В последнее время в интернете много пишут о том, что я занимаюсь апологетикой Путина. Кто-то пишет об этом явно в обвинительном тоне, кто-то считает, что он просто констатирует факт. Цели при этом преследуются разные, но, вообще говоря, выглядит это несколько смешно. Поскольку если я таки действительно работаю на Путина, то чем больше об этом говорят, тем больше я могу себе требовать зарплату. А если нет – то тогда зачем об этом говорить? Но в реальности авторы подобных утверждений демонстрируют свою полную некомпетентность в политических вопросах – в частности, в непонимании того, что же такое глава крупного государства, в частности, президент России.
Все рассуждения, сделанные в рамках такой схемы, исходят из некоторой логики, которая выглядит примерно так. Путин входит в некоторую единую «команду», которая делает все пакости в стране (варианты: разрушает систему образования, внедряет ювенальную юстицию, продаёт страну Западу, внедряет коррупцию, не проводит «демократические» реформы, ограничивает «демократию», недостающее добавить по вкусу), – поскольку ему всё это нравится.
Авторы этих рассуждений не учитывают два принципиальных обстоятельства.
Первое состоит в том, что политика – это искусство возможного. А потому поведение политика процентов на 80 определяется внешними обстоятельствами. Есть, разумеется, люди, которые выше обстоятельств, но, во-первых, их вообще крайне мало, во-вторых, априори считать кого-то таким человеком несколько наивно и, наконец, они крайне редко прорываются на высокие позиции во власти. Так вот, обстоятельства, в которых действовал Путин в начале 2000-х, в конце своего второго срока и сегодня отличаются принципиально. И потому – Путин как политик (а он продемонстрировал, что что-то он в политике точно понимает) не может не быть разным в разные периоды своего пребывания во главе государства.
Второе – что политика это искусство выстраивать компромиссы между различными политическими силами. И чем талантливей политик, чем лучше он выстраивает эти компромиссы, тем более убедительно выглядит для стороннего наблюдателя как руководитель единой сплоченной команды. Поскольку я немножко себе представляю некоторых персонажей, находящихся в окружении Путина, я могу себе представить, как они друг друга ненавидят и как сложно выстроить их не то что конструктивное, а просто не очень агрессивное взаимодействие.
Если смотреть на общее развитие ситуации, то с точки зрения Путина выглядит оно примерно так: на первом этапе, в свой первый президентский срок, он был просто обычным наёмным менеджером, которого наняла элита для решения некоторых конкретных задач. Он был очень ограничен в принятии политических решений, хотя некоторые ему удавалось провести. Этот период, скорее всего, можно считать закончившимся после «дела Ходорковского».
Отметим очень важную вещь. Весь современный коррупционный режим и даже усиление «силовиков» Путин получил уже как данность. Строили этот коррупционный режим обе главные политические силы 90-х – «семья» и «либералы», и обе были его бенефициарами. Политически к середине 90-х, особенно после ликвидации «группы Сосковца – Коржакова», эти две силы персонифицировались в фигурах Березовского и Чубайса, хотя при более внимательном рассмотрении проявлялась куда более пестрая картина.
Именно семейная группировка начала увеличивать роль силовиков (Николаев, Ковалёв, Бордюжа появились задолго до Путина), именно она включила верхушку силовиков в число бенефициаров приватизационных схем. И никаких прав что-то менять у Путина довольно долго не было. А когда они появились – где-то в конце его первого президентского срока, – ситуация в экономике стала быстро улучшаться за счёт роста цен на нефть. И Путин, который далеко не был всесилен (он и сейчас не всесилен и даже отдалённо не напоминает Сталина конца 40-х годов), совершенно не собирался разрушать то, что двигается и развивается, ради достижения спорных целей.
