Фото:
AP Photo/Musadeq Sadeq
Военная база США Баграм, Афганистан

Стивен ДжермиКоммодор ВМС Великобритании, бывший директор по стратегическим вопросам посольства Великобритании в Афганистане, автор книги «Strategy for Action: Using Force Wisely in the 21st Century

Внимание международного сообщества сегодня обращено на Ближний Восток и исходящую оттуда угрозу терроризма. Это, разумеется, важное направление, однако события геополитического характера за пределами данного региона заставляют предполагать, что назревают проблемы, куда более значительные по своим долговременным международным последствиям. Они связаны, во-первых, с длительной глобальной стагнацией экономики, во-вторых, с все более тревожной ситуацией в области энергетической безопасности, в-третьих, с воздействием изменений климата. Едва ли есть основания давать прогнозы относительно характера дальнейших событий в какой-либо из этих трех сфер. Тем не менее здесь возможно параллельное развитие событий, которые окажут определенное влияние как на международную безопасность в целом, так и на безопасность Европы и Азии в частности. В связи с этим важно оценить, какое значение все это может иметь в стратегическом контексте в будущем и какая стратегическая подготовка может понадобиться.

Снижение уровня угрозы терроризма

С уходом Запада из Афганистана международный терроризм утратит доминирующее положение в вопросах безопасности, если только не произойдет новое непродуманное применение вооруженных сил западных стран или иных иностранных государств на землях Ислама. Дело в том, что терроризм в странах Запада связан с размещением их вооруженных сил за рубежом – в Афганистане, Ираке и Ливии. Военные операции в землях Ислама становятся тем связующим звеном, которое объединяет исламистских экстремистов и создает благодатную почву для распространения радикализма. Таким образом, внутренняя безопасность стран Запада оказалась под угрозой в результате недавних интервенций в исламские страны. К счастью, в связи с предстоящим выводом войск из Афганистана угроза терроризма на Западе будет постепенно снижаться – и это как раз вовремя. Ведь на горизонте уже видны другие стратегические проблемы, которые, вполне возможно, будут иметь долговременный характер.

Изменение климата как экзистенциальная угроза

 
Фото: pubpages.unh.edu
Пирамида «Маслоу»

С уходом Запада из Афганистана международный терроризм утратит доминирующее положение в вопросах безопасности, если только не произойдет новое непродуманное применение вооруженных сил западных стран или иных иностранных государств на землях Ислама.

Климатический кризис представляет собой первую из надвигающихся угроз и должен рассматриваться как одна из ключевых проблем безопасности в постафганский период. Причина не в последнюю очередь состоит в том, что нам недостает научного понимания механизмов изменения климата и, соответственно, возможности делать прогнозы относительно дальнейшего развития климатических явлений. Научное объяснение глобального потепления, почти единодушно принятое международным научным сообществом, сводится к следующему. Более 97% ученых-климатологов считают главной причиной общего повышения температурного фона на планете увеличение выбросов CO2. Эта теория получила научный статус, сравнимый с ньютоновской физикой или теорией эволюции Дарвина. Так что угрозы, исходящие от климатического кризиса, вполне реальны и, как отметил бывший вице-президент США Эл Гор, будут беспрецедентны по своему характеру. По его мнению, «риск... заключается не в том, что исчезнет планета Земля, а в том, что исчезнут те благоприятные условия, которые сделали возможным существование на ней человека» [1].

В списке проблем международной безопасности, построенном по «пирамиде Маслоу», климатический кризис, безусловно, представляет наибольшую опасность (возможно, за исключением ядерной войны) самому существованию человеческого общества. И это не в последнюю очередь связано с тем, что бытие человека в политике и в жизни кратковременно, тогда как климатические изменения – это долговременная опасность, требующая и долговременных политических решений. Но даже если говорить о краткосрочной перспективе, то мы уже сейчас наблюдаем возросшие климатические колебания. Если раньше они фиксировались один раз в 100 лет, то теперь – 2–3 раза на протяжении десятилетия. Очевидно, что дальше откладывать международные усилия по уменьшению выбросов CO2 нельзя. Национальным государствам необходимо быть уверенными в том, что их вооруженные силы и службы безопасности подготовлены к действиям в условиях различного рода бедствий, в том числе по ликвидации их последствий, а не только к ведению военных операций или полномасштабной войны. По всей вероятности, в предстоящие десятилетия эти силы будут использоваться скорее в первом случае, чем во втором.

