Глава 7.4 "Информационные манипуляции" коллективной монографии "Политическое измерение мировых финансовых кризисов. Феноменология, теория, устранение" (М.: Научный эксперт, 2012) под общ. редакцией С.С.Сулакшина (публикуется с сокращением ссылочного аппарата).

Как стяжательское меньшинство мира заставляет большинство играть по своим правилам? Важнейшим инструментом в этом служит массовая информационно-психологическая манипуляция. С одной стороны, это программирование мнений и устремлений масс, их настроений и даже психического состояния с целью обеспечить такое поведение, которое нужно тем, кто владеет средствами манипуляции. С другой — это скрытое воздействие, факт которого не должен быть замечен объектом манипуляции. Успех манипуляции гарантирован, когда манипулируемый верит, что все происходящее естественно и неизбежно.

Объектом манипуляции может быть как отдельный человек, так и целые сообщества, а результаты воздействия бывают весьма масштабными. Исследование коллективного бессознательного открыло даже методы организационной деструкции государственной власти на основании «управляемого хаоса». Яркий пример — так называемые «оранжевые революции».

Сложилась наука, которая занималась этой проблемой, — социальная (или еще политическая) психология, один из краеугольных камней которой заложил Ле Бон в своем учении о толпе. Возникли мощные теоретические концепции. Параллельно развивалась новаторская и жесткая практика «толпообразования» — превращения больших масс людей в толпу — и манипуляции ею. Возникли новые технологические средства, позволяющие охватить интенсивной пропагандой миллионы людей одновременно. Возникли организации, способные ставить невероятные ранее по масштабам политические спектакли — и в виде массовых действ и зрелищ, и в виде кровавых провокаций.

Манипулировать массовым сознанием можно, опираясь на так называемые метафоры и стереотипы.

Метафоры — это готовые штампы мышления, но штампы эстетически привлекательные. Одними из главных «материалов», которыми орудует манипулятор, являются социальные стереотипы.

Стереотипы, как необходимый человеку инструмент восприятия и мышления, обладают устойчивостью, могут быть выявлены, изучены и использованы как мишени для манипуляции. Поскольку их полезность для человека в том и заключается, что они воспринимаются и оцениваются быстро, не думая, манипулятор может применять их как «фильтры», через которые его «жертвы» видят действительность. Если удается заставить крупные массы людей видеть какое-то общественное явление через нужный манипулятору стереотип, то несогласным становится очень трудно воззвать людей к здравому смыслу, убедить их остановиться, подумать, не принимать скоропалительных опасных решений. Так, например, СССР был превращен в «империю зла», «тюрьму народов», застойную страну. Задача манипулятора облегчается тем, что стереотипов-мишеней сравнительно немного, особенно у интеллигенции, проникнутой рациональным мышлением, не отягощенным традициями и религиозным видением мира (Э.Гуссерль ввел термин «седиментация» — «выпадение в осадок» опыта в виде стереотипов. Этот процесс экономит манипулятору массу сил и средств).

Для успешной манипуляции общественным мнением необходимо иметь надежную «карту стереотипов» разных групп и слоев населения — культурный контекст данного общества. Очень большой объем исследований был в этой области выполнен американскими специалистами, работавшими над изучением умонастроений влиятельных групп в зарубежных странах с целью воздействовать на эти умонастроения. Эта сфера глобальной манипуляции сознанием называется в США «публичной дипломатией»[*]. Наибольшие усилия в США были предприняты для изучения культурных стереотипов разных групп населения СССР, особенно интеллигенции, как главной силы, создающей или разрушающей легитимность государства.

[*] Специалисты США изучают достоверное положение дел и не позволяют политикам вести дело неграмотно. Они, например, установили, что американцы в массе своей легко поверили в то, что Кеннеди был убит сумасшедшим одиночкой, но европейцы в это не верят. Они считают, что был крупный заговор, наличие которого скрывается от общества. Так версия убийцы-одиночки была исключена из пропаганды на Европу.

