Александр Филоник, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований ИВ РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
 
Нефтеэкспортирующая часть арабского мира при внешней однородности несет в себе заметные различия экономического, политического и социокультурного характера. Единственным сближающим обстоятельством является рынок нефти, побуждающий формировать более-менее сходные позиции в интересах поддержания гарантированного спроса на углеводороды и уровня мировых цен.

В остальном пути могут существенным образом расходиться, особенно, когда речь идет о внутренней эволюции в условиях усложнения геополитической и геоэкономической ситуации, активности глобализационных процессов, турбулентности на Ближнем Востоке и в Северной Африке на фоне роста противоречий между развитым и развивающимся миром и между самими мировыми игроками. Очевидна возможность возникновения случайностей, неожиданных обстоятельств и факторов, способных откорректировать вектор развития нефтеэкспортеров или даже изменить парадигму их развития. В таких обстоятельствах их внутреннюю стабильность следует считать условной величиной.

В целом весь арабский нефтедобывающий ареал сталкивается с вполне ощутимыми вызовами и угрозами. С той лишь разницей, что в одних местах они уже жестко проявились или пока зреют, чтобы проявиться с большой интенсивностью. А в других маскируются мощными и грамотно управляемыми и распределяемыми доходами от нефти, развитой инфраструктурой и комфортностью проживания для коренного населения и частично для пришлого, а также обширными связями в рамках мировой хозяйственной активности при покровительстве Запада. Это – серьезная подушка безопасности, но она не должна рассматриваться как бессрочно действующий компонент национальной безопасности и жизнеобеспечения.

Другое дело, когда речь идет о взвешивании наиболее общих возможностей и вариантов развития, что позволяет выявить некий генеральный тренд, согласно которому нефтеэкспортеры будут аккумулировать потенциал роста и реализовывать достоинства своего места в системе международного разделения труда.

В рамках видения общей тенденции можно предположить, что при сохранении в арабских энергоэкспортерах нынешнего курса (даже с некоторыми отклонениями от сложившейся результирующей в развитии и динамике) его сохранение на ближайшую перспективу может считаться как весьма вероятное. Можно предполагать, что государству не удастся далеко уйти, даже со временем, от управления значимыми сегментами экономических и социальных процессов. Подобного можно ожидать в силу, например, привычного и устойчивого восприятия в обществе идеи властного хозяйствования, с одной стороны, и интуитивно неохотного отношения арабского капитала к приватизации крупных и, тем более, особо крупных объектов производственного назначения, с другой. На нее работает и то, что при неизжитом мировом кризисе именно государство в странах Залива в конце нулевых годов мобилизовало силы, чтобы решительно купировать финансовые неурядицы в зародыше. Это обстоятельство будет учитываться в массовом сознании и на перспективу как действенное средство преодоления макроэкономических проблем, решения социальных задач и как инструмент оптимизации национальных систем регулирования, распределения и инвестиционного планирования. Частный капитал при таком раскладе едва ли выйдет за привычные рамки.

Недаром в монархиях именно силами государства последовательно создается взаимосвязанная внутрирегиональная инфраструктура. Она явочным порядком и в растущей мере становится системообразующим элементом современных производительных сил и расширяет горизонты развития, недостижимые при концентрации одних только частных усилий.

Ранее только материальному производству принадлежал исключительный приоритет в формировании базовых кластеров в экономике. Ныне же эта функция все более отходит к экономической и социальной инфраструктуре. В условиях Залива она есть и будет тем мостом, который связывает внутренние рынки региона и повышает интерес к нему. А сам он не только еще более оформится как собственно финансово-индустриальный анклав, но и как его транзитный хаб для иностранных инвесторов, товаропроизводителей и международных поставщиков продукции и услуг. Просматривается стремление аравийских монархий полностью монополизировать свой регион, стать в нем неоспоримо главными экономически (дополнительно к финансовой состоятельности). Это нужно, чтобы самим посылать импульсы во внешний мир и минимизировать сильное давление со стороны влиятельных иностранных партнеров за счет диверсификации своих внешнеэкономических и внешнеполитических связей, расширения контактов с другими контрагентами и максимального хозяйственного и политического возвышения своего ареала.

Масштабы работ убеждают в том, что государство едва ли откажется от свойственной ему в настоящем роли и, скорее всего, продлит ее на будущее. Ведь управление разрастающимися активами требует мобилизации именно властных полномочий при недостаточной предпринимательской инициативе национальных капиталов.