Нужно ещё учесть, что к тому моменту, когда Путин пришёл во власть, там была уже полная монополия на либеральное описание мира («семейные» и «силовики» своей картины не имели и пользовались «либеральной»), которую к тому же поддерживали и МВФ и Мировым банком, и Евросоюз с США. А альтернативные либералам экономические группы в России были невероятно сильно ослаблены ещё и тем, что в схватке 1998-1999 годов поставили на проигравшую команду Маслюкова – Примакова (или были ликвидированы ещё раньше). А никакой нормальный политик не будет менять работающую систему, если у него нет твёрдого понимания, что (и кто) придёт к ней на смену.
У Путина в 2000-е такого понимания не было, не было в его окружении и таких людей. И либеральная группа (объединившаяся к тому времени с «семейной» на почве борьбы с «силовиками»), и «силовая» группа новых персонажей в окружение Путина вводить совершенно не хотели (а «допуск к телу» -- это отдельный и весьма прибыльный бизнес), а потребности такой не было; всё и так складывалось хорошо, и, в соответствии с либеральным описанием мира, никаких проблем и быть не могло).
Когда Путин в 2008 году ушёл, он оставил за собой возможность вернуться, но совершенно не собирался вмешиваться в ту политику, которую проводили две основные политические группировки. У него уже были некоторые возможности (но только в рамках консенсуса элиты, который был бы мгновенно разрушен, как только он начал бы что-то принципиально менять), но не было никакой уверенности, что это необходимо делать. И, самое главное, всё равно не было никакой альтернативной «команды».
Должен был пройти 2008 год с кризисом, а затем ещё несколько лет, чтобы стало понятно, что выхода в рамках старой модели уже нет. Ещё непонятно, какой будет новая, но в рамках старой – выхода нет точно. А в такой ситуации есть несколько возможных варианта исхода.
Первый состоит в полном сломе всей системы. Риски тут так велики (особенно с учётом кризиса во всём мире, который продемонстрировал нашим олигархам, что не только нет гарантии сохранения капиталов, но, напротив, есть полная гарантия того, что не оставят ничего, как только исчезнет «прикрытие» со стороны России), а гарантии столь неубедительны, что это вариант категорически никого не устраивает.
Вариант два: постепенное сокращение элиты некоторым внутренним консенсусом до того, как ситуация не «устаканится». В этот вариант ещё многие верят, но люди разумные (к которым, безусловно, относится Путин), скорее всего, этот вариант уже не рассматривают. При этом они начинает некоторые действия, которые других членов элиты пугают. Отметим, что реальность этого варианта близка к нулю, поскольку никаких близких по времени улучшений явно не предвидится.
Вариант третий: победа одной из элитных группировок с ликвидацией остальных без всякого консенсуса. Некоторый аналог 30-х годов в СССР. Вариант возможный, но не сегодня, пока уровень противоречий в элите ещё так далеко не зашёл, хотя, возможно к нему и приближается.
И остаётся четвёртый вариант: выбрать консенсусом «диктатора» и дать ему полномочия провести жёсткие реформы – жёсткие в том смысле, что они могут и разрушить ту систему, которая была выстроена в конце 90-х – начале 2000-х. Именно этот вариант и был выбран, и в качестве диктатора возник Путин. Но не путём его приглашения со стороны элиты, как это было в 1999 году, а самостоятельно. Именно по этой причине он хотел именно что выиграть выборы – поскольку иначе его возможности по изменению политической модели в стране были бы серьёзно ограничены. Именно по этой причине ему устроили «болотный процесс» (точнее, правильно его направили, поскольку изначальный его пафос был не против власти, а к власти – с целью объяснить ей, что что-то нужно менять), который, впрочем, успеха не достиг.
И сегодня Путин -- единственный человек в стране, который имеет возможности что-то изменить без революционного процесса. Отмечу, что имеет возможность – это не значит ни то, что он начнёт, ни то, что у него получится. Но все остальные варианты требуют революции. При этом элитные группировки готовы какие-то реформу терпеть, но с одним условием: их положение не должно ухудшиться. А поскольку оно будет ухудшаться практически автоматически (по причине развития кризиса), стратегически опираться на элиты Путин не может (тактически – будет, конечно).
