По материалам второй главы монографии "Превосходство, присвоение, неравенство"

То, что современный мир поляризован, критически разделен междустрановыми полюсами богатства и бедности, общеизвестно. Данный раскол традиционно рассматривается в мировом гуманитарном сообществе как один из наиболее острых глобальных вызовов современности. Важно понять, насколько современное мироустройство ориентировано на разрешение проблемы неравенства. Разрыв между богатством и бедностью увеличивается или сокращается? Получив ответ на этот вопрос, можно оценить систему мироустройства, достичь понимания — ведет ли она к реализации идеалов социального равенства человечества? Ответ может быть найден при анализе статистики изменчивости параметров социального равенства в мире.
 
Модель современного мироустройства в статистическом отражении

Главная характеристика установившейся мир-системы — это принципиальное неравенство стран и цивилизаций. О возможности выдвижения альтернативной модели развития свидетельствует опыт Советского Союза. Самим фактом своего существования СССР демонстрировал: иное возможно. Альтернативность советского проекта западному, капиталистическому, проявлялась прежде всего в отказе от традиционной метропольно-колониальной модели отношений центр–периферия. Западные колониальные империи исторически выстраивались на основе эксплуатации метрополией подвластных территорий. Сущность отношений центр–периферия вытекала из превосходства сообщества метрополии. Это выражалось, в частности, в существенно более высоком потреблении в метрополии. На пространстве СССР отношения центр–периферия выстраивались принципиально иначе. Преференции, в диссонансе с логикой колониальных империй, предоставлялись окраинам. Советское объединение народов осуществлялось не ради эксплуатации центром окраин, а во имя реализации нематериальных мессианских замыслов. Из всех республик СССР только геополитически образующая РСФСР да еще Белоруссия производили больше, чем потребляли. У всех остальных вклад в производство был ниже доли в потреблении. Наименьшим такой разрыв имела Украина. Таким образом, выдвигаемые на пространстве ряда бывших республик СССР обвинения России в осуществлении империалистической политики противоречат реалиям существовавших в советский период центр-периферийных отношений, российско-советского империализма не соответствуют действительности. (рис. 1).

Рис. 1 Разность между производством ВВП на душу населения и потреблением по республикам СССР, тыс. долл. (1989 г.)

Еще одна линия критики советского проекта строилась с позиций как бы политической платформы. Смысл ее раскрывался в формуле: «хватит кормить окраины». Отсюда следовал проект — сбросить с России балласт национальных республик, прежде всего инерционной Средней Азии, и за счет этого сброса выйти на качественно высокий уровень европейского бытия. «Балласт» был сброшен, но обретения материально комфортной европейской жизни не произошло. Напротив, произошло падение качества жизни большинства населения как в России, так и в других бывших союзных республиках. Но главное, что с переходом на «бухгалтерский», вместо семейного, принцип отношений — «кто кому должен» — произошла утрата мессианского проекта. Призывы типа «хватит кормить Кавказ» буквально калькируют подобные по сути призывы сбросить материальное «бремя» Средней Азии. Смысл обретения всеобщего в планетарном масштабе равенства уже не вдохновлял так, как это было прежде. Началась скрытое разложение системы социальной эгалитарности. Экономический отрыв одной части населения мира от другой четко соотносился с процессами колонизации. Страновое неравенство устанавливалось первоначально силовым принуждением, путем завоеваний. Началом мирового дисбаланса стран и цивилизаций исторически фиксируется совершенно четко. Следовательно, оно не имеет естественной природы исходного цивилизационного превосходства одних над другими. Распался СССР — и тренд возрастания мирового неравенства был восстановлен. Страновый разрыв между богатыми и бедными вновь стал стремительно увеличиваться.

Присвоение в перераспределении мировых богатств начало нарастать.