Расширение этой тенденции лишь укрепляет убежденность восточного общества во всесилии государства. В его глазах только оно будет способно на переломе эпох мобилизовать ресурсы, подтянуть резервы и на основе методов госрегулирования и господдержки выстроить альтернативу структурным реформам и мерам макроэкономической стабилизации, которые, будучи реализованы в некоторых странах Арабского Востока по лекалам наднациональных структур и мировых корпораций, в итоге оказались разрушительными. А это предметно показало потенциальным их последователям сущность подражательной модернизации, поскольку транснациональные субъекты хозяйственной деятельности, в конечном итоге, заинтересованы только в ресурсах, в том числе и особо, в аравийских энергоресурсах, и уже только в связи с этим, вторично, в сохранении политического статуса-кво в этом регионе.

Не исключено, что на таком фоне нынешний патримониализм и султанизм (особенно при разрастании неуправляемых процессов в общественно-политической жизни) легитимируется в некоей измененной или новой авторитарной ипостаси. Весьма вероятно, что он предстанет с правами жесткого контроля и распределения общественного продукта в условиях обострения экологических проблем, сжатия жизненного пространства из-за сокращения продовольственных и водных ресурсов, разрастания демографического фактора, угроз разной этиологии со стороны конкурирующих центров силы. Или состоится в форме «просвещенного», или «целесообразного», или какого-то иного авторитаризма, который будет в той или иной степени склонен сообразовываться с потребностями общества.

Но тогда он должен будет продвигаться к цели, изыскивая более адаптивные модели и инструменты управления, располагающие хотя бы к дозированному национальному диалогу, компромиссам и согласию ради сохранения социального мира и поступательности движения в русле модернизации экономических структур, более соответствующей по своему содержанию национальным интересам. Сопряжение же столь большого числа задач делает такой путь извилистым, требует учета массы привходящих факторов и соответствующих тактических уловок, создания развитой системы осложняющих взаимодействие разного рода сдержек и противовесов, что может бесконечно отодвигать поставленные цели.

Но для отдаленного будущего прямая экстраполяция нынешней динамики и реалий была бы ошибочна. Этому, как минимум, есть три причины. Весьма высокая зависимость от внешнего фактора (пример Ливии, Ирака, Сирии), который в соединении с гиперболизированными обвинениями Западом власти в авторитаризме привели к устрашающим последствиям для населения. И отсутствие гарантий от таких действий в будущем по отношению к неугодным режимам. Далее, формационные подвижки в мире в виде наступления нового технологического уклада, способного изменить обычные представления о современном капитализме и продемонстрировать иные ракурсы глобального жизнеобеспечения, могут так расставить акценты в геополитике и геоэкономике, что они коренным образом преобразуют пространство и все взаимодействия в глобальном измерении и приведут к непредсказуемым подвижкам в системе самого мироустройства, в котором всем государствам придется искать новые места, в том числе и благополучным арабским.

Арабских нефтеимпортеров ожидает тяжелая доля. И на обозримое будущее капиталодефцитность будет жестко определять их существование, и отставание по показателям жизнеобеспечения будет нарастать все более заметно. Индикативное плановое прошлое времен социалистической ориентации (а по сути, усеченного в ряде компонентов капитализма) и существенные элементы госраспределения в экономической и социальной сферах и прежде устанавливали лишь сносный режим воспроизводства, удерживая население на грани бедности. Такая же ситуация прорисовывается и на предстоящий период, поскольку серьезной альтернативы государству как организатору и участнику процессов развития и важному работодателю пока не видно.

При сходстве тенденций их неравномерность не вызывает сомнений. Скорость и масштабы экономических и социальных процессов в ненефтяной части арабского мира будут определяться также характером и темпами мобилизации внутренних и внешних источников накопления, и объемами материально-технического, и финансового обеспечения развития. А эти ресурсы для каждого конкретного случая априори не соразмерны с потребностями. Поэтому стабильность усилий не может быть достигнута уже в силу сильно индивидуализированных путей эволюции. Сближение показателей роста едва ли будет иметь перспективу еще и потому, что координаты отправных точек для этого уже сейчас далеко отнесены друг от друга в силу разрушения материальной базы производства, развала внутреннего рынка, уничтожения экономической и социальной инфраструктуры у одних, и существенного ухудшения качественных показателей по этим статьям, у других, и процесс этот далеко не закончен.