Обращение Путина к Академии наук можно рассматривать как попытку создать альтернативу и либеральному описанию мира, и либеральному управлению экономикой. Станет ли она такой в реальности – увидим по итогам смены руководства ЦБ. Если вместо Игнатьева будет назначен Улюкаев, Кудрин или ещё какой Задорнов, это означает, что Путин решил пока «не будить лиха». Что будет после этого – тема отдельного рассуждения.
И в заключение. Ситуация, в которой действует Путин, принципиально изменилась. И объективно, и субъективно – то есть в части его отношения к российским элитам и отношения элит к нему. А это требует от него как от политика реагировать. Я попытался описать его возможности и шансы – с учётом того, что больше в стране – пока, во всяком случае, – ни у кого нет шансов сделать необходимые реформы без крови. Если Путин откажется – посмотрим, что будет дальше. Но я вовсе не уверен, что ему самому хочется и нравится действовать – и в этом смысле, ситуация выглядит еще очень неопределённой.
Михаил Хазин
Источник: "Однако "
* * *
Я с большим интересом ознакомился с комментариями к моей последней статье о месте Путина в современной России. Больше всего меня удивило то, что люди категорически отказываются признавать то обстоятельство, что у Путина могут быть какие-то ограничения, кроме его личных желаний. Более того, никто не соглашается с тем, что эти желания могут по каким-то причинам меняться. Иными словами, большая часть комментаторов считает, что Путин – это не человек, а некоторое сверхсущество, которое имеет некоторые желания, но с реальностью они связаны мало.
Такое понимание, как мне кажется, может иметь две основные причины. Первая – глубокое разочарование в деятельности Путина, которое привело искренних патриотов к необходимости искать альтернативные Путину фигуры. При этом любая попытка вернуться собственно к Путину вызывает у них дикое раздражение – как попытка отвлечения «на негодный объект». Такую позицию можно понять психологически, но она совершенно недопустима для аналитика (а именно в аналитических рамках я писал этот текст). Кроме того, такая позиция неконструктивна, поскольку не даёт ответа на вопрос, что и как делать в современной ситуации. Если все враги, то на кого делать ставку?
Отмечу, что с моей точки зрения, для сегодняшней России принципиально важно, чтобы конфликт между элитными группировками развивался как можно быстрее и жёстче. Мой анализ показывает, что этот конфликт всё равно будет продолжаться, так что необходимый результат – распад современной компрадорской элиты – практически неизбежен, но чем быстрее будет происходить этот процесс, тем меньше вероятность того, что вместе с элитой распадется и Россия. Точнее, что представители компрадорской элиты смогут, преследуя собственные цели, направленные на личное спасение, разрушить Россию.
В общем, такую позицию можно понять, но нельзя принять. Кроме того, она, так или иначе, льёт воду на мельницу второго варианта. Который, если убрать из него разного рода усложнения и дополнения, выглядит примерно так. В России есть группа, которая хочет ей благополучия и счастья в европейской семье народов. Называет она себя «демократами», «либералами» и «сторонниками свободы». Ей мешают как разные ворюги, примкнувшие к этой «белой и пушистой» группе, так и системные враги, по происхождению – «кровавая гэбня». Самый главный координатор и лидер этой группы – страшный Путин, которого нужно максимально демонизировать с тем, чтобы никто и никогда не поддерживал его против наших добрых «либералов» и «демократов».
Разумеется, в такой позиции есть много неувязок, с которыми члены этой группы борются. В частности, им нужно максимально затушевать то обстоятельство, что именно они определяют экономическую политику России последние 20 лет (за небольшим исключением правительства Примакова-Маслюкова), и это они делают путём разделения себя на несколько фракций. Публично демонстрируется та из них, которая ходит на митинги, а та, которая сидит в Центробанке и Правительстве, не очень афишируется как либеральная и демократическая. А уж такие реальные координаторы, как Волошин, вообще сидят в глубокой тени.
