Владимир Печатнов Д.и.н., профессор, зав. кафедрой истории и политики стран Европы и Америки МГИМО (У) МИД России

В чем причины долгожительства партийной системы США, одной из старейших в западном мире? Каковы ее современное состояние и перспективы? Для ответа на эти вопросы необходимо проанализировать роль Демократической и Республиканской партий в политической системе США.

От «беспартийности» к массовым политическим партиям

Политические партии США возникли в обход конституции страны (где о них нет ни слова) и вопреки воле отцов-основателей, которые считали партии пагубными для национального единства. Дж. Вашингтон в своем знаменитом прощальном послании предостерегал сограждан от «губительного воздействия партийного духа», который несет с собой внутренние раздоры и «открывает дверь иностранному влиянию и коррупции». Тем не менее уже в период первой администрации Дж. Вашингтона (1789–1792 гг.) возникли зачатки двух политических партий – правящих федералистов и оппозиционных республиканцев. Они появились как инструменты политической борьбы в дискуссии о том, каким быть молодому американскому государству – свободной фермерской республикой или централизованной торгово-промышленной империей по примеру Великобритании. Хотя эти партии строились «сверху вниз» (из партийных фракций в Конгрессе) в условиях весьма широкого распространения избирательного права и демократических традиций, партийным лидерам пришлось «идти в народ», апеллируя к рядовым избирателям ради победы на выборах. Первая реальная смена власти произошла в 1800 г., когда Белым домом завладели республиканцы во главе с Т. Джефферсоном. Но потребовалось еще два-три десятилетия, чтобы в стране утвердилась традиция легитимной оппозиции и партии стали воспринимать друг друга как равноправных партнеров в деле управления государством.

visual.ly
Политические партии в США

Появление подлинно массовых политических партий относится к «эре Джексона», т.е. к 1830-м годам, когда в результате демократизации конституций штатов практически все свободные белые мужчины получили право голоса, и произошло резкое расширение электората. Именно тогда стали проводиться избирательные кампании, созываться регулярные партийные съезды, на которых принимались предвыборные платформы и выдвигались кандидаты в президенты (раньше это происходило на закрытых заседаниях руководства партийных фракций Конгресса). Все это возбуждало массовый интерес к политике, и уже на президентских выборах 1840 г. явка достигла рекордного уровня в 80,2%. Тогда же современная Демократическая партия получила свое нынешнее название, а ее главным конкурентом стала партия вигов. Тандемная конфигурация партийной системы сохранилась и в дальнейшем. В 1860-х годах вигов сменила новая партия – Республиканская. Однако двухпартийная система вряд ли просуществовала бы два с лишним века, если бы партии не приспосабливались к постоянно меняющимся условиям: секрет стабильности этой системы кроется в ее динамизме.

Функциональный эквивалент революций

Большая часть американской партийно-политической истории представляет собой чередование периодов доминирования одной из ведущих партий, которой удавалось «оседлать» политическую повестку того или иного периода, найти подходы к решению проблем и привлечь на свою сторону большинство избирателей. На этой основе складывались не только устойчивые электоральные коалиции на массовом уровне, но и специфические конфигурации на уровне элит, которые в совокупности образовывали правящие коалиции большинства.

Появление подлинно массовых политических партий относится к «эре Джексона», т.е. к 1830-м годам, когда в результате демократизации конституций штатов практически все свободные белые мужчины получили право голоса, и произошло резкое расширение электората.

Сначала это были федералисты, заложившие основы американской государственности. Их сменили джефферсоновские республиканцы и их преемники – демократы, приспособившие государственность к интересам аграрного большинства. В канун Гражданской войны, когда ни демократы, ни виги не смогли решить острую проблему рабства, появилась Республиканская партия, удовлетворившая этот спрос. Она же вскоре стала главной партией индустриального развития страны, обеспечившей стремительное развитие производительных сил. Политическая гегемония республиканцев сохранялась до «Великой депрессии», поставившей в повестку дня обуздание свободно-предпринимательской рыночной стихии и создание социальной защиты для трудящейся Америки. С этой задачей смогли справиться демократы под руководством Ф. Рузвельта. Исторические реформы «нового курса» создали основу «социального государства» и, вытащив страну из кризиса, надолго обеспечили демократам статус партии большинства. Этот курс получил дальнейшее развитие в 1960-х годах в реформах «новых рубежей» Дж. Кеннеди и «великого общества» Л. Джонсона.