Для анализа была, в частности, взята Великобритания, как классический представитель «золотомиллиардного клуба». Рассчитывался ее отрыв по среднедушевым доходам ВВП от соответствующих усредненных показателей различных региональных страновых групп, а также мира в целом. С началом мировой колониальной экспансии Великобритания все более уходит вперед. Резкое возрастание этого отрыва приходится на XIX в., что совпало с завершением формирования планетарной Британской империи. Но вот наступает ХХ столетие, озаренное выдвижением основанного на идее глобального социального равенства человечества советского проекта. И, в противоречии с прежней траекторией мирового различия стран, разрыв между Великобританией и периферийными регионами мира либо сокращается, либо остается в статичном состоянии. Не стало Советского Союза, и прежняя, наблюдаемая применительно к XIX в. — времени колониального британского наступления, динамика усугубляющейся различием в доходах, была восстановлена. Произошедший в связи с крахом Советского Союза перелом(спустя 20 лет об этом уже можно говорить уверенно) более акцентированно наблюдается при рассмотрении погодового за последнюю треть столетия масштаба изменения отношения в доходах ВВП на душу населения 10% наиболее богатых стран мира к 10% наиболее бедным странам. До начала горбачевской «перестройки» в СССР разрыв между двумя мировыми полюсами, при незначительных временных колебаниях, определенно сокращался. Смена вектора на противоположный точно соотносится с перестроечным процессом и распадом социалистического лагеря, приходящегося на вторую половину 1980-х гг. После гибели СССР динамика отрыва экономики Запада от остального мира предстает в качестве необратимого процесса. Становится очевидным, кто выиграл и кто проиграл в результате демонтажа мировой социалистической системы. В выигрыше оказался Запад, в проигрыше — все остальное человечество.

Рост диспаритетности стран

Конечно, есть страны, как Китай или Индия, увеличившие в этот период определенные показатели. Рост энерго- и электропотребления в них связан с высокой динамикой неоиндустриального развития. Но индустриальный путь в современной системе миростроительства не является универсальным, а, скорее, представляет собой функциональную нишу. Прежде промышленное развитие являлось ориентиром для всего третьего мира. Теперь же это определенная преференция, пропуск в полупериферийную зону. Происходит заморажиавание экономики и, как следствие, энерго- и электропотребление населения, приходящиеся на одного человека, падают. Незначительное сокращение показателей энергопотребления фиксируется и для нескольких стран «золотого миллиарда». Но природа этого сокращения принципиально иная. Деиндустриализация происходит и в мировом центре, и в мировой периферии. Но в одном случае — это переход к так называемой «постиндустриальной фазе», связанной с выводом производства в страны полупериферийной зоны, к энергосберегающим технологиям, а в других — к уровню доиндустриальной эпохи.

Отрыв мировых технологических лидеров от остального мира по показателям, отражающим динамику научно-технического прогресса, после устранения советского полюса альтернативного развития существенно возрос.

Представление о том, что инновационный прорыв одного из геоэкономических субъектов автоматически вытягивает за собой в условиях открытой экономики и другие субъекты, не подтверждается статистически. Конечно, открытия и изобретения воспринимаются в итоге всем человечеством. Модель «многоэтажного человечества» оформляется в виде технологически различных ниш бытия для народов разной цивилизационной принадлежности. Очевидно проявление технологического разрыва по разности соответствующих показателей между мировым лидером — США — и остальными регионами мира. Такой разрыв наглядно возрастает, в частности, по экспорту высоких технологий. Изменение динамики на интервале 2001–2002 гг. было связано, по-видимому, с внутренними американскими причинами, а не с прогрессом мировой периферии. Об этом свидетельствует сопоставление с данными других стран «золотого миллиарда», такими как Великобритания, где показатели экспорта высоких технологий не синхронизировались с временным их падением в США. Даже такой показатель, как количество интернет-пользователей на 100 человек населения, еще не отражает динамику сокращения отставания регионов мира от лидера. В перспективе охват мира глобальной информационной сетью должен стать абсолютным. Чем ближе страна к 100-процентному показателю, тем меньше у нее возможности количественного приращения.

Тем не менее, разность между США и периферийными регионами мира по числу пользователей сети Интернет на условную группу населения по-прежнему увеличивается. Темпы увеличения этого разрыва, правда, несколько снизились. Но это является не столько следствием догоняющего рывка периферии, сколько приближением стран «золотого миллиарда» к абсолютному уровню обеспеченности населения интернет-услугами. Не только США, как мировой лидер, но и вся группа «развитых стран» по интернет-обеспечению в среднедушевом выражении уходит все в больший отрыв от остального мира. Данный разрыв за десять лет (с 1997 г. по 2007 г.) возрос более чем в четыре раза. В этом смысле идея «информационного общества» как универсального этапа мирового развития нуждается в пересмотре. Степень технологической включенности в виртуальное пространство оказывается неоднородной. Соответствующий путь развития мира был установлен еще в XV в. — с момента изобретения Иоганном Гуттенбергом печатного станка. Но в системе «информационного общества» обнаруживаются расходящиеся группы стран. Оказывается, что современный мир не только не объединяет информационно, он расслаивается! На высших этажах находятся управляющие всей системой, на нижних — исключительно управляемые. Страновый разрыв в качестве жизни наглядно иллюстрируется по показателям расходов средств на здравоохранение. Мировое лидерство США здесь особенно очевидно. Разность расходов, идущих на обеспечение здоровья одного американца по отношению к жителям других регионов мира, изменяется по возрастающей (рис. 2).