Вторая их проблема – коррупция. Становление сегодняшнего коррупционного государства происходило в 90-е годы, когда «либералы» и «демократы» под чутким руководством иностранных советников проводили приватизацию, а «силовики» сидели в глубоком загоне. Начали они появляться во власти только году в 99-м -- когда всё уже было решено. Но тут наши «демократы» ведут себя банальным способом: они раз за разом повторяют, что в коррупции виноваты только Путин и «кооператив «Озеро», в расчёте на то, что люди забудут 90-е годы.
Третья проблема – электоральная. Несмотря ни на что, российское общество чётко усвоило, что все кошмары 90-х – это дело рук «либералов» и «демократов», а некоторое улучшение 2000-х – результат прихода к власти Путина и «силовиков». Последнее не совсем верно, но спорить с общественным мнением – себе дороже, так что тут я продолжать не буду. Но вывод из сказанного очень простой: «либералы» и «демократы» должны отчаянно бороться с теми, кто вскрывает их реальную историю и реальные цели.
Поскольку я этим занимаюсь постоянно, то, в некотором смысле, являюсь куда более опасным для них врагом, чем «кровавая гэбня», которая до сих пор дает им «в кормление» всю финансово-экономическую политику страны. Но тут есть одна тонкость: они не могут мне возразить по существу вопроса. Ни в части нашей теории кризиса (я встречался со вполне интересными критическими соображениями, но все они были не со стороны либералов), ни в части их собственной истории. А посему нужно просто поливать меня грязью. Что они и проделывают.
При этом, поскольку их «массовка» не очень понимает тонкости момента и знает, что самый главный враг «демократии и либерализма» – это Путин, то и пытаются меня с ним ассоциировать. Самое смешное состоит в том, что виноваты в ухудшении их отношений с Путиным сами лидеры «либералов» и «демократов», поскольку они не могут обеспечить более или менее нормальный экономический рост в стране – чем ставят Путина в крайне сложное положение. Но я при этом всё равно остаюсь виновным хотя бы в том, что публично говорю об этом обстоятельстве, которое они хотели бы от общественности утаить.
Ну, и в заключение можно отметить, что обсуждение моего аналитического текста показало, что степень политизированности общества сильно выросла. Разумеется, я мог где-то в тексте какие-то субъективные эмоции и допустить, но уж точно не в таком масштабе, как это представлено в его обсуждении. А это значит, что серьёзные политические катаклизмы нас ожидают в любом случае, будет Путин что-то делать или нет.
Михаил Хазин
http://www.rodon.org/society-130206103538
Все рассуждения, сделанные в рамках такой схемы, исходят из некоторой логики, которая выглядит примерно так. Путин входит в некоторую единую «команду», которая делает все пакости в стране (варианты: разрушает систему образования, внедряет ювенальную юстицию, продаёт страну Западу, внедряет коррупцию, не проводит «демократические» реформы, ограничивает «демократию», недостающее добавить по вкусу), – поскольку ему всё это нравится.
Авторы этих рассуждений не учитывают два принципиальных обстоятельства.
Первое состоит в том, что политика – это искусство возможного. А потому поведение политика процентов на 80 определяется внешними обстоятельствами. Есть, разумеется, люди, которые выше обстоятельств, но, во-первых, их вообще крайне мало, во-вторых, априори считать кого-то таким человеком несколько наивно и, наконец, они крайне редко прорываются на высокие позиции во власти. Так вот, обстоятельства, в которых действовал Путин в начале 2000-х, в конце своего второго срока и сегодня отличаются принципиально. И потому – Путин как политик (а он продемонстрировал, что что-то он в политике точно понимает) не может не быть разным в разные периоды своего пребывания во главе государства.
Второе – что политика это искусство выстраивать компромиссы между различными политическими силами. И чем талантливей политик, чем лучше он выстраивает эти компромиссы, тем более убедительно выглядит для стороннего наблюдателя как руководитель единой сплоченной команды. Поскольку я немножко себе представляю некоторых персонажей, находящихся в окружении Путина, я могу себе представить, как они друг друга ненавидят и как сложно выстроить их не то что конструктивное, а просто не очень агрессивное взаимодействие.
