Макнагтона, готового профинансировать первую стадию испытаний лекарства, все это вынуждает истеблишмент вовлечь себя в мучительно долгий процесс «изучения Лаэтрила в институте Слон-Кеттерин»

Некто Ральф Мосс, автор книги «Раковая Индустрия», в другой своей книге «История Ральфа Мосса» рассказывает эту историю так: «В 1974, я начал работать в Раковом Центре Слон-Кеттерин Мемориал, ведущей во всем мире раковой больнице. Я был молодым идеалистом и научным автором, и был искренне горд тем, что являюсь частью Слон-Кеттерин и программы «Войны с Раком Президента Никсона.» Работа в Слон-Кеттерин казалась мне осуществившейся мечтой, и я хотел быть частью команды победителей, которая бы, наконец, побила рак.

В течение трех лет, я вырос до должности Помощника Директора По Связям с Общественностью… Большая часть моей работы заключалась в написании пресс-релизов для СМИ о новостях в области рака и информационных бюллетеней больницы. Я также обращался с запросами от имени прессы и публики о проблемах рака. Так что я просто делал свою рутинную работу, когда начал брать интервью для своей статьи у одного уважаемого ученого. Оказалось, что ученый, доктор Кейнматсу Сагиура, неоднократно наблюдал положительные результаты сокращения опухолей мышей под воздействием натурального вещества по имени амигдалин (Вы, возможно, слышали другое название — лаэтрил). Взволнованно (и наивно!) я рассказал о моем «открытии» работ Сагиуры Директору По Общественным Связям. Но директор и другие начальники разбили мои планы относительно этой статьи. Тогда я получил серьезный удар на всю жизнь.

Они настаивали, чтобы я немедленно оставил эту историю и никогда к ней не возвращался. Почему? Они сказали, что работы доктора Сагиуры оказались недействительны и полностью бессмысленны. Но я видел результаты собственными глазами! И я знал, что доктор Сагиура был истинным ученым и человеком высокой морали. Тогда мой босс сказал мне то, чего я никогда не забуду: он посоветовал мне солгать.

Вместо истории, которую я планировал писать, они заказали мне статью и пресс-релизы для всех главных теле- и радиостанций, где бы я решительно заявил, что все изучения амигдалина ни к чему не привели и это вещество не имеет ценности для раковой терапии. Я возразил и пробовал с ними поспорить, но они были непроницаемы.

Я никогда не забуду, как чувствовал себя в подземке, уезжая домой в тот день. Моя голова кружилась от смеси сильных чувств, там было все — замешательство, шок, разочарование, страх за мои собственные средства к существованию и будущее моего семейства, и, рядом со всем этим, интенсивная потребность узнать, почему все так происходит.

Вскоре после переговоров с моей женой и родителями (а они были не менее ошеломлены, как Вы можете догадаться), я решил, насколько это возможно, отложить написание любых пресс-релизов по амигдалину, и в то время начать осторожно изучать этот предмет в свободное время. В офисе все казались счастливы от того, что предмет нами оставлен, и мы стали заниматься другими, менее спорными проектами.

Таким образом, в течение следующих нескольких месяцев я провел мое собственное исследование и ответил себе на большой вопрос, который меня не отпускал: кто те люди, на которых мы работаем и почему они хотят подавить положительные результаты в исследованиях рака? Мои файлы становились все толще, поскольку я раскрывал все больше и больше очаровательных — и тревожащих — фактов. Я узнал что: в Правлении Директоров Слоун-Кеттеринг сидят инвесторы нефтехимических и других отраслях загрязняющей промышленности. Другими словами, больница управляется людьми, делающими свое состояние на том, что вызывает рак на планете. Топ-администраторы главных фармацевтических компаний, которые производили лекарства от рака, также доминировали в Правлении. Они имели очевидный интерес в продвижении химиотерапии и подрыве естественных терапий. Шесть Директоров Правления также находились в Правлениях Нью-Йорк Таймс, Си-Би-Эс, Коммуникации Уорнера, Дайджест-Ридер, и других гигантов СМИ. Не удивительно, что часть прибыли от лекарств шла прямиком в СМИ, которые продвигали каждый новый препарат как «крупное достижение» в раковой терапии»

