На формирование идеологии «украинства» мощное влияние оказала Польша, чему есть определенные исторические основания. В середине XIV в. король Польши Казимир III Великий захватил разоренную монголо-татарскими набегами Червонную Русь. На ее территории было образовано Русское воеводство, которое быстро подверглось активной польской колонизации, а его главный город Львов постепенно обрел польское лицо. Активная политика Москвы по собиранию под ее властью русских земель, начатая в конце XV в., привела к необходимости идейного оформления польского господства над Западной Русью. Многие польские публицисты и историки второй половины XVI и первой половины XVII вв. работали над тем, чтобы обосновать отличие народа Западной Руси от Руси Восточной. Как следствие, они разработали теорию восточной границы Речи Посполитой, как границы Европы и Азии (при том, что до конца XVI в. традиционно на картах Европы находилось место и Московскому княжеству), описывали чудовищно-варварский характер «Московии», ее противоположность во всем высокой польской культуре с ее зоной влияния.

В деле раскола Руси на Московскую и Польско-Литовскую огромную роль сыграла церковная политика польских властей – начиная с разделения прежде единой Киевской метрополии в XV в., когда появились две митрополии – одна с центром в Москве, а другая с центром в Вильне (нынешний Вильнюс). Последняя в лице нескольких своих иерархов во главе с митрополитом пошла в 1596 г. на унию с Римской церковью, перейдя от Константинополя в послушание Риму, став фактически католической, но с элементами православной обрядности. Большинство православных иерархов отказалось тогда признавать акт Унии, и в 1620 г. смогло воссоздать православную митрополию. Как писали тогда деятели православного сопротивления, вся политика Рима была направлена на то, «чтобы на Руси не было Руси», а папа Урбан VIII говорил: «Через вас, русские, я надеюсь обратить весь Восток». После войн XVII в. Униатская церковь получила полное преобладание  в оставшихся в составе Польши землях, искореняя в них дух Православия, считавшегося как «русская вера».

Празднование 4 ноября дня освобождения Москвы от польских захватчиков, узаконенное в современной России, имеет большой смысл, поскольку фиксирует дату наибольшего продвижения польской экспансии на Русь и, одновременно, начало ее отката – то есть переломную точку в огромном, многовековом историческом процессе. Однако оно не остановилось даже тогда, когда в конце XVIII в. государство Речь Посполитая было уничтожено, а западнорусские земли, за исключением Галиции, Буковины и Закарпатья, вошли в состав Российской империи. Однако на этих землях оставалась польская шляхта, которая к тому времени уже привыкла считать их своими, а потому, в противостоянии всему русскому, вооружилась новой – националистической идеологией. В этой связи становится понятным процесс усиленной полонизации (ополячивания) западнорусских земель, в том числе и прежде русского Киева, уже  в XIX в., когда эти территории входили в состав России.

Как писал виднейший исследователь феномена украинства Н.И. Ульянов, «поляки, в самом деле, взяли на себя роль акушерки при родах украинского национализма и няньки при его воспитании», «весь фонд анекдотов, сарказмов, шуточек, легенд, антимосковских выдумок, которыми самостийничество пользуется и по сей день, - создан поляками».

В частности, значимую роль в формировании украинства сыграл поляк Франтишек Духинский еще в 1850-х гг. Это был человек, действительно одержимый ненавистью к России. В этом плане его образ мыслей был специфически польским: Россия виделась извечным агрессором, нападавшим на русские земли Польши и потому виновным в ее печальной судьбе. Для обоснования того, что эти земли именно польские и по праву должны принадлежать Польше, он создал особую расовую теорию и с ее помощью своеобразную концепцию общей истории. Стремясь доказать этническую чуждость между «москалями» и русскими, он стал доказывать, что «москали» - вообще не славяне, а народ со смешанными кровями, среди которых преобладала финская (то есть, по его понятиям, кровь кочевых неиндоевропейских народов), которая была также сильно разбавлена туранским татаро-монгольским элементом. Более того, сами «москали» виделись им как народ кочевой, доказательства чему Духинский находил и в России его времени, утверждая, что «они останутся кочевниками навсегда», ведь такова их расовая природа. Польско-русское противостояние он рассматривал как конфликт двух рас – земледельцев-арийцев и кочевников-туранцев. Естественная граница между «туранцами» и «арийцами» была им обозначена по Днепру, Двине и «речкам Финляндии». В этом плане днепровское Левобережье виделось им все же туранским. Понятно, что туранцами объявлялись и запорожские казаки, чья расовая близость с «москалями» и естественная для туранцев агрессивность и была причиной, по его мнению, многих бед Польши. Эта же граница понималась и как разделительная линия между европейской цивилизацией и Азией, Востоком, транслируемым как нечто извечно враждебное Европе. Именно Духинский, по всей видимости, первым создал относительно цельную идеологическую доктрину украинства. Ее суть заключалась в отрицании общерусского самосознания и культуры, утверждении этнической разобщенности и исконной враждебности с «москалями», осознании принадлежности к польскому пространству «европейской культуры» и особой миссии «на Востоке» в борьбе с «московской азиатчиной».

