Ирина Бусыгина Д.полит.н., профессор кафедры сравнительной политологии МГИМО (У) МИД России, эксперт РСМД

Невзирая на впечатляющие успехи последних лет, Турция до сих пор не сделала стратегический выбор между курсом на становление в качестве глобальной и открытой силы и ориентацией на «мусульманскую патриархальность». Выбор в пользу первой опции традиционно рассматривался исключительно сквозь призму перспективы членства страны в Евросоюзе. Однако в настоящее время можно констатировать крайне высокую степень неопределенности в отношении самого вопроса о вступлении Турции в ЕС, характера процесса вступления, а также возможных последствий (в случае его реализации). Мы полагаем, что сегодня Турция нуждается в более многосторонней и более прагматичной повестке, которую представляет собой строительство Большой Европы. При этом, чем раньше Турция начнет активно участвовать в обсуждении проекта Большой Европы, тем выше вероятность того, что данный проект будет соответствовать именно ее ожиданиям и интересам.

Проект строительства Большой Европы в последнее время вызывает живой интерес у экспертного и политического сообщества. Три полюса чрезвычайно разнообразных и асимметрично устроенных пространств – Россия, Европейский союз и Турция – и характер их взаимоотношений играют решающую роль с точки зрения перспектив становления Большой Европы как «сообщества безопасности». Между тем усиливающаяся конкуренция между полюсами ведет к обратному результату – формированию асимметричной многополярности внутри самой Большой Европы. Сохранение и укрепление этой тенденции означает поддержание системы, которая, по сути, дисфункциональна и порождает нестабильность. Более того, дальнейшее «расхождение» полюсов и их конкуренция друг с другом за сферы влияния (частично располагающиеся на территории Европы) ведут к стратегической периферизации европейского континента в силу утраты конкурентоспособности в глобальном мире.

Усиливающаяся конкуренция между полюсами ведет к обратному результату – формированию асимметричной многополярности внутри самой Большой Европы. Сохранение и укрепление этой тенденции означает поддержание системы, которая, по сути, дисфункциональна и порождает нестабильность.

Императивная предпосылка изменения ситуации заключается в работе по предотвращению появления и закрепления новых разделительных линий в Европе.

В то же время одна из важнейших предпосылок создания Большой Европы заключается в том, что каждый полюс должен найти в ней свое место. Каждый полюс должен понимать привлекательность этого проекта и принимать его, исходя не только (и не столько) из цели повышения общего блага для всей Европы, но, прежде всего, из цели повышения блага для своей страны. Иными словами, каждый полюс должен четко осознавать собственную рациональность участия в Большой Европе. Отсюда возникают непраздные вопросы: зачем Большая Европа Турции? Что более выгодно этой стране: принимать активное участие в строительстве Большой Европы или ограничивать свою европейскую повестку перспективой членства в Евросоюзе и работать только на этом направлении?

Турция: большие успехи и глубокие расколы

Фото: thinkadvisor.com
Экономическая ситуация в Турции

О Турции сегодня говорят и пишут все больше. Располагаясь на перекрестке Азии и Европы и связывая Черное и Средиземное моря, эта страна занимает ключевое геостратегическое положение. Темпы развития Турции поражают: за последнее десятилетие экономика выросла почти в три раза; сегодня турки в среднем всего на 30% беднее граждан Евросоюза. Турцию называют «важнейшим политическим экспериментом», имея в виду проект создания страны мусульманской, демократической, светской, экономически стабильной и связывающей Евросоюз с Ближним и Средним Востоком. Вместе с Бразилией, Индией и Индонезией Турцию относят к числу «глобальных колеблющихся государств» («global swing states»). Для каждого из этих четырех государств характерны большая развивающаяся экономика, стратегическое географическое положение и приверженность демократическим институтам. Критически важно и то, что роль этих государств в международных отношениях точно не определена (колеблется). Именно смешанные политические ориентации придают им больше веса и значимости, чем это можно было бы предположить, принимая во внимание размер их населения и экономики [1].