Служба в высших чинах ракового правления очень пригодилась Ральфу Моссу для его книги «Раковая Индустрия», рассказывающей о корпоративном заговоре бизнесменов, исследователей, представителей мед-истеблишмента. Другая версия этих процессов содержится в книге Гриффина «Мир Без Рака». Но в наше корпоративное время статус книги не является гарантом того, что, по крайней мере, трудом, который проделал ученый, заинтересуется общественность. Это сто лет назад каждая книга была событием, которое выносили на общественный суд. Сейчас за события отвечает организованная медиа: чему бывать, а чему не бывать. Так что книги Ральфа Мосса «Раковая Индустрия» может быть, вовсе и нет, как, впрочем, и книги Гриффина, выдержавшей 18 изданий. Эти книги — только достояния самих людей, которые могут их раскрыть и с изумлением прочесть до самого конца.

Практически, ВСЯ крупная масс-медиа индустриальных стран сегодня является единой монополией, которая играет основную роль в сокрытии правды как о Лаетриле, так и многих других методах лечения рака. Фактически, область альтернативной терапии в области рака вообще закрытая тема для радио и ТВ. И если самолечение рака еще пока не рассматривается как уголовное преступление, но именно как уголовное преступление рассматривается успешная клиника, проводящая это лечение.

Главным оружием медиа «в войне против лечения рака» сегодня стало молчание, которое, как известно, золото. Тема закрыта и нечего ее выдумывать. Большой Брат продолжает изобретать для вас антираковую вакцину и чудо-лекарство.

Историю этих же процессов над Лаэтрилом рассказывает и Гриффин во Второй Главе «Мира Без Рака». В предисловие он просит читателя, имея в виду свою порой невыносимо скрупулезную книгу: прочтите, пожалуйста, хотя бы эту главу до самого конца, у вас сильно изменится представление о современной науке в США.

С какого-то ракурса это поистине фантатсическая история. Кто-то из великих сказал, «в настоящей трагедии гибнет не герой, гибнет хор». И вот представьте себе эту трагедию и ее действующих лиц: раковый истеблишмент или Совет Директоров Слон-Кеттерин во главе с самим сэром Д.Д. Рокфеллером, для которых эти чертов Лаэтрил, а хуже того — абрикосовые косточки – анафема, крах всей их индустрии. Они во что бы то ни стало должны доказать бесполезность Лаэтрила как антиракового вещества.

«И они докажут это, даже если придется молотком размозжить головы этим несчастным подопытным грызунам,»- говорит Гриффин в другом месте книги.

Другой герой — доктор Сагиура, 80-летний сгорбленный старик-профессор, проводящий свои опыты. Его очень вежливо просят смошенничать и дать отрицательный вывод. 4 года он не сдается и терпеливо перепроверяет свои опыты, каждый раз выдавая положительный результат. Детали проверок чудовищно утомительны. Каждый раз назначаются новые условия проверки. Наконец, оппонент Сагиуры Доктор Мартин просто поменяет этих подопытных мышей, так что у той мыши, которая получала соляной раствор вместо амигдалина, опухоль окажется сокращенной на 40 процентов. «Но всем, кто занимался химиотерапией, известно, — гневно скажет Сагиура, — что соляной раствор никак не действует на опухоль!» Но все уже настолько изнурены, что даже не заинтересованы в наукообразии своих данных. Срочно созывается пресс-конференция на ТВ, которая «развенчивает весь этот фольклор». Сагиуре слова не дают, его лишь спрашивают: а вы все еще верите в свой Лаэтрил?

– Верю, — отвечает Сагиура, и камера спешно от него удаляется.

По всем крупным медийным каналам проходит информация:

“Нет и частицы научного свидетельства, чтобы предполагать, что Laetrile обладает какими-либо антираковыми свойствами вообще. Мы не знаем ни о каких научных бумагах, изданных в любом из всемирных аккредитованных журналов медицинской науки, которые представляют свои данные в поддержку этого вещества, хотя есть несколько бумаг, одна из которых недавно обнародована Институтом Слоан-Кеттеринг, где сообщается о полном отсутствии его антираковых свойств применительно ко всему разнообразию экспериментальных животных.”