Значительный вклад в развитии «украинства» сыграла тайная политическая организация – Кирилло-Мефодиевское братство, членом которой был, в том числе, украинский поэт Т.Г. Шевченко. Главной целью этого «братства» являлось создание панславянского союза, в который входили бы такие страны, как Россия, Украина, Сербия, Болгария и Чехия. В рамках общества, историком Н.И. Костомаровым, была впервые разработана концепция самостоятельной украинской национальности. Начиная со своей работы «Две русские народности», он последовательно доказывал существование отдельной «южнорусской» народности. Идейным наследником создателей Кирилло-Мефодиевского братства был и Н.И. Михновский. Адвокат, происходивший из древнего казацкого рода, определивший целью своей жизни борьбу за права украинского народа, он был лидером «Украинской народной партии» и соорганизатором «Революционной Украинской» и «Украинской демократическо-хлеборобской» партий. В противовес идеям российской государственности, он выступал сторонником украинского национализма, став в 1900 г. автором манифеста «Самостийна Украина». Идеи и взгляды его единомышленников (Д. Донцов, В. Липинский и др.) – в той или иной форме также легли в основу политических установок прежних и нынешних украинских националистов.

Вместе с тем, следует отметить ведущую роль в развитии идеологии украинства Австро-Венгерской империи, в состав которой после крушения Речи Посполитой отошла часть территории польского государства. Хотя австро-венгерское влияние на этих землях было ощутимым, тем не менее, австрийские власти боялись, что «русины, которые вошли в состав австрийской империи сыграют роль пятой колонны России. Поэтому они вели очень сильную проукраинскую политику - в финансовом, просветительском отношении, направленную на создание украинской нации. Так что зарождению своего национализма украинцы обязаны как раз австрийцам. Именно они стали открывать первые школы с украинским языком, способствовать развитию их литературы, печати, какие-то прерогативы в парламенте австро-венгерском отдавать».

Датой первой публичной презентации украинства, вероятно, следует считать 25 ноября 1890 г., когда в сейме Галиции два русских депутата – Ю. Романчук (представитель «Русского клуба», состоявшего из 16 депутатов сейма) и А. Вахнянин – выступили с заявлением о том, что православно-униатское население Галицкой Руси, называющее себя русским, на самом деле не имеет ничего общего с русским народом, а является другим, ранее не замеченным народом – украинцами. Это событие стало началом «новой эры» в политической жизни Галиции, и уже в 1895 г. прежде русская делегация стала именовать украинской.

Нет никаких сомнений в том, что задача формирования идеологии украинства заключалась, прежде всего, в радикальном уничтожении в памяти местных русских всего того, что было связано с русскими в России. «Украинцы» и «москали» объявлялись совершенно разными народами, и утверждалось, что так было всегда. Более того, утверждалось, что между украинцами и москалями всегда были конфликтные отношения, эти народы якобы исторически противостояли друг другу, и именно «москали» всегда были главными врагами украинцев. Само русское имя было отобрано у них москалями, а потому украинцы оказались вынуждены отказаться от его употребления, при этом, конечно, не признавая русскими и москалей. Все, что русское, соответственно отрицалось. Украинцы, по мнению их идеологов, - древний европейский народ, который всю свою историю страдает из-за соседства с азиатской Московщиной, а борьба с москалями, таким образом, - является основной задачей украинцев, более того – их европейской миссией.

Эстафету польских и австрийских идеологов впоследствии приняли украинские «историки», среди которых особо следует выделить Михаила Грушевского. Он утверждал, что украинцы – древнейший народ, на очередном этапе своей истории создавший государство, известное как Киевская Русь. Он же разработал теорию преемственности украинской государственности от Киевской Руси через Галицко-Волынское княжество, Великое княжество Литовское – и до Гетманщины. При этом отношения с поверхностно славянизированными финскими племенами на востоке (москалями) он рассматривал как исторически конфликтные. В 1894 г. в Львовском университете была открыта кафедра всеобщей истории, руководить которой был приглашен М. Грушевский. За двадцать лет своей деятельности на этом посту он сумел воспитать целую плеяду «историков» новой формации, ставших проводниками идеологии украинства.

Через различные каналы (образовательные учреждения, униатская церковь, средства массовой информации и др.) в общество стала внедряться украинская идея. Решено было в принципе отказаться от употребления русского имени: «примерно с 1900 г. термины «Русь» и «Малороссия» подверглись явному гонению; их еще трудно было вытравить окончательно, но все усилия направляются на то, чтобы заменить их «Украиной». Прежде исключительно русское общество стало делиться на два политических лагеря – русских (тех, кто продолжал придерживаться старого самосознания) и украинцев. И.И. Терох, крупный общественный деятель Галицкой Руси, писал в своих воспоминаниях, что к началу Второй мировой войны из четырех миллионов русских «русскими» продолжало считать себя около половины, а «из других двух миллионов галичан, называющих себя этим термином (украинцами – И.Д.), насильно внедряемым немцами, поляками и Ватиканом, нужно отнять порядочный миллион несознательных или малосознательных «украинцев», не фанатиков, которые, если им скажут, будут называть себя опять русскими или русинами. Остается всего около полмиллиона «завзятущих» галичан, которые стремятся привить свое украинство (то есть ненависть к России и всему русскому) 35 миллионам русских людей Южной России и с помощью этой ненависти создать новый народ, литературный язык и государство».