Выделяются следующие признаки манипуляции массовым сознанием:

1) подмена понятий;
2) быстрый переход с одной темы на другую, чтобы у людей не было возможности критически осмыслить информацию;
3) осмеяние символа;
4) навешивание ярлыков;
5) умышленное упрощение темы;
6) ассоциативная цепочка («перенос значения»);
7) паразитирование на авторитете;
8) купирование информации в интересах манипулятора;
9) использование допущений в качестве аргументации;
10) использование информационно-идеологических или иных штампов;
11) использование специфических дезориентирующих терминов;
12) логический подлог;
13) использование лжи;
14) поиск козла отпущения;
15) намеренное искажение точки зрения оппонентов;
16) искусственно создание «единения с аудиторией».

Манипулирование массовым сознанием, использование различных средств и технологий информационно-психологического воздействия на людей стало достаточно обычным явлением в повседневной жизни, экономической конкуренции и политической борьбе. Одним из ярких проявлений манипуляции является информационно-психологическая война — целенаправленное воздействие информацией (устной, печатной, визуальной) на сознание и эмоционально-волевую сферу людей.

Во второй половине ХХ в. СМИ стали использовать технологии психологической войны. Первоначально, после Первой мировой войны, этим термином обозначали пропаганду, ведущуюся именно во время войны, так что начало психологической войны даже рассматривалось как один из важных признаков перехода от состояния мира к войне. Американский военный словарь 1948 г. дает психологической войне такое определение: «Это планомерные пропагандистские мероприятия, оказывающие влияние на взгляды, эмоции, позиции и поведение вражеских, нейтральных или дружественных иностранных групп с целью поддержки национальной политики».

Г.Лассуэлл в «Энциклопедии социальных наук» (1934) отметил важную черту психологической войны — она «действует в направлении разрыва уз традиционного социального порядка». То есть как вид воздействия на сознание, психологическая война направлена прежде всего на разрушение тех связей, которые соединяют людей в данное общество как сложную иерархически построенную систему. Атомизация людских сообществ — вот предельная цель психологической войны. В другом руководстве (1964) говорится, что цель такой войны — «подрыв политической и социальной структуры страны-объекта до такой степени деградации национального сознания, что государство становится не способным к сопротивлению». Именно это произошло с СССР.

Можно выделить основные черты, характеризующие информационно-психологическую войну (табл. 1).

Таблица 1. Характерные признаки информационно-психологической войны

В информационно-психологической войне чрезвычайно важна пропаганда, умение создать в массовом сознании нужный образ — положительный или отрицательный (в плане создания отрицательного образа яркий пример — концепция «государств-изгоев»). В литературе используется типология пропаганды в зависимости от «цвета». Между тем изначально эта типология была развернута в наставлении армии США «Ведение психологической войны». Именно там вводились определения трех типов операций.

1. «Белая» пропаганда — это пропаганда, которая распространяется и признается источником или его официальными представителями.

2. «Серая» пропаганда — это пропаганда, которая не идентифицирует специально свой источник.

3. «Черная» пропаганда — это пропаганда, которая выдается за исходящую из иного источника, не подлинного.

В СМИ все чаще используются приемы «серой» пропаганды — «информация из первых рук, высосанная из пальца». Ради них СМИ долго боролись и добились законного права «не раскрывать источник информации». Не просто обычными, но господствующими стали ссылки на «высокопоставленного чиновника из кругов, близких к кому или чему-либо, который пожелал остаться неизвестным». Таким образом, источник не идентифицируется и никакой ответственности СМИ за ложное сообщение не несут.