wikipedia.org
Образ Демократической партии
как осла, 1837

На этой основе между двумя главными партиями сложилось своеобразное разделение труда. Демократы, как представители партии с левоцентристской и более широкой массовой базой, более чувствительной к демократическому протесту, выступают в качестве главных носителей либерального реформизма, первопроходцев в расширении регулирующей роли и социальных функций государства. Республиканцы, более непосредственно отражающие интересы бизнеса и состоятельных слоев, в основном играют роль консервативного противовеса демократам, не давая их реформистским поползновениям заходить слишком далеко. Тем самым гибкое приспособление американского капитализма к меняющимся реалиям сочетается с сохранением его традиционалистских устоев. В условиях демократии этот механизм «партийных перегруппировок» работает во многом стихийно, через конкуренцию двух ведущих партий в борьбе за избирателя и политическую власть. Однако в последние годы в работе этого механизма наметились серьезные сбои.

Поляризация партий: причины и последствия

Анализ электоральной статистики и голосований в Конгрессе показывает, что в стране уже с 1990-х годов сложились две примерно равновеликие партийно-электоральные коалиции, которые существенно отличаются как по социально-демографическому составу (расово-этнической, гендерной, конфессиональной принадлежности, степени религиозности, урбанизации и др.), так и по идейно-политическим взглядам. Демократам присущи социально-культурный и экономический либерализм, ориентация на помощь государства в решении социальных проблем, а республиканцам – моральный консерватизм и антиэтатизм. Эти различия все больше распространяются на сферу внешней политики и национальной безопасности. Демократы отдают предпочтение «мягкой силе» и коллективным международным усилиям, подчеркивают приоритетность глобальных проблем, тогда как республиканцы придерживаются гораздо более националистических, военно-силовых и юнилатералистских позиций. Идейное размежевание между сторонниками обеих партий приобрело и четкие географические контуры: прореспубликанская «красная» Америка (Юг, Скалистые горы и Великие равнины) против «синей» Америки (Северо-Восток, Северо-Атлантическое и Тихоокеанское побережье). По данным исследовательской службы «American National Election Studies», корреляция между партийной идентификацией и идеологическими предпочтениями американцев за последние тридцать лет выросла почти вдвое (с 0,32 до 0,63). Иными словами, происходит идеологизация партий: Демократическая становится все более либеральной, а Республиканская – все более консервативной.

Между двумя главными партиями сложилось своеобразное разделение труда. Демократы выступают в качестве главных носителей либерального реформизма, первопроходцев в расширении регулирующей роли и социальных функций государства. Республиканцы в основном играют роль консервативного противовеса демократам, не давая их реформистским поползновениям заходить слишком далеко.

Причины поляризации весьма сложны и разнообразны. Во-первых, ликвидация расовой сегрегации, которая превратила былой оплот демократов – Юг – в вотчину республиканцев, вследствие чего демократов покинули консерваторы-южане, перекочевавшие к республиканцам и усилившие их консервативный «крен». Во-вторых, изменение политической повестки дня Америки, выход на первый план вопросов расово-этнического и гендерного равноправия, сексуальной свободы, образа жизни, роли религии и т.д. В отличие от чисто экономических проблем «хлеба с маслом» социокультурная проблематика теснее связана с моральными ценностями и поэтому труднее поддается компромиссным решениям. Еще одним фактором стало окончание холодной войны, которое ослабило двухпартийный консенсус во внешней политике и расширило простор для идейно-политических размежеваний в этой сфере.

Последствия этих перемен серьезны и неоднозначны. Рост межпартийного размежевания и повышение накала политической борьбы усиливают интерес к политике, придавая новый смысл партийной лояльности и самому акту голосования. На сегодня три четверти избирателей усматривают серьезные различия между двумя партиями, а явка на президентских выборах растет впервые с 1960-х годов – 60,4% в 2004 г., 62,3% в 2008 г. (с ослаблением эффекта новизны «фактора Обамы» в 2012 г. она сократилась до 57,3%).

Однако негативные последствия поляризации явно перевешивают дивиденды от нее. Расколот не только электорат, но и политическая элита. Старую либерально-демократическую элиту, сформировавшуюся на основе «нового курса», потеснила консервативная контрэлита, сложившаяся на гребне правой волны 1970–1980-х годов. Но борьба внутри политического класса продолжается, в ней появляются новые водоразделы, в том числе и внутри госаппарата. Так, демократы опираются на социальное государство, а республиканцы – на силовые государственные ведомства. Противоборствующие силы примерно равны, и хотя правоцентристская республиканская коалиция имеет преимущество в организационно-финансовых ресурсах, ее ошибки и эксцессы дают шанс соперникам, как это произошло в 2008 г. В целом поляризация способствует тому, что длительные периоды устойчивого преобладания одной из партий сменились частыми «сменами караула» в Белом доме и переходами контроля над Конгрессом от одной партии к другой.