Если смотреть на общее развитие ситуации, то с точки зрения Путина выглядит оно примерно так: на первом этапе, в свой первый президентский срок, он был просто обычным наёмным менеджером, которого наняла элита для решения некоторых конкретных задач. Он был очень ограничен в принятии политических решений, хотя некоторые ему удавалось провести. Этот период, скорее всего, можно считать закончившимся после «дела Ходорковского».
Отметим очень важную вещь. Весь современный коррупционный режим и даже усиление «силовиков» Путин получил уже как данность. Строили этот коррупционный режим обе главные политические силы 90-х – «семья» и «либералы», и обе были его бенефициарами. Политически к середине 90-х, особенно после ликвидации «группы Сосковца – Коржакова», эти две силы персонифицировались в фигурах Березовского и Чубайса, хотя при более внимательном рассмотрении проявлялась куда более пестрая картина.
Именно семейная группировка начала увеличивать роль силовиков (Николаев, Ковалёв, Бордюжа появились задолго до Путина), именно она включила верхушку силовиков в число бенефициаров приватизационных схем. И никаких прав что-то менять у Путина довольно долго не было. А когда они появились – где-то в конце его первого президентского срока, – ситуация в экономике стала быстро улучшаться за счёт роста цен на нефть. И Путин, который далеко не был всесилен (он и сейчас не всесилен и даже отдалённо не напоминает Сталина конца 40-х годов), совершенно не собирался разрушать то, что двигается и развивается, ради достижения спорных целей.
Нужно ещё учесть, что к тому моменту, когда Путин пришёл во власть, там была уже полная монополия на либеральное описание мира («семейные» и «силовики» своей картины не имели и пользовались «либеральной»), которую к тому же поддерживали и МВФ и Мировым банком, и Евросоюз с США. А альтернативные либералам экономические группы в России были невероятно сильно ослаблены ещё и тем, что в схватке 1998-1999 годов поставили на проигравшую команду Маслюкова – Примакова (или были ликвидированы ещё раньше). А никакой нормальный политик не будет менять работающую систему, если у него нет твёрдого понимания, что (и кто) придёт к ней на смену.
У Путина в 2000-е такого понимания не было, не было в его окружении и таких людей. И либеральная группа (объединившаяся к тому времени с «семейной» на почве борьбы с «силовиками»), и «силовая» группа новых персонажей в окружение Путина вводить совершенно не хотели (а «допуск к телу» -- это отдельный и весьма прибыльный бизнес), а потребности такой не было; всё и так складывалось хорошо, и, в соответствии с либеральным описанием мира, никаких проблем и быть не могло).
Когда Путин в 2008 году ушёл, он оставил за собой возможность вернуться, но совершенно не собирался вмешиваться в ту политику, которую проводили две основные политические группировки. У него уже были некоторые возможности (но только в рамках консенсуса элиты, который был бы мгновенно разрушен, как только он начал бы что-то принципиально менять), но не было никакой уверенности, что это необходимо делать. И, самое главное, всё равно не было никакой альтернативной «команды».
Должен был пройти 2008 год с кризисом, а затем ещё несколько лет, чтобы стало понятно, что выхода в рамках старой модели уже нет. Ещё непонятно, какой будет новая, но в рамках старой – выхода нет точно. А в такой ситуации есть несколько возможных варианта исхода.
Первый состоит в полном сломе всей системы. Риски тут так велики (особенно с учётом кризиса во всём мире, который продемонстрировал нашим олигархам, что не только нет гарантии сохранения капиталов, но, напротив, есть полная гарантия того, что не оставят ничего, как только исчезнет «прикрытие» со стороны России), а гарантии столь неубедительны, что это вариант категорически никого не устраивает.
Вариант два: постепенное сокращение элиты некоторым внутренним консенсусом до того, как ситуация не «устаканится». В этот вариант ещё многие верят, но люди разумные (к которым, безусловно, относится Путин), скорее всего, этот вариант уже не рассматривают. При этом они начинает некоторые действия, которые других членов элиты пугают. Отметим, что реальность этого варианта близка к нулю, поскольку никаких близких по времени улучшений явно не предвидится.
