В последнее время все активнее обсуждают идею переориентации отечественной экономики на азиатские страны. Не было ли ошибки при выборе таких новых партнеров? Поспеем ли мы за ними в процессе реализации реформ?

Многие заметили, что Россия в настоящее время поворачивается на Восток. Это касается многих сфер: торговли, экономики, политики, научного и технического сотрудничества, а также поисков путей для модернизации. Среди избранных «привилегированных» партнеров оказались Китай, Вьетнам и Индия. Выбор этот принято связывать с верой в долгосрочность азиатского экономического подъема, а также в параллельное ослабление западных стран.

Итоги такого выбора в отдаленной перспективе предсказать пока никто не может. В нашей истории подобных случаев еще не было. Все отечественные модернизации, с допетровских эпох и до времен сталинских, ориентировались все-таки на Запад. Именно поэтому с поворотом на Восток возникает масса важнейших вопросов.

Во-первых, насколько оправданной станет ставка в экономическом партнерстве на развивающиеся страны? В течение последнего десятилетия мировая экономика получила значительную прибыль от активного развития Китая, Бразилии и Индии. Теперь же не исключено, что те же страны будут ее тормозом. Ведь на страны БРИК попадает примерно пятая часть общемирового ВВП. Некоторые аналитики, например, Адам Слэйтер, сотрудник Oxford Economics, полагают, что замедление их может вызвать в глобальной экономике рецессию.

Уже в первом квартале нынешнего года экономический рост стран БРИК был самым слабым со времен кризиса 2008 – 2009 годов. Как ожидает Всемирный банк, темпы экономического роста в европейских и центральноазиатских странах с развивающимися рынками в этом году станут самыми маленькими из всех мировых развивающихся регионов. В среднем этот рост окажется практически нулевым. Конечно, Китай все еще растет быстрее, чем многие прочие страны, но там уже несколько лет отмечают резкое падение темпов роста. А в Бразилии и России – вообще рецессия.

С другой стороны, в США также в текущем году ожидают рост, превышающий три процента, в Европе – около полутора процентов. Есть прогнозы, в соответствии с которыми для развивающихся экономик грядущее десятилетие вообще окажется намного сложнее прошлого. У всякой из них есть собственные слабости, скрывавшиеся ранее, но рискующие отныне оказаться на первом плане. В Китае, скажем, это истекание резервов достаточно дешевых трудовых ресурсов. С замедлением роста, видимо, станут нарастать и социальные трудности.

Учитывая все эти риски, стоит вновь подумать, а оправданны ли надежды на усиление сотрудничества с Китаем. Этой стране вряд ли по-настоящему нужно нечто, что мы в состоянии предложить. Исключение – сырье, атомная и оборонная промышленность и космос. Ну и, конечно же, сельскохозяйственные угодья – для реально хищнической эксплуатации. Более того от 65 процентов отечественного экспорта в Китай приходится на наш лес и природные ресурсы. Импортируем же мы оттуда продукцию со значительной добавленной стоимостью (промтовары, машины, оборудование). Китай для нашей страны является первым торговым партнером после Евросоюза. Россия же для этой страны – лишь на девятом месте. Мы в разы проигрываем таким ее партнерам, как Корея, Япония и все те же США. Китай нужен нам больше, чем мы Китаю. Партнеры не могут не пользоваться этим фактом.

Не более радужные перспективы – и в отношениях с Вьетнамом. Значительно поменялась вся структура торговли с данной страной, причем неблагоприятно для нас. Россия сократила поставки оборудования и машин во Вьетнам, увеличивая экспорт цемента, черных металлов, минерального топлива и прочих товаров с малой долей добавленной стоимости. А вот Вьетнам поставляет в Россию не морепродукты и сельскохозяйственное сырье, а товары высоких технологий. Микроэлектроника достигла двух третей нашего импорта из этой страны.

Получается, что нынешнее экономическое и торговое сотрудничество с Вьетнамом и Китаем имеет некую взаимную выгоду и даже потенциал, однако оно не содействует отечественному технологическому развитию. Ни эти страны, ни прочие восточноазитские государства не могут заместить высокотехнологичное оборудование, столь необходимое России, например, для освоения обнаруженных сложных нефтяных месторождений. Япония же поддерживает направленные против нас санкции.