Энергетическая безопасность

Международная энергетическая безопасность – второй тревожный момент, особенно для Европы и Японии.

Возьмем для примера Великобританию. Четыре года назад профессор Дэвид Маккей в своем фундаментальном исследовании «Sustainable Energy – Without the Hot Air» показал, что между 2015 и 2016 гг. страна столкнется с весьма существенным спадом производства электроэнергии [2]. Среди других участников «Группы семи» с аналогичными вызовами сталкиваются Япония и Германия, вновь, как и в других случаях, из-за своих собственных политических решений, направленных на отказ от использования ядерной энергетики. Это имеет большое значение, поскольку для индустриального общества энергия, по выражению американского эксперта в этой области Криса Мартенсона, – «основной ресурс» [3].

В списке проблем международной безопасности, построенном по «пирамиде Маслоу», климатический кризис, безусловно, представляет наибольшую опасность (возможно, за исключением ядерной войны) самому существованию человеческого общества.

Данная проблема становится вдвойне актуальной в свете событий, происходящих в нефтегазовой отрасли, а также с учетом ключевого значения, которое нефть имеет для нормальной работы транспорта в современном индустриальном обществе и для функционирования систем международной торговли. Сейчас распространено утверждение, что сланцевые и фрэкинговые революции в нефтегазовой отрасли открывают пути решения сиюминутных энергетических проблем мира. Это интереснейшее предположение, но простой технический анализ показывает его несостоятельность.

Уязвимость подобных утверждений раскрывает профессор Чарльз Холл; она же становится очевидной и при использовании коэффициента «Energy Returned on Energy Invested» (EROEI), отражающего соотношение полученной энергии к затраченной энергии. Применение коэффициента EROEI ставит под вопрос надежды на технологии сланцевого газа и фрэкинга в качестве панацеи (см. рис. 1). Об этом свидетельствуют следующие факты:

•    добыча нефти обычным способом – коэффициенты EROEI с 1990 г. неуклонно снижаются (с примерно 40:1 в 1990-е годы до примерно 12:1 в 2007 г.);

•    добыча сланцевой нефти – коэффициент находится примерно на уровне 6:1, что ниже, чем при использовании обычных технологий (поскольку сланцевая технология и фрэкинг ближе к добыче шахтным способом, чем к добыче с применением буровых работ).

Хотя сланцевая технология и фрэкинг имеют весьма значительный потенциал в плане запасов нефти и газа, их добыча все же будет обходиться недешево. В действительности все наоборот: если для получения энергии в будущем потребуется дорогостоящих энергоресурсов больше, чем имеется сейчас, то можно быть уверенными в том, что эта «будущая» энергия окажется еще более дорогостоящей. Так что, независимо от того, наступил пик нефтедобычи или еще нет, пик дешевой нефти уже прошел.

Рисунок 1.

Соотношение полученной энергии к затраченной энергии – США [4]

Международному сообществу будет трудно справиться с экономическими последствиями окончания эпохи дешевых энергоресурсов, особенно в том, что касается дешевизны транспорта и отопления. В первую очередь это затронет жителей промышленных центров и районов, которые лишатся дешевого энергоснабжения, хотя они все еще надеются (впрочем, безосновательно) на то, что у правительства есть некая волшебная палочка, по мановению которой можно исправить положение. Однако мы должны это учитывать и провести сценарный анализ, который позволит предвидеть стратегические последствия таких перемен на национальном и международном уровнях. Тогда можно будет осуществить реорганизацию международных сил по поддержанию безопасности с тем, чтобы использовать их в целях обеспечения стабильности международной энергетической системы. Это позволит снять проблему системной неустойчивости, которая может наложиться на ценовую проблему.