Пропаганда и пропагандистские трюки были всегда, однако важно понимать, что ХХ век вывел их на новый уровень, чего требовало появление информационного общества и особенно сети Интернет. Благодаря ему в настоящее время СМИ активно глобализируются. Превращению мира в «глобальную деревню» способствуют также так называемые социальные сети, представляющие собой открытые интернет-ресурсы, предназначенные для общения, обмена информацией или просто презентации информации о себе. Они могут быть общемирового масштаба, вроде сети Facebook, и служить средством быстрого распространения любого рода информации. Замечательным примером служит глобальная провокационная система информационной манипуляции под названием «Викиликс», созданная США.

Итак, информационное общество предполагает распространение информации — сигналов системы управления — по всей сети общественной организации. Одновременно включается сразу несколько каналов воздействия. Перекрытие одного из них уже не приводит к технологическому сбою. Именно сетевая топология вместо простой вертикали представляет сущность нового управленческого механизма. Высвободиться из сетевого плена гораздо сложнее (рис.1).

Рис. 1. Старая и новая модели управленческих технологий

Какова система выстраивания сети? Прежний механизм управления выстраивался по прямой субъект-объектной линии. Новая управленческая модель заключается в программировании действий объекта через формирование контекстной среды. Контекстуализированное управление создает у управляемого (являющегося, по сути, объектом) иллюзию субъектности, позволяя активизировать личностный потенциал последнего в реализации решаемых через него задач. Алгоритм действий и траектория движения объекта контекстно сформатированы. Управляемый, с умноженной энергией решая возложенные на него задачи, рассматривает их не как результат внешнего принуждения, а как собственный свободный выбор.

В последнее время в научный (а благодаря компьютерным играм и в повседневный) дискурс прочно вошло понятие «сетевые войны». Более того, по мере роста исследовательского интереса к структуре и организации «сети» в СМИ синхронно нарастает вал публикаций о мифологичности данной категории.

Идея сетевых войн не нова. В ее основе лежит сформулированная Д.Вашингтоном идея мессианского предназначения Америки, а моделью сети стало регулярное масонство. Принципы сетевой стратегии были разработаны в недрах «Рэнд Корпорэйшн», положившей начало исследованиям в области системного анализа и теории игр. А апробацию «сетевые гипотезы» прошли путем создания на территории Афганистана спецслужбами США и Пакистана таких организаций, как «Аль-Каида» и «Талибан». Первые сетецентричные операции — это проведение «тайных операций» и создание «конфликтов низкой интенсивности».

Развитию сетевых войн способствовал отказ от концепции ядерного сдерживания эпохи холодной войны. В начале 1980-х гг. решением Совета национальной безопасности США военное и дипломатическое «сдерживание» дополнилось усилиями по дестабилизации обстановки путем мобилизации ресурсов «гражданского общества». Потенциал сетевых войн получил дополнительный стимул развития и в результате информационной революции второй половины ХХ в.

Впервые информационные технологии как средство ведения боевых действий были использованы в войне против Ирака в 1991 г., а термин «информационная война» официально — в директиве министра обороны США от 21 декабря 1992 г. В 1996 г. Пентагон утвердил доктрину информационной войны («Доктрина борьбы с системами контроля и управления»), а в 1998 г. министерство обороны США ввело в действие «Объединенную доктрину информационных операций». В этом же году из недр Офиса реформирования вооруженных сил Секретаря обороны вышла стратегическая концепция сетевых войн. Ключевые положения концепции были сформулированы в докладе министерства обороны США конгрессу «Сетецентричное военное искусство» от 27 июля 2001 г. Принцип сетевых войн сегодня закреплен в стратегии национальной безопасности и военной доктрине США. Более того, проект Пентагона «Боевые системы будущего» предполагает достижение вооруженными силами США полного информационного превосходства над любым противником.