Национальной идеей, под которую создавался новый народ, была русофобия, отрицание русскости и борьба с нею. Главная забота «самостийников» - доказать отличие украинца от русского, украинского языка от русского, украинской истории от русской и т.д. Иными словами, украинизация – это дерусификация, в этом ее смысл и назначение. «Особенность украинского самостийничества в том, что оно ни под какие из существующих учений о национальных движениях не подходит и никакими «железными» законами не объяснимо», - писал Н.И. Ульянов. Точка зрения, отрицающая обоснованность украинства на местных областных особенностях и обращающие внимание на его иной - искусственный – характер, была прекрасно сформулирована А.И. Савенко еще в 1919 г.: «Население Малороссии всегда определяло и определяет себя русским и к украинству, которое является не нацией, а политической партией, взращенной в Австрии и служащей видам австро-германской политики, относится явно отрицательно».

Таким образом, исследователи феномена «украинство» начала ХХ в.  четко осознавали, что это не этничность, а идеологическая партия, которая создает под себя нацию. Как таковое, оно не имеет никакого отношения к малороссийскому «малому национализму», возникшему на основе вполне реальной потребности защитить местные культурные особенности Юго-Западной Руси от культурной унификации внутри Российской империи. Оно возникло по воле внешних для Руси сил и было направлено на изменение самосознания жителей этой части Руси с вполне определенными политическими целями. Этим обусловлена искусственность украинства, чуждость его местным традициям и особая агрессивность ко всему русскому. Украинство вовсе не актуализирует местные краевые особенности, оно строит параллельную им культурную общность – новую, искусственную нацию, имеющую конкретные политические цели своего существования.

Однако следует подчеркнуть, что даже в произведениях национально мыслящего украинского писателя и поэта Т.Г. Шевченко «ни разу не встречается слово «украинец» в контексте этнической принадлежности. Что поделать, но как и Гоголь, Шевченко не знал о существовании такого народа (выделено мной – И.Д.). Везде, где надо было подчеркнуть этническое происхождение героев, он говорил о малороссах. Украйной он называл всего лишь территорию Поднепровья, причем в его произведениях слова «Украина» и «Малороссия» встречаются почти в равной мере. …Официально украинцы появились только в 1922 г.,  из польско-австрийских «схронов»… …благодаря Советской власти малороссийское крестьянское наречие стало государственным языком. Шевченковская «народная мова», существенно дополненная и развитая, была превращена советами в литературный язык. А в «украинцев» насильно записывали всех подряд, независимо от национальности: поляков, белорусов, греков, евреев и т.д. Население процессу «украинизации» сопротивлялось, как могло, не понимая, зачем ему навязывают чуждый ему язык, с огромным количеством придуманных слов и заимствованных полонизмов. Но для украинских коммунистов не было ничего невозможного». Более того, бывший первый секретарь ЦК КПУ Шелест в советское время написал пропитанную националистическим духом книгу «Украина моя Радянская», а Кучма, бывший коммунист и «красный директор», ставший вторым президентом суверенной Украины – аналогичную по содержанию «Украина – не Россия».

«Мы живем в удивительное время, когда создаются искусственные государства, искусственные народы и искусственные языки», - писал столетие назад проф. П.Е. Казанский. И не стоит искусственным национальным формированиям приписывать естественное «краевое» происхождение. Мы имеем все основания указывать на «самую «интимную» тайну украинского сепаратизма, отличающую его от всех других подобных явлений, - на его искусственность, выдуманность». Нация, создаваемая украинством – это скорее антинарод, чем народ: в ее основаниях – не этничность и связанное с нею культурное наследие во всей полноте, а идеология.

Главная ценность украинской идеологии для враждебных России сил – ее антирусская сущность. Это в первую очередь идеология тотального русоцида. «Перед всеми заговорщиками украинской интриги стояла изуверская задача – сделать русских не русскими, а «украинцами»… В этом были заинтересованы все враги русского народа и России в Вене, в Риме и в Берлине, и даже некоторые международные политические партии и организации, каждый из них по-своему, но все одинаково злостно. Украинский сепаратизм казался верным оружием, более сильным, чем военные механизмы и армии, и чтобы придать его действиям наибольшую разрушительную силу, не стеснялись никакими средствами». При этом украинство отрицает русскость совсем не только на той земле, которую очерчивает как свою – русскость отрицается тотально. Ведь, согласно этой идеологии, те, кто сейчас называет себя «русскими» - это либо русифицированные нерусские, либо москали, которые права именоваться русскими не имеют. Для обоснования этого тезиса используется весьма действенный миф о том, что исконное имя великороссов – «московиты», а русское имя они «украли» у украинцев. Украинцы же пользоваться этим именем не могут – оно у них «украдено», и им приходится использовать другое (поэтому, как говорил М. Грушевский, южнороссийское население должно «твердо и решительно принять название «Украины», «украинского»). При этом постоянно доказывается древнейшее происхождение украинского народа. Гениальная по простоте и абсурдности объяснительная схема такова: «раньше украинцы считали себя русскими, просто потому, что они еще не знали, что они украинцы». Есть еще теория «дремлющего украинского самосознания», к которой прибегли авторы книги Л. Кучмы: «В их время украинское сознание еще не пробудилось настолько, чтобы они подчеркнуто считали себя украинцами».