Международная задолженность

Таким образом, прогнозируемая предельная производительность в 2013–2017 гг. заставляет нас по-другому взглянуть на недавние геополитические события. Можно ли считать их разрозненными событиями? Или же это взаимосвязанные симптомы более глубокой системной проблемы, сигнализирующие о том, что человеческое общество, занятое бесконечной погоней за экономическим ростом, достигает предела нагрузки, которую планета может выдержать?

Вопросы международных экономических отношений, особенно международной задолженности, – это третий и последний тревожный момент. Политика развитых стран в целом направлена на решение экономических проблем за счет «возвращения к росту», а серьезные политические различия сводятся к тому, как выстроить это самое возвращение. Но даже в тех случаях, когда экономический рост действительно является панацеей, существуют два препятствия, которые делают достижение устойчивого роста крайне проблематичным. Первое – цены на энергоресурсы, второе – задолженность.

Экономисты-неокейнсианцы, возглавляющие главные национальные и международные институты, которые определяют экономическую политику, слабо разбираются в вопросах взаимосвязи между энергетикой и ростом. Согласно традиционному подходу энергия включается в объемы произведенного ВВП – так экономисты этого направления трактуют статистику по ВВП. Однако американский физик и экономист Ричард Айрес доказывает, что энергия – это вложение в ВВП и наряду с трудовыми затратами и капиталовложениями представляет собой один из трех компонентов производства [5].

И это важно, поскольку указывает на наличие обратной взаимосвязи между ценами на энергоресурсы в будущем и будущим экономическим ростом. То есть, если мы вынуждены увеличивать затраты капитала на производство новой энергии, то остается меньше капитала на все остальные сферы экономической жизнедеятельности. Таким образом, если цены на энергию продолжат расти, как следует из вышеприведенного анализа по EROEI, то наш потенциал экономического роста будет и дальше снижаться.

Второе ощутимое препятствие на пути экономического роста – это задолженность. В политических кругах признают, что уровень международных долгов высок, однако немногие готовы согласиться с тем, что задолженности стран Запада не имеют исторического прецедента. Масштабы проблемы раскрывают исследователи из Института Маккинси (McKinsey Global Institute).

Рисунок 2.

Cокращение левериджа еще только началось в 10 крупнейших развитых экономиках

Статистические данные (см. рис. 2) показывают не просто государственную задолженность как долю ВВП, а включают в него также долги семейные, корпоративные и задолженность финансовых институтов. Великобритания и Япония являются самыми большими должниками среди 10 крупнейших экономик мира, хотя при этом значительная часть (около четверти) долгов Великобритании находится в лондонском Сити в силу того, что здесь расположен международный финансовый центр.

Чем выше уровень международной интеграции в подходе к этим вопросам (например, через международные организации, такие как ООН), тем меньше вероятности, что системные кризисы и деформации приведут к военным действиям, которые слишком часто исторически были связаны именно с периодами экономического спада.

Традиционные экономисты-неокейнсианцы считают, что долги – это хорошо, независимо от общего уровня задолженности и от того, связаны ли они с потреблением или инвестициями. Отсюда – излюбленный западными правительствами обычай налогообложения для покрытия корпоративных долгов и жесткое давление, оказываемое на банки Запада в пользу кредитования нового экономического роста. Однако, как показывает австралийский ученый, профессор экономики и финансов Стив Кин, высокие уровни задолженности, особенно в сфере потребления, оказывают отрицательное воздействие на рост ВВП, поскольку долги рано или поздно надо платить, а неизбежное сокращение доли заемного капитала (левериджа) неуклонно сужает возможности для роста экономики [6]. Далее, объемы задолженности Запада таковы, что для снижения кредитной зависимости понадобится гораздо больше времени, чем прогнозируют ученые и политики или представляют себе обыватели. По предположению Кина, этот период продлится вплоть до второй половины 2020-х годов.