Технический и социальный прогресс в подобных условиях может нарабатываться преимущественно путем естественного, т. е. неспешного аккумулирования соответствующих признаков без существенных скачков, но при весомой тенденции к сбоям на существенных направлениях. В связи с этим арабские государства среднего и ниже среднего уровня развития продолжат движение по не сходящимся маршрутам, но с применением прежних методик.

И все же, арабский мир в этой своей части, так или иначе, движется в русле глобальных процессов, повторяя на своем уровне некие особенности мировой динамики, которая определяет вектор эволюции глобального сообщества. Это обстоятельство – одно из немногих, которые могут как-то подтвердить, что на будущее арабские «середняки» удержатся в русле мировых тенденций и станут с той или иной последовательностью придерживаться политических, социальных и культурных стандартов в стремлении преодолеть переходность своего состояния и выйти на достойные места.

Однако практика показывает, что в целом отношение рассматриваемой группы стран ко многим вопросам современности выглядит реактивной, они не работают на опережение, а склонность их к паллиативным решениям даже сложных проблем сохранится на длительный срок. В свете этого, малоподвижной части арабского мира преодоление нескольких десятилетий развития естественным, т. е. эволюционным путем, не самым экономным, возможно, кажется вполне приемлемым. Именно такой подход к социально-экономическим процессам лучше всего защищает целостность традиционного наследия, арабский национализм и патриотизм, которые составляют каркас общественного сознания и охраняют население от последствий прозападной модернизации. Свой особый путь каждым из арабских режимов (светским или теократическим) всячески подчеркивается – от поддержки умирающих народных промыслов до культивирования в своих пределах реанимированной аравийскими монархиями идеи исламского бэнкинга. Успешный пример прогрессирующих исламских финансов и в перспективе будет олицетворять дееспособность арабских денег, укрепляя на благо аравийскому тщеславию иллюзию самостоятельного функционирования несуществующей «исламской экономики» в рамках мировой экономической системы. Но этим и малообеспеченные арабы как бы устанавливают для себя опорные точки, которые гарантируют им сохранение самобытности и привычной социокультурной ориентации в противовес постоянно довлеющей угрозе наступления западной рыночной идеологии и неприемлемых духовных ценностей.

Охранительная функция традиций отомрет в арабском мире, как таковом, нескоро, и весь процесс будет протекать болезненно в предстоящий период. Их политическая и экономическая суть проявляется сейчас (и должна сохраниться на обозримое будущее) в аморфности хозяйственного организма, в перекосах макроэкономической стабилизации и структурных реформ, в склонности к этатизму, в весьма интенсивных и освещенных временем корпоративных связях внутри групп хозяйствующих субъектов, в неформальных отношениях в бизнесе, в теневых структурах племенного происхождения, активно участвующих в подковерном распределении не только экономического, но и политического ресурса.

Эти моменты позволяют говорить о мере готовности арабских стран к восприятию современного многомерного экономического и политического порядка. Ее нельзя назвать высокой. Даже сторонники более открытого курса оценивают перспективы с осторожностью: активным действиям на этом направлении препятствует видимый налет пережиточности и архаичности подходов к этой тонкой теме. А диверсификация институтов и управленческих функций вызывает опасения качеством исполнительных механизмов и масштабом новых задач. Даже если такое отношение считать следствием простой предвзятости, то и ее явно трудно стереть путем отдельных манипуляций на узком фронте, не говоря уже о более глубоких причинах ее существования. Для этого потребуются настойчивые и системные меры, к которым ни власть любого генеза, ни просвещенная арабская интеллигенция, ни тем более госбюрократия с ее многочисленными изъянами, ни даже народ в общем и по большому счету не готовы. Тем более сейчас, когда в прежде ключевых арабских странах умеренного достатка произошел колоссальный сбой в системах воспроизводства и потеряна управляемость процессами развития, и, прежде чем идти вперед, как минимум, необходимо довести утраченное до прежних кондиций. А это само по себе отнимет немалые силы и время и скажется на общих сроках восстановительного периода, который вполне может занять десятилетия.

Эти и другие моменты в ходе и прежде не очень прыткого роста и недостаточно выраженной политической воли предсказуемо долго будут сохранять в пораженной изъянами ближневосточной экономике дополнительно возникшие негативные качества. Они практически «неубиваемы» мерами обычной бюрократической терапии, а применяемые в разных нишах ее методы и в более спокойные времена придавали всей экономике рыхлость и уменьшали ее коэффициент полезного действия.