Цель любых проявлений украинства – стереть русское имя и память о русском народе и Русской земле, чтобы никакие воспоминания о былом единстве не могли прийти человеку в голову. На основе такой идеологии создается нация, похожая более всего на орден: ее задача – вечная борьба с русскими. Название уже упоминавшейся книги, будто бы написанной Л. Кучмой – «Украина – не Россия» - идеально точная формулировка украинской идеи, именно в этом «не Россия» заключен национальный смысл, а отнюдь не в пестовании местного своеобразия. Как писал авторитетный историк украинства А. Царинный (А. Стороженко), «все русское для них – предмет глубочайшей ненависти и хамского презрения».

Такая тотально антирусская позиция имеет два следствия. Во-первых, по своему мироощущению «настоящий» украинец – это вечный боец, он постоянно должен ощущать себя в состоянии войны – ибо пока есть русскость, пока есть русские – он чувствует свою уязвимость и необходимость бороться. И это, в общем-то, по-своему разумно: ведь пока есть русскость, для украинцев всегда сохраняется (пусть и не всегда осознаваемая) возможность возврата к русской идентичности. С другой стороны, - без борьбы с русскостью украинское самосознание также немыслимо, а, значит, оно и не может никогда полностью победить. Во-вторых, отрицание русскости идет не только по линии противопоставления, но и как отрицание русскости в себе, в своих предках, в своем прошлом.

«Украинизировать – значит: отказываться от своего прошлого, стыдиться принадлежности к русскому народу, даже названий «Русь», «русский», отказываться от преданий истории, тщательно стирать с себя все общерусские своеобразные черты и стараться подделаться под областную и «украинскую» самобытность. Украинство – это отступление от вековых, всеми ветвями русского народа и народным гением выработанных языка и культуры, самопревращение в междуплеменной обносок, в обтирку то польских, то немецких сапог… …отречение от исконных начал своего народа, от исторического самосознания, от церковно-общественных традиций. Украинство – это недуг, который способен подточить даже самый сильный национальный организм и нет осуждения, которое достаточно было бы для этого добровольного саморазрушения». Такое саморазрушение требует большого напряжения и постоянной работы. А. Царинный так характеризовал «украинца»: «Украинцы – это особый вид людей. Родившись Русским, украинец не чувствует себя Русским, отрицает в самом себе «русскость» и злобно ненавидит все русское. Он согласен, чтобы его называли кафером, готтенготом – кем угодно, только не Русским. Слова: Русь, Русский, Россия, российский – действуют на него, как красный платок на быка. Без пены у рта он не может их слышать. Но особенно раздражают украинца старинные названия: Малая Русь, Малороссия, малорусский, малороссийский. Слыша их, он бешено кричит: «Ганьба!». Разумеется, здесь описывается «идеальный тип» украинца – большинство воспринявших украинское самосознание в ХХ в. полностью ему не соответствуют, хотя черты этого образа можно найти почти в любом хоть сколько-нибудь «свидомом» украинце.

С указанным феноменом связано и то, что некоторые исследователи отказываются видеть в украинстве некий вид национализма. Н. Ульянов определял украинство как сепаратистскую, а не национальную идеологию, потому что «именно национальной базы не хватало украинскому самостийничеству во все времена». Любым национализмом движет любовь к «своему». Украинским национализмом движет, скорее всего, ненависть к своему, к своей же русскости. Национализму самопознания украинская идеологическая доктрина противопоставляет национализм самоотречения, и в этом, наверное, кроется суть уникальности украинства, как явления в мировой истории. «Ныне украинское самостийничество дает образец величайшей ненависти ко всем наиболее чтимым и наиболее древним традициям и культурным ценностям малороссийского народа». Культура, основанная на такой идеологии, замечательно описана одним из родоначальников российской геополитической доктрины евразийства князем Н. Трубецким: «В этой культуре демагогическое подчеркиванье некоторых отдельных, случайно выбранных и, в общем, малосущественных элементов простонародного быта будет сочетаться с практическим отрицанием самых глубинных основ этого быта, а механически перенятые и неуклюже применяемые «последние слова» европейской цивилизации будут жить бок о бок с признаками самой вопиющей провинциальной ветоши и культурной отсталости; и все это – при внутренней духовной пустоте, прикрываемой кичливым самовосхвалением, крикливой рекламой, громкими фразами о национальной культуре, самобытности и проч. …Словом, - это будет жалкий суррогат, не культура, а карикатура».