Рис. 2 Разность между США и рядом регионов мира по расходам на здравоохранение, тыс. долл. на душу населения

При этом четко разнятся две группы «отстающих» стран. Показательно, что Европа тоже отстает от США, усугубляя год от года свое отставание. Но ее отставание принципиально иное, чем у всех остальных регионов мира. А где, как не в обеспечении здоровья, сказывается в конечном итоге распределение местоположения стран в мировой иерархии комфортности материально-социального бытия?Сходное увеличение диспаритета между мировым лидером — США — и странами периферии фиксируется по параметру среднедушевых расходов на образование. Некоторое время после распада СССР поддерживался относительный баланс этого соотношения. Но уже с конца 1990-х гг. разрыв в средствах, выделяемых на одного американца и жителя других регионов мира, начал резко возрастать. Разность финансовых ресурсов, направляемых в сферу образования по регионам мира, отражает реальное различие образовательных потенциалов для мировой экономики.

Прокламации ООН и других международных организаций о достижении единого стандарта образования в мире практически разоблачены. Мир идет в направлении усугубляющейся образовательной, а соответственно, и квалификационной дифференциации. Еще один индикатор разности качества жизни в современном мире представляет туризм. Туристские услуги потребляются, как правило, по принципу дополнительности. Когда у человека имеется отложенный капитал, возникает возможность путешествовать. В условиях жизни «от зарплаты до зарплаты» — не до туризма. Казалось бы, в условиях глобализации туризм становится важнейшим средством международных коммуникаций и, в конечном итоге, межцивилизационного диалога. Но богатые туристы Запада путешествуют по всему миру, в то время как для подавляющей части населения планеты перемещение в пространстве ограничено радиусом близлежащих вокруг соответствующего города или деревни территорий. С середины 1990-х гг. разность в этом отношении между Соединенными Штатами и наименее развитыми странами мира, по классификации ООН, возросла почти в два раза. Таким образом, современный мир глобализуется скорее не в смысле гомогенизации показателя развитости разных стран, а в направлении дальнейшего их расслоения и неравенства. Вообще говоря, это характерно для колониальной системы и системы глобального паразитирования.

Наступление глобальной паразитарной системы

После распада Советского Союза сдерживающее начало для мировых сил, ориентированных на присвоение и неравенство, исчезло. Устранение геоэкономической альтернативы в лице международной социалистической системы предоставило им возможность диктовать миру свою волю. Представления о сдерживающем факторе рыночной конкуренции обнаружили свою несостоятельность. Основными акторами мировых экономических процессов стали распределившие между собой зоны влияния транснациональные корпорации. Они существовали, естественно, и прежде. Но их возможности были ограничены фактом наличия в мире значимого пространства некапиталистической экономики. Наглядным показателем наступления мирового клуба бенефициаров стал рост цен по большинству наиболее значимых товаров в мире. По индексируемым к уровню 1990 г. данным Всемирного банка, в период существования СССР имела место тенденция снижения цен. Распад Советского Союза стал в этом отношении переломным моментом. Цены на основные группы товаров с определенной временнoй задержкой и изменениями пошли вверх. В 2000-е гг. фиксируется их стремительное подорожание. Действенных мировых механизмов ограничения роста цен не обнаруживается. Если еще в 1990-е гг. ценовой рост практически отсутствовал, то в 2000-е он уже прямым образом ощущается большинством мирового населения. Показателем происходящего расслоения мира является коэффициент Джини.

С момента крушения социалистической альтернативы фиксируется тенденция роста различий в доходах между наиболее богатыми и бедными группами.