Таким образом, в лучшем случае мы увидим такой рост мировой экономики, который будет то и дело останавливаться, подобно тому, что сейчас наблюдается в США. В худшем случае нас, возможно, ждет период устойчивого снижения деловой активности. И, как видно на примере Греции, Испании и Португалии, такое снижение ведет к все большей политической нестабильности. Поэтому представляется важным проанализировать международные последствия снижения уровня левериджа в течение длительного времени и решить, нужно ли соответствующим образом переориентировать наши силы обороны и службы безопасности. Причем эти меры могут включать поддержание мира и стабильности и в тех странах, которые до сих пор были в какой-то степени бастионами внутреннего мира и стабильности.

Погоня за экономическим ростом

Фото: UN Photo / Rick Bajornas
Чем выше уровень международной
интеграции в подходе к этим вопросам
(например, через международные
организации, такие как ООН), тем меньше
вероятности, что системные кризисы и
деформации приведут к военным
действиям, которые слишком часто
исторически были связаны именно
с периодами экономического спада.

Возможность долговременного роста цен на энергоресурсы и длительного снижения объемов заемного капитала заставляет задуматься над тем, что в мире, вероятно, назревает нечто более значительное. Не является ли сама философия погони за экономическим ростом, как предполагает профессор Тим Джексон, первопричиной системных проблем, с которыми сегодня сталкивается международное сообщество? [7] И не приведет ли эта погоня, в свою очередь, к комплексу проблем, еще более существенных, чем упомянутые выше?

Экономический рост в чисто математическом выражении не может продолжаться неопределенно долго, поскольку он геометрически рано или поздно заводит нас в бесконечность. Физический рост также не может продолжаться неопределенно долго, по крайней мере, на планете, размеры которой ограничены и ресурсы и потенциальная емкость которой имеют свои пределы. Таким образом, на каком-то этапе экономический рост должен достигнуть предела просто по законам математики или физики.

На эту проблему в своем оригинальном исследовании «Пределы роста» («The Limits to Growth») указали Донелла и Даниэл Медоузы и Йорген Рандерс[8]. Этот труд, опубликованный в 1972 г., содержит системный анализ динамики развития человеческого общества на «предельном этапе», которого с течением времени достигнет наша планета. Авторы прогнозируют, что при реализации сценария «бизнес как обычно», т.е. если в мире не произойдут значительные перемены в области народонаселения, потребления топлива или экономического роста, промышленное производство достигнет своего предела уже во втором десятилетии XXI века, а именно в период 2013–2017 гг. (см. рис. 3).

Предел возникает потому, что растущее народонаселение и погоня за экономическим ростом поглощают ограниченные энергетические, минеральные и продовольственные ресурсы, имеющиеся на нашей планете, у которой, как уже отмечалось, есть свои пределы нагрузки. Мы же, по сути, придерживаемся подхода «бизнес как обычно» в течение всех 40 лет, прошедших после выхода в свет этой книги.

Рисунок 3.

Положение в мире, 1900–2100

Таким образом, прогнозируемая предельная производительность в 2013–2017 гг. заставляет нас по-другому взглянуть на недавние геополитические события, такие как финансовый кризис, экономический кризис в еврозоне, кризис задолженности в Японии, «арабская весна», беспорядки в столичных городах – Лондоне, Стокгольме, Стамбуле и Сан-Паулу. Можно ли считать их разрозненными событиями? Или же это взаимосвязанные симптомы более глубокой системной проблемы, сигнализирующие о том, что человеческое общество, занятое бесконечной погоней за экономическим ростом, достигает предела нагрузки, которую планета может выдержать?

При решении вопроса о подготовке к такому сценарию критерием или тестом для разработчиков системы национальной безопасности должна быть не его вероятность, а степень его правдоподобия и его воздействие на состояние национальной безопасности. Если предположение о периоде резкого спада в экономике после 2017 г. пройдет тест на правдоподобие, что, я думаю, и произойдет, то тогда встанет следующий вопрос – о воздействии этого спада на международную безопасность.