Самоотрицание, положенное в основу украинской идеологии, долго было (да и по сей день еще остается) мощным тормозом к ее распространению. В XIX  - начале XX вв., когда ее еще не стали насаждать через репрессии и концлагеря, украинская партия очень ясно ощущала свою оторванность от народа, свое «меньшинство». Оно было чуждо как простому народу, так и большей части местной интеллигенции. Украинский сепаратизм, «не будучи народен, шел не на гребне волны массового движения, а путем интриг и союза со всеми антидемократическими силами, будь то «русский» большевизм или австро-польский, либо германский нацизмы».

«Украинская доктрина – типичная антисистема, нацеленная на коренное изменение окружающего мира и имманентных ему законов, что на деле означает его полное разрушение. Она пробуждает в своих адептах стремление любой ценой вырваться из оков реальности, по сути, разрушая самих себя». Автор указанного сочинения – Сергей Родин – определяет создаваемую украинцами нацию как «этническую химеру, постоянно находящуюся под угрозой распада и полного исчезновения». Это определение адекватно подчеркивает искусственный характер украинства, его оторванность и противоположность традициям и автохтонным свойствам тех земель, на которых оно разворачивает свою деятельность.

Таким образом, противостояние европейской и русской цивилизаций привело к появлению «украинства», трансформировавшегося со временем в национальную идеологию украинского государства, созданного на ненависти ко всему русскому для геополитического сдерживания России в интересах Запада. Вся история украинства – это борьбы русского и антирусского начал, а смысл существования современной Украины свелся к отрицанию частью малорусского народа своей русскости, противопоставлению себя России и дикой ненависти к ней.

С момента своего зарождения политическое украинство всегда стремилось предстать перед мировой общественностью в виде концептуально оформленной идеологии, со своей философией, педагогикой, литературой и геополитикой. Поскольку цель украинства всегда выражалась в построении отдельного государства (Украины), националистическая идеология неизбежно обращалась к категориям политического мышления, мимикрируя под завершённую геополитическую концепцию. Среди деятелей политического украинства сложилась немногочисленная когорта тех, кто занимался преимущественно проблемами геополитического оформления украинской идеологии в её националистическом преломлении – Юрий Липа, Дмитрий Донцов, Михаил Колодзинский, Степан Рудницкий.

На заре украинской независимости националистическая пропаганда не затрагивала вопросов геополитики. Основной упор делался на литературу и историю, поскольку тогда само украинство было недостаточно сильно для таких интеллектуальных экспериментов. Сегодня, когда очередная украинская государственность приближается к своему двадцатилетнему рубежу, история и литература по-прежнему остаются основным полем для идеологических инсинуаций. Тем не менее, нельзя не заметить некоторого смещения акцентов в пропагандистской работе в область геополитики. Позволить себе иметь «свою» геополитику могут только либо супердержавы, либо страны из числа региональных лидеров. Украина не относится ни к тем, ни к другим. Поэтому геополитические теории украинства представляют собой «идеальный тип» (по Веберу), т.е. фиксированную цель или установку, отражающую идеальное, с точки зрения националистического концепта, существование украинского государства, и во многом служит эхом геополитических взглядов западных стран. На сегодняшний день популяризаторами идей геополитики украинства и её производных среди украинских интеллектуалов и студенчества выступают Научно-идеологический центр им. Д. Донцова (Дрогобыч), Институт социальных исследований (Днепропетровск), Институт трансформации общества (Киев).

Таким образом, «украинство» представляет собой не только русофобскую идеологическую доктрину, но и долговременный антироссийский геополитический проект, который в прошлые века обслуживал соответствующие интересы европейских государств – Польши, Австрии, Ватикана, Германии, а ныне инструментально используется лидером западного мира – Соединенными Штатами Америки.

В межвоенный период (20-30-е гг. ХХ в.) в Польше доминировала геополитическая доктрина «Междуморья» Юзефа Пилсудского, которая имела целью ослабление и расчленение Советского Союза, для чего предполагалось создать конфедерацию Польши, Румынии, Венгрии, Эстонии, Латвии, Финляндии, Молдавии.  Отсюда – и другой геополитический проект, разработанный польской военной разведкой – «Прометеизм»: союз государств «Междуморья» во главе с Польшей, подобно легендарному Прометею, становится «санитарным кордоном», защищая всем своим пространством и мощью цивилизованные западноевропейские народы от восточных варваров. И в настоящее время в польском геополитическом истеблишменте доминируют те же доктрины, на базе которых в последние годы была разработана концепция «Речь Постополитая Четырех Народов» (поляков, литовцев, западных украинцев и белорусов). Согласно аргументациям польских геополитиков, прозападный электорат на территории Украины, голосующий против сближения с Москвой, сосредоточен преимущественно в областях, входивших в состав Польши до её второго раздела в 1793 г., а наименее пророссийскими городами Украины и Белоруссии являются Гродно, Брест, Львов, Ивано-Франковск, Тернополь, Житомир, Луцк, т.е. города, входившие когда-то в состав Речи Посполитой,  где до сих пор высок процент польского и католического населения. Украино- и белорусоязычными являются опять-таки  области, бывшие в составе польского государства, что заставляет польских историков и геополитиков утверждать о заботливом отношении поляков к белорусской и украинской культуре, ибо там, где не было Польши, нет ни украинцев, ни белорусов в полном понимании этого слова, а есть только русские (вспомним фразу польского геополитика Влодзимежа Бончковского: «Украинец, лишённый своей украинскости, это политический русский!»). Таким образом, проект Речи Посполитой Четырёх Народов – это попытка обоснования идеологической переориентации литовцев, украинцев и белорусов на Варшаву и Ватикан, что противоречит национальным интересам России. Другой проект – «Восточное партнерство», инициированный Польшей и Швецией, как и в былые времена, также призван оторвать от России ряд государств постсоветского пространства, включая и страны Южного Кавказа.