Причем, речь не идет исключительно о странах мировой периферии. Соответствующий рост обнаруживается также в группах и полупериферии, и «золотого миллиарда» .Внутри обществ, представляющих «золотомиллиардную» когорту, имеется собственное «дно». На его существовании акцентировалась в свое время советская критика Запада. Классический пример — книга «Одноэтажная Америка» И. Ильфаи Е. Петрова. Напротив, современная тенденция освещения американской жизни тяготеет к игнорированию существования«капиталистического дна». Между тем, само наличие его играет для данного типа социального устройства весьма важную роль. Оно является важным фактором системы всеобщей индивидуумной конкуренции. При отказе конкурировать в борьбе за место под солнцем, неприятии установленных правил игры, можно оказаться в положении отверженного. Социальное дно есть в этом смысле постоянная угроза для включенного в систему распределения «золотомиллиардных» стран среднего класса. В случае потери рабочего места человек с большой долей вероятности может оказаться на уровне социального дна.

Усугубляющееся социальное расслоение является актуальным вызовом и для демонстрирующих высокие темпы экономического роста стран мировой полупериферии. Много говорится об успехах экономики Китая. Звучат позитивные оценки стратегически выверенной государственной политики руководства КНР. Но китайский экономический рост сопровождается возрастанием социального расслоения. Коэффициент Джини в Китае превышает даже крайне высокий российский показатель расслоения. Долларовые миллиардеры в России при крайней нищете значительной части населения — бесспорно, важный показатель состояния общественной аномалии. Об этом говорят многие эксперты. Но то же самое наблюдается в современной КНР. По численности долларовых миллиардеров Российская Федерация — третья в мире. Ее опережают США и номинально — социалистическая Китайская Народная Республика. Китай — что становится все более очевидным — не сумел предотвратить такой элемент западного пути развития, как неравенство. Поэтому современный Китай социальной альтернативой Западу, представляемой некогда советским проектом, не является. Альтернативной мировой модели развития, выстраиваемой на основе социальной справедливости, после распада СССР пока не существует. Практически очевидно, что исторически это временное явление. Но пока, как следствие безальтернативности мира, происходит новая актуализация проблемы неравенства.

Что представляет собой «помощь» Запада?

Могут возразить, указав что Запад оказывает существенную помощь развивающимся странам. И якобы проблема преодоления растущего неравенства заключается не в нежелании «золотого миллиарда» делиться или хотя бы не паразитировать, а в неусвоении поступающих ресурсов, оседании их на уровне бюрократических институтов, нерациональном использовании странами-реципиентами. Насколько справедливо это представление? Конечно, расхищение адресованных нуждающимся финансовых средств в архаизированных странах имеет широкое распространение. Но насколько велик сам объем выделяемых средств? Размер помощи составлял в начале 2000-х гг. 0,34% валового внутреннего продукта «золотомиллиардных» стран. Даже эта помощь после распада СССР заметно снизилась в относительном выражении. Существенной величины в региональных ВВП внешняя помощь нигде не представляет. По многим странам мировой периферии и полупериферии западная помощь снизилась не только в относительном расчете к ВВП, но и в абсолютном выражении. Во многих случаях это снижение никак не соотносится с динамикой развития получателей соответствующей помощи.

За пятнадцать лет после распада СССР объем поступаемых средств в абсолютных цифрах сократился, в частности, в Лесото на 48,2%, в Ботсване на 55,2%, а в Габоне на 76,3%.

Действительно, зачем, с точки зрения мирового капитала, помогать, например, Африке? Каких-либо приболей из этой помощи не извлечешь. В период советской альтернативы существовал реальный политический смысл предоставления такой помощи. Шла мировая геополитическая и геоэкономическая борьба систем. В однополярном мире привязка к ставшему единственным мировому центру перестала требовать с его стороныдополнительных расходов.

Модель «многоэтажного человечества»

Многоэтажное человечество — это установившийся термин. Но суть его гораздо более неприглядна, чем просто буквальное прочтение. Речь о людях первого и иного сорта. Это в смысловом своем корне не отличается от всем известного и осуждаемого расизма. Осуждаемого в том числе и теми, кто сегодня конструирует «многоэтажное человечество». Основная характеристика современной эпохи чаще всего увязывается с понятием глобализации. Под ней, как правило, подразумевается формирование единого, во многом унифицированного в планетарном масштабе человеческого бытия. Однако анализ практики глобализации показывает резкое расхождение вместо унификации, по крайней мере, материальных уровней бытия в различных регионах. Прежде всего затемняется проблема усугубляющегося социального неравенства. Безусловно, ввиду развития новых информационных технологий коммуникации между странами и народами стремительно расширяются. Но одновременно происходит принципиально иное —расслоение человечества. Никакого глобального единства в действительности не наступает. Есть принципиально иное — резкий раскол по типам существования разных регионов. Уместна образная аналогия. Ранее народы мира существовали каждый в своем национальном жилище. Жилища могли существенно различаться по типу комфортности.