Однако это только часть истории. Невзирая на значимые успехи, страна политически разобщена, стратегический выбор между курсом на становление в качестве глобальной и открытой силы и ориентацией на «мусульманскую патриархальность» еще не сделан. Раскол в Турции действительно глубок и имеет множество измерений. Большинство экспертов интерпретируют его как новейшую стадию длительной борьбы между исламизмом и кемалистским секуляризмом. Другие указывают на традиционный раскол между консервативной Анатолией и современным Стамбулом, между эгалитаризмом и элитизмом, между демократическим и авторитарным политическим выбором [2].

Кроме того, в стране усиливается «свежий» территориальный раскол, связанный с таким относительно новым процессом в частном секторе, как быстрый подъем «анатолийских тигров». Этим термином обозначаются представители среднего класса консервативных убеждений, проживающие преимущественно в юго-восточных регионах Турции. Для них вопрос о членстве страны в Евросоюзе вовсе не является приоритетным, напротив, они поддерживают поворот турецкой внешнеэкономической стратегии в сторону государств Ближнего и Среднего Востока, а также Северной Африки. Именно эти территории видятся «тиграм» как перспективные для ударного освоения рынков – они близки географически и культурно, к тому же уровень конкуренции там пока относительно низок. Фактически анатолийский средний класс выступает своего рода промоутером сближения Турции с восточными и южными соседями. Имидж Евросоюза среди турецкого населения ухудшается довольно быстрыми темпами. При этом надо понимать, что сохранение и укоренение этой тенденции в долгосрочной перспективе может стать серьезной проблемой не только в отношении вступления Турции в Евросоюз, но и в отношении менее амбициозной задачи – развития политического сотрудничества с ЕС.

Чем грозит Турции невступление в ЕС?

Невступление в ЕС чревато «утечкой» из страны «креативного класса», способно привести не только к свертыванию реформ в стране, но и к подчеркнутому культивированию отторжения по отношению к ЕС.

Отношение Турции к Европе традиционно рассматривается сквозь призму перспективы членства страны в Евросоюзе. Действительно, вступление Турции в ЕС – это во всех отношениях процесс экстраординарный. Вопрос о полном членстве в Евросоюзе – это, несомненно, ключевой вопрос для будущего страны, для ее стратегического выбора, причем не только внешне-, но и внутриполитического. За последние десятилетия множество стран вступали в международные организации, но ни для одной из них вопрос о выборе стратегической траектории не стоял столь открыто и остро, как для Турции [3].

При этом невступление в ЕС часто ассоциируется с многочисленными бедами для Турции. Во-первых, говорят о том, что это чревато «утечкой» из страны «креативного класса», ориентированного на ценности свободы слова, СМИ, собраний и ассоциаций, а также личную свободу. Для «креативного класса» присоединение Турции к ЕС, причем реальное, а не просто запланированное, по умолчанию служит гарантией ориентации на эти ценности. Во-вторых, невступление в Союз способно привести не только к свертыванию реформ в стране, но и к подчеркнутому культивированию отторжения по отношению к ЕС [3]. Более того, поскольку формально в Турции уже действуют демократические институты, она рискует попасть в ловушку гибридного режима, т.е. оказаться в неэффективном равновесии между формально существующей демократией и слабым авторитаризмом.

В Брюсселе, естественно, понимают, что в случае затягивания переговорного процесса разочарованное турецкое руководство будет продолжать дистанцироваться от Евросоюза – и политически, и идеологически. Отсутствие значимых достижений и четкого сигнала относительно сроков позитивного завершения процесса переговоров будет иметь, помимо прочего, серьезные негативные последствия для восприятия ЕС мусульманским сообществом, проживающим в Европе. Для этого сообщества результат переговоров по Турции – это своего рода тест относительно места и роли мусульман на континенте.

Фото: endthelie.com
Реджеп Тайип Эрдоган

Чем грозит Евросоюзу вступление Турции?

В то же время для самого Евросоюза вступление Турции может обернуться многочисленными проблемами. Действительно, членство этой страны, вне всяких сомнений, окажет глубокое влияние на все стороны функционирования Союза – и материальные (речь идет о неизбежном перераспределении финансовых ресурсов), и ценностные. Поэтому решение о приеме Турции в ЕС не может быть принято исключительно на основе продвижения к Копенгагенским критериям. Большую роль будут играть, по крайней мере, три дополнительных фактора: материальные издержки членства страны в Евросоюзе, восприятие ее «европейскости» и собственно внутренняя динамика развития ЕС [4].