Вариант третий: победа одной из элитных группировок с ликвидацией остальных без всякого консенсуса. Некоторый аналог 30-х годов в СССР. Вариант возможный, но не сегодня, пока уровень противоречий в элите ещё так далеко не зашёл, хотя, возможно к нему и приближается.
И остаётся четвёртый вариант: выбрать консенсусом «диктатора» и дать ему полномочия провести жёсткие реформы – жёсткие в том смысле, что они могут и разрушить ту систему, которая была выстроена в конце 90-х – начале 2000-х. Именно этот вариант и был выбран, и в качестве диктатора возник Путин. Но не путём его приглашения со стороны элиты, как это было в 1999 году, а самостоятельно. Именно по этой причине он хотел именно что выиграть выборы – поскольку иначе его возможности по изменению политической модели в стране были бы серьёзно ограничены. Именно по этой причине ему устроили «болотный процесс» (точнее, правильно его направили, поскольку изначальный его пафос был не против власти, а к власти – с целью объяснить ей, что что-то нужно менять), который, впрочем, успеха не достиг.
И сегодня Путин -- единственный человек в стране, который имеет возможности что-то изменить без революционного процесса. Отмечу, что имеет возможность – это не значит ни то, что он начнёт, ни то, что у него получится. Но все остальные варианты требуют революции. При этом элитные группировки готовы какие-то реформу терпеть, но с одним условием: их положение не должно ухудшиться. А поскольку оно будет ухудшаться практически автоматически (по причине развития кризиса), стратегически опираться на элиты Путин не может (тактически – будет, конечно).
Обращение Путина к Академии наук можно рассматривать как попытку создать альтернативу и либеральному описанию мира, и либеральному управлению экономикой. Станет ли она такой в реальности – увидим по итогам смены руководства ЦБ. Если вместо Игнатьева будет назначен Улюкаев, Кудрин или ещё какой Задорнов, это означает, что Путин решил пока «не будить лиха». Что будет после этого – тема отдельного рассуждения.
И в заключение. Ситуация, в которой действует Путин, принципиально изменилась. И объективно, и субъективно – то есть в части его отношения к российским элитам и отношения элит к нему. А это требует от него как от политика реагировать. Я попытался описать его возможности и шансы – с учётом того, что больше в стране – пока, во всяком случае, – ни у кого нет шансов сделать необходимые реформы без крови. Если Путин откажется – посмотрим, что будет дальше. Но я вовсе не уверен, что ему самому хочется и нравится действовать – и в этом смысле, ситуация выглядит еще очень неопределённой.
Михаил Хазин
Источник: "Однако "
* * *
Я с большим интересом ознакомился с комментариями к моей последней статье о месте Путина в современной России. Больше всего меня удивило то, что люди категорически отказываются признавать то обстоятельство, что у Путина могут быть какие-то ограничения, кроме его личных желаний. Более того, никто не соглашается с тем, что эти желания могут по каким-то причинам меняться. Иными словами, большая часть комментаторов считает, что Путин – это не человек, а некоторое сверхсущество, которое имеет некоторые желания, но с реальностью они связаны мало.
Такое понимание, как мне кажется, может иметь две основные причины. Первая – глубокое разочарование в деятельности Путина, которое привело искренних патриотов к необходимости искать альтернативные Путину фигуры. При этом любая попытка вернуться собственно к Путину вызывает у них дикое раздражение – как попытка отвлечения «на негодный объект». Такую позицию можно понять психологически, но она совершенно недопустима для аналитика (а именно в аналитических рамках я писал этот текст). Кроме того, такая позиция неконструктивна, поскольку не даёт ответа на вопрос, что и как делать в современной ситуации. Если все враги, то на кого делать ставку?
Отмечу, что с моей точки зрения, для сегодняшней России принципиально важно, чтобы конфликт между элитными группировками развивался как можно быстрее и жёстче. Мой анализ показывает, что этот конфликт всё равно будет продолжаться, так что необходимый результат – распад современной компрадорской элиты – практически неизбежен, но чем быстрее будет происходить этот процесс, тем меньше вероятность того, что вместе с элитой распадется и Россия. Точнее, что представители компрадорской элиты смогут, преследуя собственные цели, направленные на личное спасение, разрушить Россию.