Но их можно было перестроить, достигнув более комфортабельного, чем у соседа, уровня. В этой перестройке и состояло в значительной мере содержание проектов национальных модернизаций. Затем, ввиду глобализационных изменений и возможности манипулировать и даже управлять с одного «этажа» другими этажами, народы были переселены из своих локальных жилищ в единое здание по типу небоскреба. С одной стороны, здание едино и это создает видимость сближения человечества. Нос другой стороны, в нем существуют различные этажи. Комфортность жизни на них принципиально различна. Есть пентхаус, а есть подвал. Перестроить дом по желанию одного народа теперь уже невозможно. Соответственно, возникает «приговоренность» жизни к определенному, заданному изначальным проектом этажному распределению. Единственная возможность изменить свой статус — попытаться переехать с этажа на этаж. Остается только путь захвата чужой квартиры. Но этого никто не позволит. Во избежание такого рода попыток между этажами устанавливаются дополнительные разграничительные перегородки. Валлерстайновская модель описывает именно эту систему: центр — периферия. Неважно, что картина-аналогия несколько иная. Важна суть. А суть заключается, повторим это, в формировании человечества первого и второго сорта. Проектировщики мирового здания, естественно, устанавливают собственное местоположение на высших этажах. Мерой наказания за попытки изменения системы поэтажного распределения может стать перевод соответствующего народа в «подвальное помещение». Таким образом, за внешними, замечательно «прогрессивными», признаками глобализации мира скрывается процесс социальной дифференциации уровней жизни человечества. Особой популярностью при описании геополитической реальности современного мира выступает концепт школы И. Валлерстайна, связанный с мирсистемным моделированием. Употребляя термин «моделирование», следует видеть два его равновозможных контекстных смысловых содержания.

Во-первых, это теоретическая модель, которая описывает действительность в процессе познания. Она ухватывает главное, упрощает действительность, оперирует доминантами развития. Это когнитивное контекстное употребление термина.

Во-вторых, термин «модель» употребляется, когда нечто конструируется в соответствии с заранее выбранным планом, чертежом, именно заданной моделью-проектом. В этом случае речь идет не об отражении мира и действительности, а об их проектировании,конструировании и строительстве. В валлерстайновском случае усматриваются оба смысловых использования.

Согласно ему, в «длинном XVI веке» начала формироваться единая планетарная мир-система. В ней имеются центр (страны Запада), полупериферия (к которой относится, в частности, Россия) и периферия.

Описанная И. Валллерстайном модель мир-системы имеет, впрочем, не только геополитическое содержание. Геополитика соотносится с устанавливаемой структурой «отраслевого» разделения труда. Выступающий в качестве ядра мир-системы Запад позиционируется как сервисный центр мира. Избранная им сервисоориентированная парадигма развития обеспечивается прежде всего финансово-эмиссионным планетарным механизмом. Именно здесь корень мирового паразитирования. Право на необеспеченную и неконтролируемую эмиссиюмировой резервной валюты равносильно праву на присвоение благ. Посредством обмена на эту эмитированную денежную массу периферия обеспечивает Запад товарами реальных секторов экономики. Причем каждой из включенных в глобализационную систему периферийных стран отводится своя ниша в мировой специализации. Выделяются четыре типа такой специализированности: «банановые республики», «сырьевые республики», «сборочный цех» и «курортная зона». Им соответствуют свои отраслевые ниши — сельского хозяйства, добывающей промышленности, обрабатывающей промышленности и рекреационно-релаксационного обслуживания. Благодаря потоку обеспечения со стороны периферии, Запад получил возможность переквалифироваться на преимущественное развитие сферы сервиса. Называя вещи своими именами, речь идет о реализации модели неоколониального устройства мира. Современная мировая периферия не представляет собой единого целого. Она структурируется, по меньшей мере, на две группы стран. Первая из них функционально включена в систему мирового порядка. Она экономически обслуживает «золотой миллиард». Именно туда выводятся сегодня многие индустриальные инфраструктуры.

Бурный экономический рост, выражаемый в темпах увеличения валового внутреннего продукта, создает иллюзию высокой динамики развития.