В рамках стратегемы сетевых войн «сеть» расценивается как новая и эффективная парадигма социальных связей информационного общества. Понятие «центры влияния» не имеет строгого определения. До последнего времени к ним чаще всего относили различные тайные (в первую очередь масонские) организации и так называемые тоталитарные секты. Но в связи с расширением арсенала средств информационной войны перечень «центров влияния» существенно расширился, и прежде всего за счет различных гуманитарных организаций и аналитических центров. Перечень фондов и организаций обширен, но главная особенность сетевого пространства заключается не в многочисленности подобных структур, а в их многофункциональности и всеохватности. Сетевой принцип подразумевает сложную горизонтальную сеть организационных ячеек, относительно независимых от координирующего и контролирующего центра.

Смысл сетевого принципа, разработанного Офисом реформирования вооруженных сил Секретаря обороны под управлением вице-адмирала А.К.Цибровски, состоит в том, что главным элементом всей модели является «обмен информацией» — максимальное расширение форм производства этой информации, доступа к ней, ее распределения и обратной связи. Другими словами, «сеть» представляет собой информационное пространство, в котором и развертываются основные стратегические операции и их медийное, дипломатическое, экономическое и техническое обеспечение. При этом численность элементов сети (или «центров влияния») нарастает по принципу «снежного кома». Принцип непрерывного расширения «сети» является неотъемлемым ее признаком.

Принципиальной новацией информационного общества является стирание грани между собственно военной и мирной формой противоборства государств. Применение технологии сетевой войны в «революциях оранжевого типа» указывает на практическое преодоление прежней разделительной грани между мирным и военным состояниями. Внедрение «сети» представляет собой лишение стран, народов, армий и правительств части самостоятельности и суверенности. То есть речь идет о плане планетарного контроля нового типа, когда управлению подлежат не субъекты, а их мотивации, действия и намерения.

На рис.2 представлена схема общей логики сетевых войн. Из нее видно, как из обычного на первый взгляд процесса обмена информацией вытекает смена ценностных приоритетов.

Рис. 2. Логика сетевых войн

Сетецентричные войны распространяются в теории сетевых конфликтов на четыре смежные сферы бытия — физическую, информационную, когнитивную (рассудочною) и социальную. При этом осуществляется сознательная интеграция всех четырех областей ведения сетевой войны, в результате чего и происходит формирование сети. Достигаемая синергия резко повышает эффект воздействия (в том числе и собственно боевого) на противника, а в отношении союзников и нейтральных государств формирует управляемую модель поведения.

В сетевых войнах активно используются научно-экспертные организации и фонды. В этом плане показательна сфера грантовой поддержки, основанная в 1978 г. частной «независимой» благотворительной организацией — фондом Макартуров. Общая программа фонда направлена на поддержку общественных СМИ, включая радио и независимое документальное кино. То есть именно тех сфер жизнедеятельности, которые формируют общественное мнение и, в конечном счете, долгосрочные ценностные установки.

В 1992 г. фонд Макартуров учредил программу по предоставлению грантов гражданам СНГ. Для стран бывшего СССР была предусмотрена грантовая поддержка исследовательских проектов в сферах, составляющих основы национальной безопасности, — в энергетике, обороне и внешней политике.

Государственное управление, СМИ и средства коммуникации являются объектом пристального внимания со стороны Американского национального фонда в поддержку демократии (NED) (для придания фонду вида частной организации он получает пожертвования от трех ассоциаций, которые одновременно финансируются через федеральные контракты: фондов Смита Ричардсона, Джона М.Олина и Линди и Гарри Брэдли). При этом трансляция ценностей западной цивилизации осуществляется через сферы политики, образования и культуры.

Фонд имеет четыре института-сателлита. Кроме того, многочисленные фонды в других странах используются как финансовые отправители денег в этой стране. То есть это типичная сетевая структура.

Германский Фонд имени Фридриха Эберта, финансируемый из государственного бюджета ФРГ и имеющий представительства в Москве и Санкт-Петербурге, ориентирован на оказание помощи при создании новой модели российской государственности и не скрывает задачу политического и общественного воспитания населения. Американский Фонд гражданских исследований и развития для независимых государств бывшего Советского Союза (CRDF) поддерживает образовательные проекты в России через целую сеть западных благотворительных и научных фондов, университетов, национальных лабораторий и некоммерческих организаций.