Вместе с тем, ХХ в. был ознаменован появлением и активной деятельностью «Организации украинских националистов» (ОУН). Эта структура была создана в феврале 1929 г. в результате объединения радикально настроенных западно-украинских националистических группировок. Она ставила перед собой цель создания тоталитарного национального украинского государств, основой  которого являлась бы националистическая идеология «украинства».

Вскоре на антисоветской и на антипольской платформе украинские националисты стали сотрудничать со спецслужбами нацистской Германии. Подчеркнем, что, кроме ОУН, с германской разведкой поддерживала активные контакты и такая организация, как Украинская народная республика (УНР). Политическое руководство УНР в годы гражданской войны было вынуждено покинуть Украину вместе с национальной армией, став, таким образом, правительством в изгнании. После убийства главы Директории Петлюры его возглавил Левицкий, а после него - Прокопович. Кабинет пребывал в Париже, имея постпредства в Варшаве и Стамбуле. УНР придерживалась антирусской идеологии, ориентируясь на помощь западных держав даже ценой территориальных уступок. Приверженцы УНР придавали большое значение созданию объединенного антисоветского фронта, что нашло свое выражение в их участии в двух известных организациях: обществе «Прометей» и Комитете дружбы Украины, Туркестана и Кавказа.

Тем не менее, в украинской эмиграции все заметнее становилась ОУН, ориентировавшаяся вначале преимущественно на Галицию. Однако в конце 30-х ее аппетиты претерпели эволюцию в сторону расширения, а конечной своей целью организация заявила провозглашение независимости Украины с использованием для этого самых жестких методов. Она располагала сетью подпольных ячеек не только в Галиции, но и в некоторых других украинских областях и пользовалась финансовой поддержкой украинской эмиграции в Америке и Канаде.

В годы Второй мировой войны ОУН стала главным союзником гитлеровцев на Украине, а при ее активном участии были созданы такие карательные структуры, как дивизия СС «Галичина» и батальон «Нахтигаль» («Соловейко»), которые бесчинствовали на оккупированных немцами территориях Украины и Белоруссии. В частности, в 1943 г. на территории Волынской области националистами самым зверским способом были уничтожены десятки тысяч проживавших там поляков. Чешская газета «Рефлекс» так описывает преступления «ОУНовцев»: «В 1943-1944 годах украинские националисты убили в ходе «этнической чистки» на западе Украины (на Волыни и в Галиче), согласно книге «Польша 1939-1945» (изданной Институтом национальной памяти в Варшаве в 2009 году), 100 тысяч поляков. По другим оценкам — более скромным — было убито 35-60 тысяч поляков. Согласно публикации Й. Туровсого и В. Симажка «Преступления украинских националистов, совершенные на Волыни в отношении польского населения, 1939-1945», к настоящему времени известны имена 33454 польских жертв. Сохранились ужасающие снимки польских детей, повешенных на колючей проволоке. Члены Украинской повстанческой армии, которые явно не утруждали себя чтением Женевской конвенции, в борьбе за «вiльну Украину» с удовольствием перерезали пленных пилой, и в жестокости ничем не уступали хорватским усташам».

В Белоруссии украинскими националистами были уничтожены жители многих деревень. Например, в Хатыни люди были заживо сожжены именно украинскими националистами, а не немцами, как об этом в рамках пресловутой «политкорректности» утверждали пропагандисты советских времен. Недавнее заявление украинского премьер-министра Арсения Яценюка о том, что в ходе той войны Советская Россия оккупировала Украину и совершила нападение на Германию, как и пассаж польского министра иностранных дел Гжегожа Схетыны относительно того, что концентрационный лагерь «Аушвиц» под польским Освенцимом освободили украинцы, - не более чем элементы информационно-психологической войны, ведущейся Западом против России. Адекватно об этом пишет корреспондент уже упоминавшейся чешской газеты «Reflex» Ярослав Шайтар: «И уж точно никто (в освобождаемой Красной Армией Европе – И.Д.), и меньше всех поляки, с надеждой не взирал на украинцев. Подчеркивать их роль в освобождении Освенцима особенно цинично в свете того, что именно украинцы считались самыми жестокими надзирателями в концентрационных лагерях, и свою ненависть они вымещали в основном на евреях и поляках».