В действительности это является в значительной степени следствием включенности в экономику товарного обеспечения западного потребления. Дешевизна рабочей силы азиатских и латиноамериканских стран делает их привлекательными с точки зрения инвестирования со стороны Запада. При повышении материально-социального уровня китайского или малайского населения возрастают социальные издержки производства, и привлекательность соответствующих национальных экономик для западного инвестора объективно снижается.

Вторая группа стран находится в худшем положении. Из ролевого распределения по обеспечению мирового «золотомиллиардного» центра она исключена. Это мировая геоэкономическая обочина. Основу ее составляет Африканский континент. С распадом СССР, после разрушения двуполярной модели мироустройства, Африка оказалась в положении отверженного. Для этой группы стран показатели экономической развитости и качества жизни заметно понизились не только в относительном, нои в абсолютном значении. Установилась тенденция деградации. Длительное падение показателей африканских и ряда других периферийных стран представляет собой принципиально новоеявление. В период до распада СССР весь третий мир развивался. В разных странах различие отмечалось лишь в темпах развития, но оно повсюду шло позитивно. С устранением с мировой арены социалистической альтернативы ситуация изменилась. Африка перестала быть зоной геополитического соперничества, и Запад утратил интерес к вложению средств в ее развитие. Прежде у африканских стран был козырь — переориентация на Москву.

Теперь он исчез. Возникла особая зона «мировой обочины», в которую попадают не вписавшиеся в новую систему миропорядка народы. Само наличие этой зоны важно как угроза и наглядный пример для стран, задействованных в материальном обеспечении «золотого миллиарда». Не нравится существующее положение? Возникают амбиции на вхождение в круг избранных? Но имейте ввиду, что любая из стран может быть выведена в зону изгоев. В 1990-е гг. такая перспектива была наглядно продемонстрирована для постсоветского пространства. По своей масштабности и продолжительности во времени произошедшая деградация потенциалов развитости стран постсоветского пространства имела беспрецедентный для истории нового и новейшего времени характер.Падение было остановлено (или замедлено) только тогда, когда мировой центр санкционировал для стран постсоветского пространства особую функциональную нишу — нишу «суверенных демократий», а говоря точнее — зависимых по отношению к США и западному альянсу государств. Как известно, значительное влияние на развитие сознания европейского человека оказали охватившие Европу в Средние века массовые эпидемии. Считается, что пандемия чумы XIV столетия явилась наиболее масштабным по своим демографическим последствиям катаклизмом в истории Запада. Казалось бы, ужасы средневековья навсегда остались в прошлом. Нов действительности это не более чем иллюзия мировосприятия западного человека. Вне границ Запада во многих регионах мира продолжают свирепствовать, унося миллионы жизней, различные заболевания. Целые страны живут в состоянии эпидемиологической тревоги. «Новой чумой» человечества часто именуют СПИД. Но несмотря на содержащуюся в нем общечеловеческую угрозу, степень поражения регионов мира принципиально различна. Если для Европы это одна из проблем развития здравоохранения, то для многих африканских стран — вопрос существования целых народов в физическом смысле. Разрыв численности ВИЧ-инфицированных в Африке и Западной Европе достигает почти тридцатикратной величины. В ряде африканских стран доля больных СПИДом среди взрослых превышает пятую часть всего населения. Это фактически равносильно национальному приговору. В качестве одного из индикаторов бедности принято рассматривать туберкулез. Его традиционно квалифицируют в качестве социальной болезни. На Западе туберкулез фактически изжит. Заболевание им носит, как правило, случайный характер. Частотность заболеваний туберкулезом в странах мировой периферии на порядки выше.

Численность больных туберкулезом в условных группах населения превышает американский уровень: в Камбодже — в 163 раза, в ЮАР — в 320 раз, а в Свазиленде — в 409 раз. Для сравнения, в России этот показатель выше, чем в США, в 50 раз. Прямым следствием бедности во все времена был голод.