Происходит идеологизация партий: Демократическая становится все более либеральной, а Республиканская – все более консервативной.

Не менее важно то, что поляризация затрудняет решение крупных национальных проблем. Реформа пенсионного обеспечения, создание системы национального медицинского страхования, реорганизация вышедших из-под контроля крупных социальных программ (прежде всего, «Медикэр») связаны с очень серьезными и тяжелыми решениями, требующими широкой общественной поддержки. Двухпартийная поддержка необходима и для проведения последовательной внешней политики, особенно в условиях исчезновения «стратегического компаса» времен холодной войны и отсутствия новой общепризнанной внешнеполитической стратегии. Между тем межпартийные разногласия в этой сфере достигли беспрецедентного уровня и пока не обнаруживают признаков ослабления.

Кроме того, в условиях поляризации партии становятся заложниками своих наиболее организованных и идеологизированных групп давления и, оказавшись у власти, продвигают их повестку, зачастую вопреки мнению большинства населения страны. «Партийное президентство» проявляет повышенную склонность к идеологизированным решениям, пренебрегая не только независимой экспертизой, но и ведомственным профессионализмом. Так было во время подготовки войны в Ираке, которая велась группировкой неоконсерваторов вопреки опасениям Госдепартамента, ЦРУ и Пентагона [1]. Подобная политика вызывает отчуждение «несогласного большинства», подрывает доверие к власти и политическим институтам в целом.

Политический тупик сохраняется

В своих предвыборных кампаниях и политике Барак Обама попытался разорвать порочный круг поляризации за счет акцентирования объединяющих страну ценностей и необходимости национального единства в борьбе с финансово-экономическим кризисом. Он взял курс на взаимодействие с «красной» Америкой, преодолевая сопротивление своего левого фланга. Тем не менее все попытки администрации заручиться поддержкой республиканцев в Конгрессе натолкнулись на их ожесточенное сопротивление, граничащее с обструкцией. В ключевом голосовании по антикризисной программе администрации лишь трое сенаторов-республиканцев присоединились к демократам, а в Палате представителей Белый дом не получил ни единого республиканского голоса. Еще более острое размежевание вызвала другая важнейшая инициатива администрации – реформа системы медицинского страхования. Хотя после упорной борьбы законопроект был все же принят Конгрессом незначительным большинством, против него в ключевых голосованиях единым строем выступили все республиканцы обеих палат – редкий в американской политической истории пример нерушимой партийной дисциплины. Принятие закона вызвало редкую бурю негодования справа – вплоть до угроз физической расправы, судебных исков против президента и нападений на офисы демократов [2].

Поляризация способствует тому, что длительные периоды устойчивого преобладания одной из партий сменились частыми «сменами караула» в Белом доме и переходами контроля над Конгрессом от одной партии к другой.

Отсутствие явного прогресса в поиске путей выхода из кризиса, а также в решении мучительных внешнеполитических проблем (Афганистан, Ирак) на фоне явно завышенных ожиданий от правления Б. Обамы привело к снижению его популярности и ослаблению позиций Демократической партии. По последним данным службы Гэллапа, 53% американцев негативно оценивают ее деятельность, а положительный рейтинг самого Б. Обамы к концу июня 2014 г. упал до 42% [1] [2]. В итоге вместо новой серьезной перегруппировки электората в пользу демократов, на которую с помощью кризиса так рассчитывали либералы, происходит возвращение к примерному равновесию сил между «красной» и «синей» Америкой. Судя по всему, жесткая конфронтация между «слоном» и «ослом» сохранится и далее, что будет иметь серьезные последствия для внутренней и внешней политики США. Вполне вероятное возвращение к власти в 2017 г. республиканцев не изменит ситуации политического тупика, при котором внутренние проблемы страны загоняются вглубь, а всему остальному миру приходится постоянно реагировать на внешнеполитические зигзаги Вашингтона.

1. Skinner R. George W. Bush and the Partisan Presidency // Political Science Quarterly. 2008–2009. Vol. 123. № 4. P. 616.

2. Печатнов В.О. Поляризованная Америка // Вестник МГИМО-Университета. 2010. № 2. С. 290–291.

http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=3996#top