И теперь вступает хор, то есть те миллионы американцев, стоящие у края раковой преисподней. Они просто проваливаются. В настоящей трагедии, как известно, умирает хор.

«Для этого есть одно слово – ГЕНОЦИД» — так пишет Гриффин, впервые сбиваясь с тона сухого исследования.

Ральф Мосс, имея хорошую должность в стане врага, снабжал общественность приватной информацией из самых высших кругов, превратившись в анонимную организацию Другое Мнение, пока сам не рассекретился, на одной из открытых пресс-конференций обвинив свое руководство в сокрытии правды. На следующий день он был уволен как человек, предавший корпоративные интересы. Из Центра Мировой Канцерофилии он был выведен под вооруженной охраной.

К 1977 году «свидетельств эффективности Лаэтрила» накопилось столько, что они могли бы составить увесистые тома. На Филлипинах с лекарством уже работает доктор Мануэль Наварро, в Мексике – доктор Эрнесто Контрерас, в Америке – доктора Гарольд Маннер, Джон Ричардсон, Филипп Бинзель и многие другие. Однако, последний акт «битвы за Лаэтрил», разыгрывавшийся почти целое десятилетие на глазах американской публики, завершается тем, что окончательно падает надежда на то, что Лаетрил может быть одобрен корпоративной медициной. Отныне истеблишмент делает все для того, чтобы создалось впечатление, что тема эта сошла с повестки дня.

Сегодня британский исследователь и апологет терапии-в17 Филлип Дэй рисует портрет врача, который задает пациенту вопрос, вероятно, уже возникший у читателя: «Дорогой мистер Саймон, неужели вы думаете, что мы бы вам не прописали витамин B17, если бы знали, что он лечит? Неужели вы думаете, что новости об этом не появились бы на первых полосах газет?»

Ф.Дэй отвечает: пищевая терапия никогда не сможет стать частью ортодоксальной медицины. Тому есть четыре причины: 1. ее лекарства не могут быть запатентованы. 2. тайна рака и его лечения исчезнет. 3. фармоистеблишмент и раковые благотворительные общества потеряют свои доходы и нашими докторами станут бакалейные лавки. 4. исчезнет страх, на котором покоится вся медицинская религия»

Несмотря на официальное непризнание лекарства, оно продолжает с успехом использоваться в так называемых альтернативных клиниках. Однако официальная раковая медицина устроена таким образом, что витамин В17 не может попасть даже в список лекарств, которые могут быть прописаны даже как общеукрепляющие при прохождении химиотерапии. Сам принцип метаболической терапии находится в противоречии с официальной онкологической догмой, основанной на отравляющем действии химиопрепаратов. Раковая промышленность никогда не пойдет на то, чтобы организовать беспристрастные испытания Лаэтрила, ибо признание этого лекарства может во много раз сократить ее оборот, в первую очередь, сократить прописываемую сегодня химиотерапию, которая, по выражению одного из докторов, «в лучшем случае является глупостью, а в худшем – преступлением».

Гриффин пишет: «Следовательно — пометьте это для себя — пока существующие законы имеют силу, единственными веществами, которые когда-либо будут «одобрены» для раковой терапии, будут вещества патентованные. Никакое природное вещество никогда не будет юридически доступно для лечения рака или любой другой болезни, пока его источник не сможет быть монополизирован, или его производство запатентовано. Независимо от того, насколько оно безопасно и эффективно, и независимо от того скольким людям оно принесет пользу, оно всегда будет сведено к категории «бездоказательных» лекарств»

Однако, видя перед собой единственно возможный сценарий будущего, доктор Маннер сегодня решительно предсказывает:

«a) Клинические испытания высококачественного Амигдалина вскоре будут проведены в надлежащем виде.

b) в ближайшем будущем Амигдалин будет легализован в Соединенных Штатах несмотря на то, какую позицию занимает FDA.

c) Злодеяния, совершаемые сегодня от имени ортодоксальной медицины, подавление живительных научных данных, бесполезная трата жизней, ненужное калечение тел и органов, чрезмерные страдания, исключительно ради финансовой выгоды безжалостного медицинского картеля, который находится в скандальном противоречии с антимонопольными законами этого правительства, не будут больше допускаться народом Америки.