По данным Организации Объединенных Наций, в 2010 г. в мире насчитывалось 925 млн человек, хронически голодающих. Это около 14% населения Земли! Перед ними не стоит проблема выбора товаров и услуг, формирования индивидуального потребительского пакета. Для них вопрос дня формулируется иначе —нахождение любой пищи для поддержания своего физического существования. И это не гипербола. По информации NSA США, ежедневно от голода в мире умирают 24 тыс. человек. За год, соответственно, число умерших от голодной смерти составляет 8 млн 760 тыс. чел. Голод не ограничивается исключительно зоной мировой периферии. Миллионы голодающих проживают в странах полупериферийного положения. Среди этих стран — Китай и Индия. Демонстрируемые ими сверхвысокие темпы роста ВВП скрывают для массового восприятия проблему сохраняющейся нищеты и усугубляющегося социального неравенства. Плодами китайского и индийского «экономического чуда» пользуется далеко не все население соответствующих стран. При росте числа долларовых миллиардеров в Китае и Индии, по данным международной статистики, голодают, находясь на грани физического выживания 12% китайского и 20% индийского населения. Для мировой периферии симптомов решения проблемы голода не видно. Согласно данным Международного исследовательского института продовольственной политики, рассчитывающего Общий определитель голода, в ряде стран мира ситуация по отношению к уровню 1990 г. ухудшилась не только в относительных, но и в абсолютных показателях. Очередная пандемия голода поразила Восточную Африку в 2011 г. Тип современного мироустройства, если доходить до философской его сути, есть не что иное, как отношения раб — господин. Удел раба — это плотское, био-психологическое, полуживотное состояние.

Анализ показывает, что выравнивания диспаритета социального развития европейских государств не происходит. В ЕС существуют своя преференционная зона и своя периферия. За вход в единую Европу восточноевропейцы заплатили принятием периферийного статуса. Однако даже на этих условиях туда впущены не все. Из республик бывшего СССР такое право получили пока только Прибалтийские страны. Европейские страны, непринятые в ЕС, оказались в положении дважды периферии Европы. У них отставание от уровня Запада оказалось гораздо более разительным. Используя валлерстайновскую модель, точнее будет говорить о наличии трех уровней социального статуса европейского населения — соответственно, центра (исторический Запад), полупериферии (буферная зона ЕС) и периферии (неидентичная Европа). К последней группе относится и Россия. Запад не хочет признавать Россию европейской страной и, по-видимому, ни когда не признает. Ее цивилизационная инородность прекрасно там осознается. По этой же причине не допускается в единую Европу и Турция. Вынашиваемый еще позднесоветской элитой проект России, как великой европейской страны, явно провалился. Соответственно, единственный выход для России в предотвращении дальнейшей тенденции ее периферизации, а точнее — деградации, состоит в выстраивании собственной, не привязанной к Европе цивилизационной модели.

Мировой запрос на «возвращение» России
 
Кто из мировых геополитических субъектов потенциально способен изменить существующую несправедливую и паразитарную модель однополярного мироустройства? По-видимому, в обозримом историческом времени на эту роль пока что способна только Россия. Только она обладает должными ресурсными, военными, индустриальными и социально-квалификационными возможностями для выдвижения мирового альтернативного проекта. Взоры человечества по-прежнему обращены к России. От нее ждут нового слова миру. Конечно, современный облик либеральной космополитической Российской Федерации малопривлекателен. Имиджевые характеристики России ухудшаются. Однако существует и принципиально иное отношение к ней. Это различие выявляется при расчете разности позитивных и негативных ответов респондентов об их отношении к России. В странах «золотого миллиарда» доминирует резко негативное восприятие. И это понятно.

Россия исторически выступала главным препятствием на пути реализации западного проекта. Напротив, в странах мировой периферии имидж России преимущественно позитивный. Этот позитив относителен. Он основывается прежде всего на воспоминании о роли, которую играл Советский Союз в преодолении отсталости стран третьего мира. Особенно остро диссонанс в восприятии России обнаруживается при сопоставлении отношения к ней в странах Африки и Западной Европы. Наличие советского альтернативного проекта давало африканским народам надежду на преодоление неравенства, на ликвидацию системы социального превосходства бывших белых колонизаторов. Напротив, для представителей западной элиты его выдвижение представляло угрозу утраты особого статуса в мире. В этом и следует, очевидно, искать основания полярныхоценок России.Таким образом, кластерный анализ позволяет констатировать, что неравенство стран и цивилизаций при современноймодели мироустройства растет, и это не может быть изменено,поскольку неравенство составляет сущностное основание современной модели мира. Меньшая часть человечества исторически установила систему, закрепляющую свое превосходство надбольшинством. Возникает угроза распада человеческого видового единства. Следовательно, в интересах человечества — сформулировать иные интеграционные принципы миростроительства. Необходимо выдвижение альтернативной модели мировогоразвития.

http://http://rusrand.ru/analytics/neravenstvo-v-sovremenom-mire