Переходим к следующему пункту. Собирается ли Китай «быть по-прежнему Востоком»? Такого серьезного экономического роста всего лишь за пару десятков лет страна добилась, во многом благодаря прагматичным установкам и идеям, которые сформулировал Дэн Сяопин. Именно их выполняли последовавшие за ним китайские руководители. Когда случилась катастрофа так называемой «культурной революции» Китай смог сосредоточиться на собственных внутренних делах и экономике, не став противником Западу и отложив на время геополитические амбиции.

Некий китайский высокопоставленный дипломат, который долго проработал в Штатах, сформулировал недавно основные идеи их подхода. По его мнению, Китаю не стоит привлекать на мировой арене чрезмерное внимание. Страна исходит из положения о том, что в общей экономике решающий голос сохранится за США и прочими развитыми государствами. Китаю же следует стремиться к сбалансированному, значительному и устойчивому росту в границах мировой экономики.

Именно этой модели и следовал в течение трех последних десятков лет Китай. В итоге он стал могущественной державой, занявшей в мире ведущие позиции по нескольким торговым и экономическим показателям. Влияние его на планете соответствует положению вещей. Не стоит удивляться в связи с этим, что решение множества проблем в финансовой, торговой и экономической сферах зависит во многом от непосредственных договоренностей Китая и США. И это при том, что данные страны не были и не будут друзьями.

Экономисты Мориц Скуларик и Найал Фергюсон даже придумали термин Chimerica («химерика). По их определению, это – экономический порядок всего мира, соединивший развитие Китая, ориентированный на экспорт, и экономику Америки с идеей сверхпотребления, одновременное существование мировой сверхдержавы и ее возможного грядущего соперника.

Китай, в то же время, во внешней политике, придерживается свойственного ему прагматизма. «Белая книга», вышедшая недавно и посвященная проблемам обороны, содержит важное уточнение. Как полагают некоторые, главными противниками Пекина, против которых он борется совместно с Москвой, являются Токио и Вашингтон. Китай в связи с этим разъяснил, что с Россией он союз не заключал, Японии отомстить не пытается, а против США не выступает. Именно на этой троице «не» основана нынешняя стратегия государства.

Четвертый момент. Не торопимся ли мы списать со счетов якобы ослабевший Запад? В нынешнем веке значительным признаком ведущей державы не оказывается ни объем ВВП, ни подушевой его показатель, ни тем более скопленный военный потенциал. Главное – способности к производству инноваций. Держав, обладающих этим преимуществом немного, а Штаты – лидер среди них. Созданные под руководством Стива Джобса компанией Apple продукты завоевали весь свет. Гениальный шахматист, исключительный по данным ученый может появиться во всякой стране. Но не везде рождаются делающие революцию бизнесы и организующие их предприниматели.

Условия для их появления и существования создает лишь высокоразвитая современная рыночная экономика. Прагматичные китайцы, понимая, что такую экономику построили сейчас Штаты, именно на это основе и выстраивают собственные внешние приоритеты.

И последний, пятый вопрос. Как осуществляются реформы? Нашей стране стоит обратить внимание на то, как относятся к реформам в Китае, а также – с какой решимостью руководство этой страны вело их к заметному результату.

Введенные Сяопином реформы стартовали в 1978 году среди разрухи, случившейся после «культурной революции». А уже в 2001 году, лишь 23 года спустя, Китай принимали в ВТО и развитые страны всерьез опасались, что на мировую арену выходит мощнейший соперник. Поэтому Пекину тогда был навязан целый список обременений на полтора десятка лет вперед. В течение около семи первых лет с тех пор на Китай постоянно жаловались в связи с нарушениями взятых тогда на себя обязательств.

В России реформы стартовали в 1992 году – прошло уже те же 23 года, реформы похоронили, парадигмы развития у государства нет, а амбиции и претензии сохранились. В итоге мы остались при той же сырьевой экономике, зависящей от колебаний цен на общем рынке углеводородов. Структура нашего экспорта однобока, доля оборудования и машин в нем снизилась даже относительно советской эпохи. В нынешней экономике государство занято преимущественно перераспределением ресурсов, не обеспечивая стране развития.

В то же время для наших властей статус мировой державы, а также соперничество со Штатами крайне важны в любых обстоятельствах. На цену этого соперничества и экономику страны при этом смотрят мало. Попытки же списания политических и экономических провалов на врагов извне, будучи зачастую просто карикатурными, как правило, срабатывают. В то же время Китай подходит к делу исключительно прагматично, внешние силы на роль виновников собственных проблем не назначает.

Подойдет ли нам этот рецепт? Да, более того, он нам необходим!