По завершении Второй мировой войны оба лидера ОУН (Мельник и Бандера) оказались в зоне оккупации западных стран, союзниц СССР по антигитлеровской коалиции, а уже в конце 1945 г. активно сотрудничали со спецслужбами своих новых хозяев. ЦРУ США активно использовали подпольные сети украинских националистов, выстроенные в свое время нацистской Германией. В 1948 г. ЦРУ в сотрудничестве со спецслужбами Великобритании, Италии и ФРГ, используя подпольные сети ОУН на территории советской Украины, приступили к реализации операции «Аэродинамик». Националисты под знаменами т.н. «Украинской повстанческой армии» (УПА) развернули в западных областях Украины т.н. «бандеровское» движение, которое дестабилизировало обстановку на этих территориях вплоть до 50-х гг.  С 1953 г., в связи разгромом боевых отрядов «бандеровцев» на территории собственно Украины, ими при содействии и под контролем ЦРУ была активизирована информационно-психологическая война. Так, к 1955 г. из Афин (Греция) на целевую аудиторию в Украинской ССР велись соответствующие радиотрансляции, над территорией этой республики разбрасывали пропагандирующие национализм листовки. К работе привлекались представители украинской диаспоры. После снятия жестких ограничений на въезд в СССР они обеспечили добывание дополнительной разведывательной информации в интересах спецслужб своих западных патронов.

К концу 80-х гг. ХХ в. ОУН (бандеровцы и мельниковцы) уже полулегально «работали» на Украине. Легализация обеих крыльев ОУН произошла в начале 90-х гг., после развала Советского Союза и появления на политической карте мира суверенного украинского государства. При этом наиболее радикальное крыло ОУН (б) (последователи С. Бандеры) легализовались в рамках политической партии – «Конгресс украинских националистов», с новой энергией продолжившей реализовывать геополитические интересы Соединенных Штатов.

Один из ведущих идеологов внешней политики США, еврей польского происхождения, ярый русофоб Збигнев Бжезинский в своей нашумевшей книге «Великая шахматная доска: господство Америки и ее геостратегические императивы» высоко оценивает геополитический потенциал суверенной Украины на постсоветском пространстве: «Украина, новое и важное пространство на евразийской шахматной доске, является геополитическим центром, потому что само ее существование как независимого государства помогает трансформировать Россию. Без Украины Россия перестает быть евразийской империей… …если Россия вернет себе контроль над Украиной с ее 52-миллионным населением и крупными ресурсами, а также выходом к Черному морю, то Россия автоматически вновь получит средства превратиться в мощное имперское государство, раскинувшееся в Европе и Азии…».

Задача США, а шире – Запада, как раз и состоит в том, чтобы не дать возможности окрепнуть и возродиться мощному государству Российскому. В этих целях против нее ведутся масштабные сетевые войны, с использованием информационно-психологических возможностей, финансово-экономических рычагов давления и, конечно же, военного фактора. Территория России окружена американскими военными базами, фиксируется неуклонное продвижение инфраструктуры военно-политического блока НАТО на Восток, ведутся экономические войны, на территории государств постсоветского пространства созданы и всемерно поддерживаются, в том числе силами спецслужб, западные и прозападно ориентированные НПО и НКО, инспирируются т.н. «цветные революции» - антигосударственные перевороты, осуществляемые в интересах Запада. Две таких «революции» в 2004 г. и 2013-2014 гг. осуществлены на Украине, причем с нарастающей агрессией и кровью. Причины очевидны – происходящее на Украине – прежде всего, антироссийский геополитический проект Запада, осуществляемый украинскими радикальными националистами, подпитываемыми положениями радикальной идеологии «украинства».

Так, авторитетный американский экономист и политический обозреватель Пол Робертс подчеркнул, что все ныне происходящее на Украине профинансировали США. Он, в частности, отметил: «Это не означает, что у украинцев нет реальных законных жалоб. Однако совершенно очевидно, что все это спланировано, чтобы Украина в дальнейшем вступила в ЕС и НАТО. Потому что главная цель США – расположить собственные военные базы на ее территории, рядом с российской границей». Ему вторит основатель и директор частной разведывательно-аналитической организации «Стратфор» Джордж Фридман, который считает, что США были заинтересованы в формировании на Украине прозападного правительства. Они видели, что Россия находится на подъеме, и стремилась не дать ей консолидировать свои позиции на постсоветском пространстве.

Кризис на Украине, имеющий сильное внешнее измерение, исподволь подпитывался рядом внутренних факторов. Важнейшие вреди них – системная коррупция и чрезвычайно влиятельная олигархическая прослойка, действующие в интересах Запада на украинской территории СМИ, наличие огромного числа западных и прозападных НПО, НКО, фондов, мониторинговых сетей и т.д. Вследствие мощного синергетического воздействия внешних и внутренних факторов на Украине произошел государственный переворот, который осуществлялся «глубинным государством», созданным и финансируемым США и ЕС. Ударной силой переворота стала несколько десятилетий создававшаяся Западом на Украине – как и в Европе, на Ближнем Востоке и на постсоветском пространстве – сеть националистических и неонацистских организаций, призванная придать процессу разрыва экономических, политических и социальных связей Украины с Россией и Таможенным союзом необратимый характер, навеки оторвать Украину от России.