Особый характер вопроса о присоединении Турции проявляется и в переговорном процессе: впервые в истории расширения Евросоюза переговоры характеризуются как «процесс с неопределенным результатом, процесс, исход которого не может быть гарантирован заранее». Таким образом, ЕС фактически резервирует за собой право отказаться от ведения переговоров о членстве Турции [5]. Необходимо учитывать и сам характер процесса принятия решений в Евросоюзе, касающихся приема новых членов. Так, основной приоритет Турции лежит даже не в сфере приспособления к acquis communautaire (т.е. ко всему массиву законодательства, правовых актов и решений Европейского суда, которые и составляют в совокупности европейское право), но в сфере развития политического диалога со всеми без исключения странами-членами ЕС (при соблюдении, естественно, собственных интересов). Сложнейшая задача заключается в преодолении сотен возможных вето, которые потенциально могут быть выдвинуты любой страной ЕС по любому вопросу. Поэтому переговоры о вступлении Турции имеют однозначно политический характер – вне зависимости от того, какой вопрос обсуждается. По результатам переговоров будет принято политическое решение [6].

Решение о приеме Турции в ЕС не может быть принято исключительно на основе продвижения к Копенгагенским критериям. Большую роль будут играть, по крайней мере, три дополнительных фактора: материальные издержки членства страны в Евросоюзе, восприятие ее «европейскости» и собственно внутренняя динамика развития ЕС.

Помимо этого, степень неопределенности, связанной с процессом присоединения страны к ЕС, повышается вследствие необходимости преодоления последствий глобального финансово-экономического кризиса и обсуждения дальнейшей судьбы еврозоны.

Внутри ЕС вопрос о вступлении Турции вызывает раскол и в элитах, и в обществе. Национальные элиты стран-членов ЕС чрезвычайно далеки от консенсуса по этому вопросу: одни поддерживают идею полной интеграции, другие настаивают на формате «привилегированного партнерства». Так, еще в 2009 г. Николя Саркози прямо заявил, что Турция не должна рассчитывать на полное членство, но должна быть тесно связана с ЕС и экономически, и через институты, обеспечивающие безопасность [7]. Выбор в пользу «привилегированного партнерства» представляется весьма проблематичным: согласованное определение этого понятия отсутствует, ясно лишь, что в этом случае Турция по своему статусу окажется где-то посередине – между ассоциацией (этот статус она уже имеет) и полным членством. Конечно, ЕС может поставить цель наращивать роль Турции в своих институтах и политических программах. Однако такое расширенное участие (в ограниченном круге направлений деятельности) явно не может быть привлекательным предложением для страны, которая уже очень давно стремится именно к полному членству, а не к промежуточным формам [8]. Граждане Евросоюза также не спешат высказываться в пользу вступления Турции. Напротив, согласно опросам, 78% австрийцев, 63% немцев и 61% французов выступают против реализации этого проекта. Эти цифры говорят о том, что само по себе принятие политического решения на уровне элит (даже в случае преодоления многочисленных потенциальных вето) не будет означать, что «Турция уже в Европе». Очевидно, что вопрос о заявке Турции на членство в ЕС должен рассматриваться с учетом как институционального компонента, так и того, который относится к восприятию гражданами ЕС общей идентичности [9].

Большая Европа как многосторонняя и прагматичная повестка для Турции

Было бы очевидной ошибкой «усекать» отношения Турции с Европой до проблемы членства в Европейском союзе. Турция нуждается в более многосторонней и более прагматичной повестке, особенно учитывая то, что в последние годы активно разворачивается процесс диверсификации ее внешнеэкономической политики: турецкие компании разрабатывают комплексные стратегии интернационализации [10]. Такой повесткой и одновременно «мотором» дальнейшего развития «турецкого эксперимента» могла бы стать работа по строительству Большой Европы. Подчеркнем, что строительство Большой Европы вовсе не отменяет вопроса о членстве Турции в Евросоюзе; речь идет о двух разных, но не взаимоисключающих повестках.