Здесь сложно делать какие-либо выводы, однако следует учитывать тот факт, что последствия экономического спада всего лишь в пределах 5–10% (как это было в Греции, Португалии, Италии и Испании) оказались весьма тяжелыми. В Египте они еще серьезнее. В то же время график, построенный авторами книги «Пределы роста», указывает на возможность экономического спада в течение ближайших лет двадцати на 50% и более. Трудно себе представить, что коллапс ВВП более чем на 50% в течение двух десятилетий и связанное с ним увеличение безработицы на международном уровне, сокращение производства продовольствия и энергопроизводства, падение торговли и снижение уровня благосостояния населения не приведут к продолжительной нестабильности в мире, хроническому кризису общественных отношений и подрыву системы международной безопасности.

В таких условиях центральная роль в поддержании международной безопасности, закона и порядка принадлежит силам обороны и службам безопасности. Их роль может заключаться в следующем:

•    военная помощь гражданским властям – ликвидация последствий катастроф, поддержание порядка в местах массового скопления людей, обеспечение безопасности в оффшорных исключительных экономических зонах;

•    обеспечение систем снабжения – поддержание энерго- и продовольственного снабжения и работы коммунальных служб, включая морские и наземные линии коммуникации;

•    предотвращение конфликтных ситуаций, включая процессы миграции и контроль на границах, а также охрану морских и воздушных исключительных зон;

•    операции по стабилизации положения в ряде потенциально взрывоопасных регионов (Средиземноморье, Северная Африка, Ближний Восток).

Чем выше уровень международной интеграции в подходе к этим вопросам (например, через международные организации, такие как ООН), тем меньше вероятности, что системные кризисы и деформации приведут к военным действиям, которые слишком часто исторически были связаны именно с периодами экономического спада.

Заключение

 
Фото: US Army / Spc. Eric-James Estrada
Гроза над базой передового развертывания
Салерно, США

Вывод сил Запада из Афганистана предоставляет международному сообществу ключевую возможность расширить свое понимание новых стратегических горизонтов. Но проблемы, возникающие на этом горизонте, несут в себе все признаки подлинного шторма в области международной безопасности, который потенциально может поставить перед политическими кругами на мировом уровне еще большие проблемы, беспрецедентные по своему характеру.

Какова должна быть реакция на эти проблемы? В идеале ответом должна стать коалиция. Если такие события приведут к необходимости разместить международные силы в целях стабилизации или обеспечения международной безопасности, было бы чересчур самонадеянно поступить так без предварительной подготовки, учитывая, что возможные сценарии уже можно предвидеть. Более того, следует создать наилучшие условия для подготовки международных сил, как бы политически непривлекательно такие меры ни выглядели со стороны.

Обеспечение обороноспособности и безопасности входит в число главных задач правительств. Поэтому, учитывая возможность реального шторма – бурного развития событий на ранних этапах климатического кризиса, резкого роста стоимости энергоресурсов и неуклонного крутого спада в экономике, конституционная обязанность правительств стран мира состоит в том, чтобы анализировать ситуацию и действовать. И будет лучше, если эти правительства смогут действовать в рамках коалиции. Ведь если реальный шторм разразится в тех масштабах, какие сейчас прогнозируются, то в сравнении с ним события последних десятилетий и угрозы, которые несет в себе международный терроризм, покажутся стратегической прогулкой в парке.

1. Gore A. Our Choice: A Plan to Solve the Climate Crisis. L., 2009. P. 18.
2. Mackay D.J.C. Sustainable Energy – Without the Hot Air. L., 2009. P. 5.
3. Martenson C. Crash Course: The Unsustainable Future of Our Economy, Energy and Environment. New Jersey, 2011.
4. Позитивные значения для гидроэлектроэнергии и – в меньшей степени – для ветровой энергии демонстрируют намного более сильный случай для возобновляемой энергии, базирующийся на этом измерении.
5. Ayres R.U., Ayres E.H. Crossing the Energy Divide – Moving from Fossil Fuel Dependence to a Clean Energy Future. New Jersey, 2009.
6. Keen S. Debunking Economics. L., 2011.
7. Jackson T. Prosperity Without Growth. L., 2009.
8. Meadows D.H., Meadows D.L., Randers J. The Limits to Growth: A Report to the Club of Rome’s Project on the Predicament of Mankind. L., 1972.

http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=2306#top