И все же, более-менее длительный прогнозный период позволяет предполагать, что новое, так или иначе, все же будет проникать в ткань арабского бытия. Но новое будет жестко сталкиваться со старым, генерируя непреходящий антагонизм, тем более вероятный в условиях дефицита всего и вся. Старые распри не смогут затухнуть быстро, при этом дополнительно объявятся острые проблемы и вызовы, преодоление которых потребует от арабского общества напряжения последних сил, мешая их консолидации и мобилизации на позитивной основе.

Арабский мир: в поисках пути развития

Современная арабская мысль в определенной ее части открыто выражает сомнения относительно признания капитализма как бесспорной системы оптимизации экономических и межличностных отношений. Арабские идеологи ищут собственный путь развития для своих народов, не вошедших в «золотой миллиард». Им представляется, что сочетание государственного регулирования и распределения при недопущении преобразования местного капитала в монополистические группы и обременение его социальными нагрузками может считаться корректным шагом и образовать реальный социально-экономический дискурс арабского развития. Именно такой вариант национального капитализма должен стать антиподом западного понимания рыночной экономики, гарантией от «просчетов» Запада, приведшего свою экономику к небывалой по масштабам корпоративности, что ставит ее субъектов над обществом, его политическими институтами и экономическими предпочтениями.

Можно с большой долей уверенности полагать, что созданию обещанной модели развития, какой она видится ее адептам в арабском мире, должен предшествовать длительный подготовительный этап, движение в русле которого может, конечно, быть ускорено близким общением с рыночными экономиками Запада. Но этому противостоит возможность компенсирования контактов с Западом традиционализмом и консерватизмом все еще крупных сегментов населения и бизнес-сообществ, кое-как адаптировавшихся к капитализму или переживших перипетии «некапиталистической ориентации». Но в любом случае они скептически воспринимают активность крупного спекулятивного, а заодно и других таких же форм частного капитала, избранные представители которого имеют возможность составлять своего рода неформальный круг супербогатой экономической и предпринимательской элиты из числа граждан и подданных разных арабских стран, потенциально способной к объединению усилий для решения узких задач национального, регионального и, может быть, даже более высокого уровня.

Другими словами, существует сонм мощных, так или иначе стопорящих развитие, факторов. Они и поныне допускают только медленную трансформацию арабских обществ в современный социально-экономический организм, сопряжены с тяготением к периферийным формам социальной и экономической организации, определяют неохотное втягивание общества и предпринимательского сословия в процессы экономической либерализации и приватизации. В целом, мощное нарушение устоявшегося положения вещей рассматривается как угроза укоренившимся иждивенческим настроениям и противоречащим принятым в местной среде понятиям социальной справедливости. Глубокие корни явления не дают оснований считать, что такие настроения могут быть изжиты уже в обозримом будущем и не будут оказывать влияния на процессы даже за пределами длительного периода.

Путь к будущему лежит через умиротворение широкого общественного недовольства и преодоление внутриполитической нестабильности, образовавшейся на почве мощнейшей экономической дисфункции. Иными словами, в ход пошли факторы такой взрывной силы, для нейтрализации которых в настоящее время нет минимально необходимых условий, а их непосредственное и отдаленное влияния на события грядущего периода не вызывает больших сомнений.

Утрата спокойствия в обществе в результате арабской весны и разрушения производительных сил несет прямую угрозу экономической безопасности, которая и без того десятилетиями не имела в арабском мире серьезных гарантий из-за социальных экспериментов, войн, локальных кризисов и природных явлений. В условиях нового тура отставания от промышленных лидеров, зависание в фазе перехода к более интенсивным формам труда и типам производства при наличии многих других ограничителей, лимитирующих эти возможности, арабские лидеры нового призыва будут действовать скорее всего в основном в шаблонном режиме предшествующего периода. Они едва ли смогут быстро нормализовать глубинные процессы, восстановить полноценный воспроизводственный цикл в экономике, оптимизировать отношения с народом, заложить основы гражданского диалога даже не столько в силу исторических причин, сколько из-за ожесточенной борьбы за власть, которая разрушает связи в обществе, сеет антагонизм и тормозит экономическую активность. Брожение умов и неуверенность в будущем в противостоящих лагерях грозят превратиться в постоянный фактор внутриполитической жизни при неминуемом в этом случае ослаблении внешнеполитических позиций и тающих возможностях привлечения не только иностранных инвестиций, но и международной помощи.