В конечном счете, эти преступники и их политические лакеи предстанут перед судом и понесут отвественность перед американскими людьми»/

КЛИНИКИ, ПРАКТИКОВАВШИЕ ЛАЭТРИЛ-ТЕРАПИЮ

“Если Вы имеете рак, самое важное – в скорейший срок получить максимальное количество Витамина B17. Это вторично по отношению ко всем остальным медицинским навыкам, связанным с лечением» (Эрнст Т. Кребс). Конечно, это решительное высказывание пионера терапии в17 нужно расширить и дополнить, чем и занимались многие раковые клиники, практикующие лаэтрил-терапию.

«Говоря попросту, Метаболическая Терапия использует в своем лечении обычные продукты и витамины, для предотвращения и лечения рака, выстраивая у пациента мощную иммуную систему. Ключ к остановке роста рака лежит не в ортодоксальных методах, но в подходе, который работает вместе с телом, вместо того, чтобы работать против него. Как только тело освобождено от неестественных для него веществ (детоксикация), и витамины направляются на поддержку иммуной системы, необходимо давать и ферменты, чтобы начать ломать протеиновый слой, который окружают раковую опухоль и защищают ее от воздействия иммунной системы. Тогда и настает черед витамина В17, который уничтожает раковые клетки.

Лаэтрил может рассматриваться как бесполезное вещество, только если он работает изолированно. Однако в Метаболической Терапии он работает с витаминами, ферментами и всей иммунной системой, чтобы уничтожить уже ослабленный рак» — доктор Гарольд Маннер

Пожалуй, провинциальный доктор Бинзел из маленького городка из штата Огайо мог бы стать неким прообразом доктора будущего, которое расписывают нам наши политики. Все началось с того, что он просмотрел видео, а после прочел книгу Гриффина. «Чепуха!» — воскликнул он, но решил все-таки решил углубиться в предмет, для чего прослушал лекции доктора Кребса. Потихоньку он переориентировал свой подход к раку – и с простодушием провинциального доктора решил взяться за дело. Практикуя метабилическую терапию рака, включавшую в себя не только лаэтрил (перорально и внутривенно), но и ферменты и другие витамины А и С, и конечно, диету, доктор добился внушительных результатов, превосходящих во много раз результаты официальной медицины. «Меня много раз преследовало FDA, но благодаря Богу я боролся и победил.» Его книга «Живы-Здоровы» («Alive and Well”) выложена в свободном доступе в Инете и ждет тех медицинских практиков, которые готовы изучать эту нетоксичную антираковую методику.

Многие другие врачи с безупречными верительными грамотами упоминаются Гриффином; но наибольшего размаха достигает лаэтрил-клиника Эрнесто Контрераса из Мехико, излечившего около 100 000 пациентов.

Другой пионер лечения лаэтрилом – доктор Гарольд Маннер. Вот что он пишет:

«Существует множество различных видов раковой терапии. Некоторые злокачественные состояния требуют немедленной операции, радиационной и/или химиотерапии. Существенный успех был достигнут традиционными методами в лечении болезни Ходгкина, некоторых видов лейкемии и других типов раковых образований. Большинство раковых образований кожи доступны лечению традиционными методами раковой терапии, если, конечно, они распознаны на ранней стадии. Однако, самый общий тип внутреннего рака — аденокарцинома (рак груди, прямой кишки, легких и тд.) Когда аденокарцинома и некоторые виды сарком распространяют метастазы, традиционная терапия, как правило, неэффективна, и прогноз пациента на выживание крайне низок…

Такие случаи должны быть рассмотрены с применением Амигдалина (Laetrile) и сопуствующей метаболической тепарии. Если раковый больной пробует сам решить, как ему быть, ему рекомендуется следующее: врач пациента должен определить тип рака, которым болен пацент, и затем ему должно быть предложено посетить Онкологическое Отделение в любом из главных медицинских центров США. Большинство пациентов найдет для себя крайне полезным посетить первоклассную раковую клинику, субсидированную Национальным Институтом Рака и Американским Раковым Обществом, с докторами, медсестрами и пациентами и лично убедиться, что фактически ждет такого терминального пациента в этих клиниках и через какие страдания он вынужден пройти»