Действительно, все последние годы Украина целенаправленно поддерживалась американцами в состоянии «перманентной революции». Как подчеркивают иранские эксперты, и мы с ними солидарны, современная ситуация вокруг Украины предельно ясна: нынешний режим в Киеве и его сторонники, опираясь на США и НАТО, нарушили основополагающий принцип демократического управления, совершили государственный переворот и неконституционно отстранили от власти демократически избранного президента. Украина стала очередным инструментом в борьбе Запада за мир без России. Речь не идет о создании политического порядка и стабильности в стране, Украина стала полем битвы для жестокого геополитического соперничества Вашингтона с Москвой. События в Киеве, по оценкам иранских властей, являются результатом попыток США и НАТО перекроить зону своего влияния, игнорируя то, что Украина исторически всегда входила в сферу жизненно важных интересов России. Таким образом, иранские аналитики приходят к выводу, что «главным дестабилизирующим фактором является однополярный мир…, а Америка остается верна себе в непомерном высокомерии и лживой трактовке происходящих в Украине событий, пытаясь в глобальном противостоянии с Россией перетянуть на свою сторону как можно больше государств», придерживаясь стратегии дальнейшего продвижения НАТО на Восток. Как следствие, центробежные процессы на Украине позволили Крыму вернуться в состав России, а на территории Донецкой и Луганской областей, провозгласивших независимость, развернулись ожесточенные бои, усугубившие не только внутриполитическую ситуацию на Украине, но резко осложнившие обстановку, как минимум, во всем Северном Причерноморье.

Не все политические силы в странах Запада согласны со стратегией США на постсоветском пространстве, на Украине в частности. Так,  авторитетный европейский политик, экс-президент Чехии Вацлав Клаус  расценивает украинский кризис, как конфликт «Европа и Америка против России», подчеркивая, что Украина в этом споре - лишь пассивный инструмент. Он, в частности, заявил: «Уверен, что изначально это был внутриукраинский кризис, вызванный внутренними причинами. Это страна, в которой практически не произошла посткоммунистическая трансформация. В этом деле по сравнению с другими центрально- и восточноевропейскими странами Украина потерпела неудачу. В этом же первопричина конфликта. Украина - разделённая и искусственно созданная страна, без исторически сложившейся территории и гомогенного населения. Поэтому и транзитные процессы протекали в ней тяжелее, чем в других государствах. И сегодняшний кризис — это результат стремления заставить Украину сделать выбор между Западом и Востоком. Но поставить её перед таким выбором значит разрушить её», «…действия России в Крыму были реакцией, а не акцией». «Совершенно ясно, что Крым никогда не принадлежал Украине… …Крым всегда принадлежал России. …Для меня первопричина всего — внутренний кризис на Украине. Без Майдана не было бы аннексии Крыма».

Между тем, причины агрессивности США можно  объяснить рядом внутренних и внешних для этой страны факторов. Государственный долг этого государства превысил 18 трлн. долларов, что уже значительно превышает годовой ВВП (порядка 14 трлн. дол.), а консолидированный долг (долги разных внутренних субъектов, от долгов тех или иных штатов – до долгов домохозяйств) более чем в десять раз превышает ВВП страны. Если после завершения Второй мировой войны на долю США приходилось 50 процентов мировой экономики, то сегодня эта цифра меньше 20 процентов. Причем структура ВВП США существенно отличается от аналогичных показателей, скажем, Китая. Если в Китае – производящая, индустриальная экономика, то ВВП Америки базируется во многом на финансовых операциях, ипотеке, сфере услуг. Все это представляет собой внутренний продукт, который невозможно реализовать на внешнем рынке. Как следствие, в США из года в год наблюдается не только дефицит госбюджета, но и сильный дефицит во внешней торговле: Соединенные Штаты мало что могут предложить для внешнего покупателя. Собственно в США на прилавках магазинов трудно приобрести продукцию американского производства, зато очень много китайских товаров. Таким образом, Америка стала главным должником в современном мире. Расплачиваться нечем, а главный товар – не подкрепленный ничем реальным бумажный американский доллар остается главным экспортным предложением США. Он пока еще поддерживается военной мощью этого государства, которое, по всей видимости, готово развязать новую мировую войну, чтобы вернуть свои лидирующие позиции в мире. Однако все империи прошлого и настоящего не вечны, не за горами закат, а, возможно, и распад Америки (как, впрочем, и ЕС). Россия должна выстоять (и выстоит!) в навязываемом ей конфликте с Западом. И тогда мы сможем стать свидетелями появления на карте мира ранее неизвестного политического образования – Содружества Независимых Штатов Америки.

http://www.geopolitica.ru