Активное участие в строительстве Большой Европы даст Турции возможность приступить к решению сразу нескольких важных задач. В частности, идея Большой Европы позволяет ей снять исторический груз маргинальности и сформировать позитивную повестку присоединения и включенности в дела европейского континента [11]. Проект Большой Европы естественным образом снимает вопрос о культурно-конфессиональных отличиях Турции, которые столь значимы для граждан ЕС. Кроме того, проект позволяет в полной мере реализовать преимущества уникального геополитического положения этого государства – как моста между ЕС и Россией [12]. Турция заинтересована в развитии связей с обоими полюсами – такова геополитическая реальность (и специфика) этой региональной державы. Верно и обратное: другие полюса также заинтересованы в Турции, позиция которой может оказаться ключевой с точки зрения структурирования Большой Европы.

Строительство Большой Европы вовсе не отменяет вопроса о членстве Турции в Евросоюзе; речь идет о двух разных, но не взаимоисключающих повестках.

Наиболее перспективным для Турции представляется подход, базирующийся на следующих положениях.

Во-первых, работа на Большую Европу позволит несколько снизить накал страстей относительно членства страны в ЕС, показав Брюсселю, что у Турции есть и альтернативные варианты подключения к происходящему на континенте.

Во-вторых, участие в Большой Европе может помочь Турции преодолеть скептицизм в отношении нее ряда европейских стран, даст возможность для развития неформальных связей и выстраивания отношений с отдельными странами-членами.

В-третьих, чем раньше Турция начнет активно участвовать в обсуждении проекта Большой Европы, тем выше вероятность того, что этот проект будет соответствовать именно ее ожиданиям и интересам (выбор варианта развития проекта из нескольких возможных будет зависеть, в том числе, и от участия Турции).

И последнее: Большая Европа нужна не как абстрактное общее благо, она выгодна именно Турции и именно в настоящий момент.

1. Kliman D., Fontaine R. Global Swing States: Brazil, India, Indonesia, Turkey and the Future of International Order. Report: The German Marshall Fund of the United States. November 2012.
2. Cagaptay S. Turkey at the Crossroads // Los Angeles Times, 06.03.2013.
3. Arvanitopoulos C., Tzifakis N. Introduction // Arvanitopoulos C. (ed.) Turkey’s Accession to the European Union: An Unusual Candidacy. Berlin: Springer-Verlag, 2009. P. 1.
4. Müftüler-Baç M. Turkey’s Accession to the European Union: The Impact of the EU’s Internal Dynamics // International Studies Perspectives. 2008. № 9(2). P. 204–205.
5. Nugent N. The EU’s Response to Turkey’s Membership Application: Not Just a Weighing of Costs and Benefits // Journal of European Integration. 2007. № 29(4). P. 494–495.
6. Jørgensen K.E., LaGro E. Conclusions and Perspectives: Whither Turkey’s Accession? // Jørgensen K.E., LaGro E. (eds.) Turkey and the European Union. UK: Palgrave Macmillan, 2007. P. 222.
7. Sakwa R. Russia and Turkey: Rethinking Europe to Contest Outsider Status. Paris: Ifri Russia/NIS Centre, 2010. P. 18.
8. İçener E. Privileged Partnership: An Alternative Final Destination for Turkey’s Integration with the European Union? // Perspectives on European Politics and Society. 2007. № 8(4). P. 415–438.
9. Dostál P., Akçalı E., Antonsich M. Turkey’s Bid for European Union Membership: Between «Thick» and «Thin» Conceptions of Europe // Eurasian Geography and Economics. 2011. № 52(2). P. 214; Carkoglu A., Rubin B. (eds.) Turkey and the European Union: Domestic Politics, Economic Integration and International Dynamics. L.: Frank Cass, 2005.
10. Kutlay M. Skating on Thin Ice: The Political Economy of Turkish Foreign Policy over the Last Decade. ISPI Analysis № 226, December 2013. P. 3.
11. Sakwa R. Russia and Turkey: Rethinking Europe to Contest Outsider Status. Paris: Ifri Russia/NIS Centre, 2010. P. 21.
12. Cohen S. Turkey’s Emergence as a Geopolitical Power Broker // Eurasian Geography and Economics. 2011. № 52(2). P. 225.

http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=3343#top