В общем, такую позицию можно понять, но нельзя принять. Кроме того, она, так или иначе, льёт воду на мельницу второго варианта. Который, если убрать из него разного рода усложнения и дополнения, выглядит примерно так. В России есть группа, которая хочет ей благополучия и счастья в европейской семье народов. Называет она себя «демократами», «либералами» и «сторонниками свободы». Ей мешают как разные ворюги, примкнувшие к этой «белой и пушистой» группе, так и системные враги, по происхождению – «кровавая гэбня». Самый главный координатор и лидер этой группы – страшный Путин, которого нужно максимально демонизировать с тем, чтобы никто и никогда не поддерживал его против наших добрых «либералов» и «демократов».
Разумеется, в такой позиции есть много неувязок, с которыми члены этой группы борются. В частности, им нужно максимально затушевать то обстоятельство, что именно они определяют экономическую политику России последние 20 лет (за небольшим исключением правительства Примакова-Маслюкова), и это они делают путём разделения себя на несколько фракций. Публично демонстрируется та из них, которая ходит на митинги, а та, которая сидит в Центробанке и Правительстве, не очень афишируется как либеральная и демократическая. А уж такие реальные координаторы, как Волошин, вообще сидят в глубокой тени.
Вторая их проблема – коррупция. Становление сегодняшнего коррупционного государства происходило в 90-е годы, когда «либералы» и «демократы» под чутким руководством иностранных советников проводили приватизацию, а «силовики» сидели в глубоком загоне. Начали они появляться во власти только году в 99-м -- когда всё уже было решено. Но тут наши «демократы» ведут себя банальным способом: они раз за разом повторяют, что в коррупции виноваты только Путин и «кооператив «Озеро», в расчёте на то, что люди забудут 90-е годы.
Третья проблема – электоральная. Несмотря ни на что, российское общество чётко усвоило, что все кошмары 90-х – это дело рук «либералов» и «демократов», а некоторое улучшение 2000-х – результат прихода к власти Путина и «силовиков». Последнее не совсем верно, но спорить с общественным мнением – себе дороже, так что тут я продолжать не буду. Но вывод из сказанного очень простой: «либералы» и «демократы» должны отчаянно бороться с теми, кто вскрывает их реальную историю и реальные цели.
Поскольку я этим занимаюсь постоянно, то, в некотором смысле, являюсь куда более опасным для них врагом, чем «кровавая гэбня», которая до сих пор дает им «в кормление» всю финансово-экономическую политику страны. Но тут есть одна тонкость: они не могут мне возразить по существу вопроса. Ни в части нашей теории кризиса (я встречался со вполне интересными критическими соображениями, но все они были не со стороны либералов), ни в части их собственной истории. А посему нужно просто поливать меня грязью. Что они и проделывают.
При этом, поскольку их «массовка» не очень понимает тонкости момента и знает, что самый главный враг «демократии и либерализма» – это Путин, то и пытаются меня с ним ассоциировать. Самое смешное состоит в том, что виноваты в ухудшении их отношений с Путиным сами лидеры «либералов» и «демократов», поскольку они не могут обеспечить более или менее нормальный экономический рост в стране – чем ставят Путина в крайне сложное положение. Но я при этом всё равно остаюсь виновным хотя бы в том, что публично говорю об этом обстоятельстве, которое они хотели бы от общественности утаить.
Ну, и в заключение можно отметить, что обсуждение моего аналитического текста показало, что степень политизированности общества сильно выросла. Разумеется, я мог где-то в тексте какие-то субъективные эмоции и допустить, но уж точно не в таком масштабе, как это представлено в его обсуждении. А это значит, что серьёзные политические катаклизмы нас ожидают в любом случае, будет Путин что-то делать или нет.
Михаил Хазин
http://www.rodon.org/society-130206103538
.jpg)
Комментарии (0)