В17 И ПОЛИТИКА ПРОФИЛАКТИКИ РАКОВЫХ ЗАБОЛЕВАНИЙ

Мы можем поехать куда угодно, хоть в Индонезию, и обнаружить ту же самую картину. Придя к власти, генерал Сухарто обязал крестьян выращивать белый рис и ввел суровые квоты на высококалорийные сорта коричневого риса – богатого витамином в17. Куда поползла кривая раковой статистики? Конечно, вверх. Как только нефтехимическое правительство приходит к власти, оно в первую очередь уничтожает здоровую пищу, и наводняет жизнь канцерогенами, чтобы раковая промышленность начинала снимаеть чистую прибыль.

И вот мы подходим к глобальному процессу расскрестьянивания нашего мира, который совершается с утратой фактора витамина В17… это одна из веских причин раковой эпидемии, набирающей обороты во всем мире. Рак — это страшная расплата за уничтожение крестьянских форм хозяйствования. Это плата за геноцид крестьянства, устроенный как западным химико-индустриальным картелем, так и его коммунистическими конкурентами. Это плата за нарушение правильного землепользования и развитие «инновационных сельхоз-технологий» с применением пестицидов, гербицидов и генных биотехнологий. Очевидность этого факта вряд ли можно опровергнуть.

Собственно, в лаэтрил-клинике больной в концентрированном виде и получал то, что у него отняла научная цивилизация – натуральные продукты питания, выращенные на земле естественным способом, издревле служившие основой пищевой безопасности любой нации. Фактически, он внутривенно получал тот же пуд ячменя или проса – только теперь в виде внутривенной инъекции.

Сегодня дело ужее не в пшенице, наука перешла в самое страшное наступление — пшеницу заменяет теперь генно-модифизированная пшеница и другие продукты ГМО. Ученые до сих пор не могут найти строгих критериев, на основании которых продукты ГМО могут быть запрещены. Думаю, теория нитрилоцидов Креббса была бы здесь очень уместной – если продукты ГМО не содержат нитрилоцидов, они бесполезны в качестве пищи, попросту непитательны. Но где сегодня теория нитрилоцидов?

Витамин в17 так и не получил мирового признания. За витамином С стоял Линус Полинг, с именем и мнением которого пришлось посчитаться. Витамин С входит отныне в число рекомендуемых препаратов, хотя рекомендуемые дозы сильно занижены, особенно в профилактике сердечно-сосудистых заболеваний. Но В17 так и остался безнадежно маргинализированным. Пищевая теория Креббса была решительно отвергнута. Клиники, работавшие с этим препаратом, несмотря на свои успехи, никогда не находили поддержки СМИ. Лаэтрил производится в Мексике и работает в Мексике, но поставки его в другие страны крайне затруднены. Он не является запрещенным препаратом (FDA не могло найти оснований для его запрета), он лишь не рекомендован, и любой доктор – включая докторов практикующих траволечение и другие комплиментарные терапии – воздержится от рискованного шага прописывать это лекарство на основании общего мнения. Вряд ли Лаэтрил доступен сегодня врачу, практикующему в России.

Несмотря на все запреты и преследования, в Америке проводились независимые исследования свойств витамина в17, но у нас с ними явно происходит что-то не то. Российские исследования на этот предмет, так сказать, «непрозрачны». Ракпром путает всех и вся. Он никогда не отрицал и не мог отрицать роль пищевого фактора в развитии рака, однако где вы можете узнать о том, что именно витамин в17 — основа основ антираковой диеты? Витамин не допущен в раковую теорию на пушечный выстрел — и значит, он не попадает даже в профилактическое средство.