Тенденция к этому проступает уже на текущем этапе, и существуют наглядные свидетельства того, как процесс становится хроническим и может развиваться на перспективу в нарастающем темпе. На это указывает даже простая экстраполяция событий, не говоря уже о том, что стимулы для обострения растут из-за перманентно ухудшающейся внутренней обстановки, истощающихся резервов, нарушения рыночных связей и размывания понятий о пределах дозволенного в обществе. Все вместе – это деструктивные факторы, которые в условиях попустительства будут только накапливать энергию разрушения.

Внутренний экономический и политический разлад в арабском мире при низкой дееспособности правящих режимов только поощряет внешние силы к вмешательству во внутренние дела в попытке откорректировать ситуацию в их собственных интересах. Надо полагать, что и на будущее давление извне разными способами будет преобладающим методом общения промышленных западных государств с арабскими режимами любой ориентации. Но особенно с теми, что в силу дефицитности ресурсов и самостоятельного курса будут иметь больше шансов стать объектами «демократизации» и «модернизации» для промышленных наций. Нетрудно предвидеть, как подобные способы ускорения развития смогут отразиться на судьбах стран Ближнего Востока и Северной Африки.

И без калечащей практики арабская социально-экономическая практика в своем поступательном развитии будет склонна и в дальнейшем эволюционировать преимущественно по своим законам, т. е. небыстро, с опаской и избирательно. Но при этом следует иметь ввиду такой момент, как общее ускорение процессов развития и универсализации методов и способов хозяйственной деятельности в мире с наполнением ее совершенно новыми механизмами, орудиями и моделями. Такой технологический дискурс заставит арабский мир шевелиться и, возможно, даже действовать в будущий период на опережение в каких-то случаях. Но и тогда, скорее всего, не придется говорить о том, что он сойдет с привычной траектории, и обе его части – нефтеэкспортирующая и нефтеимпортирующая, капиталоизбыточная и капиталодефицитная – придут к выравниванию потенциалов роста. Последняя не добилась даже устойчивого развития, и понятие догоняющего развития, которое не имеет конечной цели, едва ли обретет позитивный смысл на арабских территориях в обозримый период, поскольку сама по себе задача невыполнима по причине условий соревнования. В связи с этим арабские страны едва ли могут рассчитывать в ближайшие десятилетия на то, чтобы настолько нарастить и улучшить свой потенциал, чтобы вступить в полной готовности в новую фазу роста, где технологические новшества будут играть несопоставимо более серьезную роль, чем на текущем этапе. Скорее, речь будет идти о том, чтобы не ухудшить показатели и в пропорциональном отношении удержаться на уровне нынешних условий воспроизводства. В этом случае результаты поиска собственных путей развития могут оказаться не слишком продуктивными.

Межарабская интеграция: пустынный эфемер или зыбкий мираж?

Между тем, арабский мир близко подходит к той границе, за которой игнорирование важнейших аспектов его бытия может иметь самые негативные последствия. А интеграция явно относится к такой категории межгосударственных действий, без которых отчуждение между странами и их группами на Ближнем Востоке и в Северной Африке будет со временем возрастать, особенно учитывая фактически обозначившийся раскол по конфессиональной линии и утрату веры в арабское единство.

Уже в ближайшем будущем под влиянием разных факторов, каждый из которых в отдельности первоначально не кажется разрушительным, но в совокупности с другими резко сработает в окружающей среде, может жестко и неожиданно ухудшить положение в экономике, обществе и в экосфере сразу на больших пространствах. Опасность кроется в том, что далее события могут развиваться по принципу домино, а у арабских государств не будет инструментов и средств, применение которых эффективно только в массовом масштабе, недосягаемом для обособившихся государств.

На перспективу недопущение такого хода событий должно восприниматься как одна из наиболее приоритетных задач арабского мира, решение которых связывается преимущественно с коллективными мерами. И условием обеспечения дееспособности соответствующих механизмов противодействия может быть только всеобщая мобилизация усилий, ресурсов и знаний для борьбы с кризисами и дефицитами.