Финансирование неправительственной некоммерческой организации Freedom House осуществляют фонды братьев Брэдли, С.Скайфи и Дж.Сороса, а также правительства США и некоторых других стран посредством различных грантов, которые занимают значительную долю в бюджете организации. На протяжении 1990-х гг. Freedom House открыла бюро в странах вдоль границ бывшего СССР (в Венгрии и Польше) и в странах СНГ (Казахстане, Кыргызстане, Узбекистане и Украине), а в 2002 г. организация основала в Венгрии при поддержке Агентства международного развития США интернет-сервис для неправительственных организаций Центральной и Восточной Европы. Однако в последнее время бюро в ряде стран Восточной Европы обвиняют в сокрытии информации о программе малых грантов, в «двойных стандартах» в отношении правозащитной деятельности, в «сборе специфической информации для дестабилизации политической обстановки» и т.п.

Центр Карнеги ведет аналитическую работу прежде всего в области безопасности, внутренней и внешней политики России и при этом финансируется «Фондом Карнеги за международный мир», который, в свою очередь, получает средства от американских и европейских частных фондов, транснациональных корпораций и государственных организаций, занятых обеспечением интересов и безопасности своих стран. Среди них «Шеврон», «BP — Северная Америка», «Дженерал Моторс», фонды Форда, Мотта, Сороса и Рокфеллера, МИД Франции, Государственный департамент США, Национальный совет по разведке, министерства обороны и энергетики США, министерство по международному развитию Великобритании.

Помимо информационных вбросов в СМИ через экспертные организации, в информационно-психологической борьбе может использоваться так называемая массовая культура. Под массовой культурой понимается популярная и преобладающая культура широкого слоя населения в данном обществе. Она может включать в себя такие явления, как быт, развлечения (спорт, поп-музыка), средства массовой информации и т.п.

Массовая культура обычно имеет самобытные черты того культурного ареала, где она родилась, и призвана вызывать симпатию к нему у массового читателя и зрителя, тем самым становясь инструментом культурной политики государства, в том числе и за рубежом. Такая массовая киноиндустрия есть в Индии (Болливуд), Австралии, Аргентине, Бразилии, Мексике («мыльные оперы»), Японии (аниме и манга). Самый яркий пример — индустрия Голливуда. Именно с массовой культурой США связана так называемая глобальная массовая культура, превращающая мир в «глобальную деревню» в национальных интересах этой страны, имеющей претензии на мировое господство.

Через массовую культуру могут запускаться различные идеи — например, что миром должны руководить закрытые тайные структуры и общества (тема тамплиеров, «кода да Винчи» и т.д.). В то же время обращает на себя внимание обилие фильмов-катастроф. В массовое сознание вбрасываются некие блоки знаков-образов: катастрофы, тайные (закрытые) организации как формы управления. Это не конспирологическая схема, а нормальная картина идейно-психологической (психоментальной) пропаганды и обработки, нейролингвистического программирования с помощью кино и массовой литературы. Кстати, о важности этих форм постоянно говорят неоконсерваторы.

В свете вышесказанного сетевые войны можно рассматривать как новый тип информационных войн в условиях глобализации и монополярного мира. Главными установками здесь выступают идея информационного превосходства и внушение вовлеченному в сетецентричные операции населению бессмысленности военной, политической, экономической и культурной конкуренции с США.

Таким образом, факт вступления мира в эпоху информационной манипуляции является очевидным. Постмодерн — это не только метафорический язык богемы, но и утвердившаяся реальность современных способов управления.

Управление через массовую информацию формирует психологическую подчиненность и следование правилам, установленным мировым паразитирующим на финансовых схемах и эмиссии доллара меньшинством.

http://rusrand.ru/analytics/osobennosti-massovyh-informatsionno-psihologicheskih-manipuljatsij