Откуда эта «непрозрачность»? Кому и зачем выгодно скрывать живительную информацию? Для кого опасна пищевая теория, обладающая мощным позитивным зарядом? Ведь очевидно, что витамин в17 — одно из основных средств предотвращения рака. Витамин в17 не должен быть некоей «тайной» на подобие нового фармопрепарата, разрабатываемого в строжайшем секрете от конкурентов в лабораториях Фармо – он и его теория принадлежат народу и его профилактической медицине. Из него не нужно делать секрет, но наоборот вокруг изучения его свойств должны сплотиться исследователи и профессора, врачи и биохимики, Институты Питания и медицинские институты. Только так мы сможем побороться с неостановимым ходом истории, которая движется по пути уничтожения этого витамина, отвественного не только за жизнь без рака, но и за здоровое сознание народа.

Если нет более мощного превентивного средства против рака, почему мы молчим об этом? Почему ни один раковый-антираковый институт или клиника не пошли за этой спасительной для многих информацией, а вместо этого продолжают нам говорить о вреде курения и избыточных загарах? Мы снова сталкиваемся с устройством самой раковой промышленности, которая во всем мире изо всех сил сопротивляется обнародованию этой информации даже в области профилактики. К сожалению, именно такова природа онкологии общемирового медицинского картеля, заботящейся исключительно о собственном ВВП.

Однажды я разговаривал в Малайзии с представителем Института Изучения Травяных Лекарств. Он выпалил как юный пионер: В17 является доказанным лечением от рака. Мы изучаем травы на предмет содержания нитрилоцидов. Я допытывался:

— Но почему же у вас эта теория не стала достоянием общественности?

— Крупные финансовые интересы задействованы, — ответил Нуралли. – многие годы идет скрытая борьба между сторонниками и противниками внедрения этих методов для широкого круга.

Таким мощным витаминным компаниям как, например, XXI Century позволяют функционировать при соблюдении «политкорректности», в которую входит условие держать под спудом «всю эту теорию в17». Вы не найдете нигде и упоминания ее в Малайзии. Потому что можно продвигать витамины, минералы, аминокислоты, и изучать их свойства, но как только протина будет прорвана и объявится сама теория Лаэтрила, выйдя из сферы научно-исследовательских институтов в сферу общественности, Большому Фармо будет нанесен страшный удар. Поэтому — «занимайтесь, ребята, травами, но не лезте в обобщения…»

Блок ставится именно теории в17; крупная медиа разрешает информацию по типу «черника может предотвратить рак того-то — к такому выводу пришли ученые Института Такого-То», допустимы только фрагменты общей диетологиеской картины, но только не панорама.

Возьмем диету доктора Ласкина, вовсе не криминальную уже для ракового официоза. Она даже рекомендована на многих официальных прораковых сайтах. Она сводится вот к чему: к гречневой каше. Утром, днем и вечером. Ну и немного зелени и оливкового масла. В грубой форме это и есть «метаболическая терапия д-ра Креббса».

Но не дай Бог вы свяжете эту гречу с витамином в17. И вообще не дай Бог этот витамин осмелится выступить в диетологии.

Белки, жиры и углеводы — вот что надо знать народу.

Если говорить про работу медиа по обработке общественного сознания, то витамин в17 был сведен к абрикосовым косточкам и синильной кислоте, которая при передозировке вызывает отравление, иногда со смертельным исходом. Туда его запихнула еще прораковая американская медиа — и российская не сделала ничего, чтобы реабилиторовать витамин.

Каждая из стран, вовлеченных в нынешний глобальный проект, обладает своей имунной системой, поддерживающей ее выживание в современном мире. Любая народная медицина, старая бабушка доиндустриального мира, при всех ее слабостях и невежестве относительно БЦ (а откуда ей родимой было знать о болезни Паркинсона) по сей день является одной из основ медицинской безопасности народа. Эта традиционная, как правило, травяная медицина, особенно сильна в Индии и в Китае – неудивительно, что эти страны демонстрируют сегодня потрясающий рост народонаселения.

Лаэтрил-терапия является прямой наследницей этого рода медицины, основанной на грамотном применении природных компонентов в лечении пациента. В какой-то мере она представляет из себя вывод, сумму этих знаний, проведенную через научные лаборатории.

http://www.peremeny.ru/book/sk/377
http://www.peremeny.ru/books/osminog/2293