Нельзя исключать, что арабский мир, находящийся в зоне повышенных рисков разного генеза, уже в короткой перспективе будет вынужден продемонстрировать политическую волю по тому или иному жизненно важному поводу. Скорее всего, это будет касаться водных источников, подвергающихся физическому истощению под влиянием природного и антропогенного факторов. А за этими угадываются и другие нелегкие и ожидаемые проблемы, способные существенным образом отразиться на жизнеобеспечении населения Арабского Востока.

Это будут именно экстраординарные обстоятельства, которые все же заставят отдельные арабские страны предпринять совместные действия ради поддержания жизнеспособности в условиях опасных вызовов, провоцируемых также нехваткой продовольствия, запредельным ухудшением экологии под влиянием избыточного накопления вредных отходов, нарастающим опустыниванием, засолением почв, драматическим ухудшением условий воспроизводства населения и т.п. Появление таких императивов уже в относительно недалеком будущем вполне возможно, но пока инертное к эвентуальным (в его понимании) угрозам арабское общественное мнение в целом воспринимает их как отвлеченную материю.

нархии Персидского залива более других ориентированы в этом отношении и проявляют озабоченность благоустроением своего жизненного пространства. Они лихорадочными темпами создают экономическую и социальную инфраструктуру, которая готовит почву для масштабного объединения в регионе Персидского залива транспортных, энергетических и коммуникационных систем в универсальную сеть с прицелом на будущее. Но на таком обнадеживающем фоне даже их продвижение к общим целям, например, в валютно-финансовой сфере, застревает на дальних подступах к ней.

Арабский мир не отстранен от мировых тенденций и так или иначе будет развиваться в их русле. Но в вопросах интеграции регион сильно отстает от остального мира и остается своего рода глухим к потребностям века глобализации и интернационализации экономики, политики, безопасности и т.п. В этом свете почти не вызывает сомнения, что и на перспективу образующие его государства явно не доберут импульсов, необходимых для инициирования внутреннего интеграционного процесса. Ему, как минимум, будут по-прежнему препятствовать:

- мощная индивидуализация арабского мира, при которой правящие режимы не «видят» побудительных мотивов ограничивать свою свободу внутри его и за его пределами,

- неготовность национальных капитализмов к созданию общего экономического пространства в силу многочисленных обстоятельств,

- национальный эгоизм, который игнорирует минусы разрозненного существования,

- межарабская дифференциация, которая стабильно противостоит общеарабской гармонии,

- накопленные масштабные противоречия в рамках традиционной дихотомии бедность-богатство, которая провоцирует дезинтеграцию как средство защиты от излишних претензий одних на помощь других,

- практическое отсутствие в рядах арабского мира государства, способного возглавить общий марш к экономическому союзу или сплотить инициаторов процесса, не считая ССАГПЗ, который является исключительно вещью в себе и для себя,

- сходство рыночной специализации и однородность выпускаемой продукции, несмотря на отчаянные попытки диверсифицировать и то, и другое.

Все это – долговременные обстоятельства, которые уже десятилетиями не дают арабским странам возможности решать проблемы, успех которых при коллективном подходе был бы несомненен.

Дополнительно к ним на будущее невостребованным окажется и такой немаловажный стимул к сложению усилий, как принадлежность арабских стран к сообществу, объединенному географическим соседством, языком и религией и обладающему таким редким для большинства регионов преимуществом, как национальная о социокультурная идентичность. Эти обстоятельства не окажут стимулирующего воздействия на объединительный процесс. Из-за общей инертности в вопросах интеграции он не получит импульса и, тем более, не обретет нового качества, подобно тому, как арабская умма не превратится в полноценную нацию, системообразующим элементом которой станут развитые производительные силы, опирающиеся на современные технологии, науку и знания.

Даже факт, что арабский мир может претендовать на то, чтобы быть воспринятым как некое целое с геополитической и геоэкономической точек зрения, и является, по сути, органической цивилизацией с присущей ей определенной внутренней стабильностью признаков, структурированностью, сильной тенденцией к защите своей системы ценностей, он не сможет «перебить» центробежные силы, разрывающие исторически сложившуюся общность, незащищенную интеграционным корсетом.

В связи с этим часть арабских стран изменила направление усилий и сделала акцент на сближении с внешними соседями в расчете таким образом оказаться в русле современных направлений мирового развития, сочетая их с собственными представлениями о месте и роли в этом процессе. Этот последний для аравийских монархий и на перспективу станет естественным продолжением и развитием закрепившейся тенденции. Для них интеграционный проект наполнен большей реальностью уже потому, что будет развиваться по двум дополняющим друг друга направлениям – внутреннему и внешнему. При этом внешний аспект кажется более обещающим при благоприятном стечении обстоятельств и имеет растущие шансы на то, чтобы быстро вылиться в осязаемую форму.

Будущее субрегиона связывается с отмечаемым рядом наблюдателей явлением, которое может повлечь крупные подвижки в интеграционной составляющей арабского развития. Это выход монархий на стратегический простор в ходе наметившейся эволюции глобальных основ международной экономической деятельности, в которой первенство принадлежало длительное время Северной Атлантике, уступившей затем часть его Тихоокеанскому бассейну. А в недалеком будущем позиции прежних игроков смогут ощутить воздействие нового претендента на ведущие роли в виде стран зоны Индийского океана.

Арабские государства зоны Средиземноморья также усиленно искали партнеров, и тоже не столько внутри своего круга, сколько за его пределами. До арабской весны они стремились крепить отношения с Евросоюзом в рамках Партнерства во имя прогресса и общего будущего, с регионом Большого Ближнего Востока и Северной Африки, возлагая не него больше надежд, чем на собственно арабский проект. Сейчас эта программа утратила значительную часть своей работоспособности, и будущее кооперации с западным капиталом для разрушенных экономик этой части арабского мира остается неясным.

Разлаженность и демобилизованность арабских механизмов хозяйственной унификации только усилится в будущем под воздействием текущих событий на Арабском Востоке. Сами же они имеют шанс превратиться в долговременную дестабилизацию, способную вообще выхолостить идею интеграции и кооперации между арабскими странами. Перед лицом экономически консолидирующегося мира такой поворот грозит еще большим разбродом и шатанием в арабских рядах, дальнейшим обострением кризисных явлений и нарастанием дефицитов, которые невозможно компенсировать за счет внутренних источников накопления.

Не успевший сложиться интеграционный процесс на экономической почве нынешними событиями отброшен на дальнюю периферию арабской жизни, место в которой ему найдется при прошествии только весьма длительного времени, не поддающегося исчислению. Вся эта ситуация составляет опасную и реальную черту нынешней арабской действительности и будет влиять на характер и динамику ее развития.

Реальную потому, что арабские страны не смогли накопить интеграционный опыт, хотя и имели большой запас времени и потенциальную возможность для подобных упражнений. А это ставит их в крайне невыгодное положение, при котором экономические и политические интересы региона защищаются не единым фронтом, а индивидуально, каждой страной в отдельности, у которой может и не быть общего видения ситуации и своей роли в общем деле организованного встраивания в мировой хозяйственный порядок.

Опасную же в связи с тем, что арабский регион, по сути, вступил в период реинтеграции региональной системы и в перспективе еще более интенсивно будет терять и растрачивать внутренний интеграционный потенциал. Попытки избежать изоляции в объединении не внутри своего круга, а в партнерстве с неродственными странами за его пределами едва ли даже в отдаленном времени гарантирует арабским странам среднего уровня равноправные отношения и быстрое решение их проблем.

Арабский мир совершенно явно десятилетиями пребывает в сомнениях относительно полезности и нужности интеграционных усилий, не будучи уверен в их результатах. Длительный опыт деклараций на тему о краткосрочных практических мерах подсказывает, что арабы (за малым исключением) будут и дальше вкушать плоды анемичного поведения одних и синдрома полноценности у других, при которых одни не могут, а другие не особо торопятся мобилизовывать капиталы и активы в коллективных интересах. Поэтому арабы, скорее всего, имеют, в смысле интеграции между собой, шанс оставаться в ситуации «ни два, ни полтора» еще длительное время.

Александр Филоник, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований ИВ РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».

http://ru.journal-neo.org/2013/09/05/rus-chto-neset-budushhee-aravijskim-monarhiyam-chast-1/
http://ru.journal-neo.org/2013/09/09/rus-chto-neset-budushhee-aravijskim-monarhiyam-chast-2/
http://ru.journal-neo.org/2013/09/13/rus-arabskij-mir-v-poiskah-puti-razvitiya/
http://ru.journal-neo.org/2013/09/23/rus-mezharabskaya-integratsiya-pusty-nny-j-e-femer-ili-zy-bkij-mirazh/