Соответствует ли концепция развития бронетанковой техники реалиям
26 февраля под руководством президента Клуба военачальников Российской Федерации генерала армии Анатолия Куликова состоялся «круглый стол», где были затронуты проблемы разработки и создания перспективных платформ для бронетанковой техники. Участники дискуссии обсудили ТТХ новых машин, условия их производства, ряд других актуальных вопросов, которые следовало бы поставить перед Министерством обороны и военно-политическим руководством.
От «Арматы» до «Курганца-25»
Необходимо обсудить порядок формирования тактико-технического задания (ТТЗ) на создание боевой бронированной и другой техники для общевойскового боя. Это связано с тем, что в последние годы у нас в стране, к сожалению, данному вопросу уделялось недостаточно внимания.
К перспективным БМП
Появление новых средств вооруженной борьбы является следствием разрешения ключевого противоречия: что нового по своим тактическим качествам способен принести образец на поле боя и технически обеспечить реализацию требуемых способностей.
Этот компромисс разрешается при формировании тактико-технического задания на разработку средств вооруженной борьбы исходя из приоритета тактических возможностей подразделений в целях достижения превосходства над противником как в огне и ударе, так и в защищенности и маневре, в том числе и за счет повышения командной управляемости.
Таким образом, разрабатывая ТТЗ на образец вооружения, первоначально нужно задаться вопросом: что нового в характере боестолкновения дает он, как изменится ход боя исходя из тактических свойств данного образца?
Чтобы ответить на этот вопрос, необходим детальный анализ развития общевойскового боя, в том числе на низшем тактическом уровне (отделение, взвод, рота).
Сегодня можно спрогнозировать и обеспечить развитие таких черт общевойскового боя, как стремление максимально добиться огневого превосходства, не вступая в контактное боестолкновение, значительный рост тактической автономности подразделений низшего тактического звена, эффективно реализовывать имеющийся ресурс разведывательной информации, обеспеченной ЕСУ ТЗ.
Решение данных вопросов возможно через создание комплекса вооружения боевой машины, способного решать огневые задачи общевойскового боя. Обеспечение боевых машин такими тактическими возможностями позволяет придать им роль системообразующего огневого средства в мотострелковых отделении, взводе, роте, создает предпосылки для значительного роста тактической автономности низшего звена, не имеющего в своем штате бесконтактных средств поражения.
Проявила себя и другая тенденция: повышение роли тактической автономности подразделений низшего звена (взвод, рота). Но у нас они пока реализуют развединформацию частично. Ушедшая, скажем, в отрыв рота, имея огромный объем информации, не может по ней самостоятельно отработать. Почему? Потому что возможности боевой машины пехоты опять же остаются прежними. Налицо противоречие. А ведь БМП должна обеспечивать максимальную реализацию той разведывательной информации, которую она получает в разведывательно-информационной сети.
В настоящее время бесконтактный бой способны вести командиры, имеющие ресурс авиации, штатную артиллерию и минометы – от батальона и выше.
Более детальный анализ структуры общевойскового боя, ведущегося низшим тактическим звеном (отделение, взвод, рота), позволит сформировать и другие тактические качества перспективных боевых машин общевойскового боя.
Как это обеспечить?
Требуется серьезный анализ роли органов военного управления в разработке проектов ТТХ на проведение НИОКР по созданию перспективной техники для общевойскового боя. ТТЗ на НИОКР в приоритетном порядке должно обеспечивать появление боевых машин, способных своими тактическими возможностями господствовать на поле боя.
Мы не имеем права формировать ТТЗ, опираясь только на старые понятия. БМП крайне необходимы новые тактические свойства. Тогда будет совершенствоваться и сама тактика, в основе которой оружие. Появится новый рисунок боя.
Другая негативная тенденция, которая мешает работать, – проблема привлечения частного капитала в решение задач по НИОКР. Президент России и председатель правительства поставили такую задачу. Но как это осуществить? Все НИОКР идут через торги и тендеры, где выбирается головной исполнитель, ему платятся деньги, определяется алгоритм работы. При этом игроки, которые в состоянии делать альтернативные проекты, остаются в стороне. Хотя многие из них готовы эти вещи решать даже в инициативном порядке, за свои средства. Главный враг в этой ситуации – неконфиденциальность процесса. Один делает одно, другой – что-то параллельно. И находится орган, который начинает проводить публичное сравнивание. В этом случае не получается полноценной конкуренции.
Считаю, что наряду с победителями конкурсов по НИОКР надо давать право работать и так называемым инициативникам. Выдавать им ТТЗ и согласно ГОСТу спрашивать с них. Тогда будет многообразие решений.
Оружие на новых принципах
Большие работы ведутся сегодня и по созданию оружия на новых принципах поражения. Обязательное условие для его размещения на борту машины – наличие энергетической базы и большие источники энергии, производимые в считаные доли секунды. Здесь можно пойти двумя путями. Первый – поставить на борту вспомогательную силовую установку, накачивать энергию и потом выбрасывать ее (пучковое, электромагнитное, оптико-электронное оружие). Второй – создавать машины с электрической трансмиссией и функцией накопления энергии.
Поиск и разрешение проблемы накопления энергии достаточно непростой в технологическом плане вопрос. Решение этой технической задачи позволит создавать базовые машины, комплексы вооружения которых дадут возможность расширить аспект воздействия на противника.
Словом, можно идти разными путями. Но без решения этой проблемы говорить о транспортной базе (унифицированной платформе) мы пока не можем. Поэтому целесообразно начать работы по созданию новых платформ (разных по массе) и потенциально способных без серьезной переделки применять оружие на новых поражающих принципах, требующих больших энергетических потоков.
Заглянуть в 2020 год
Как бы ни шла сегодня реализация задач по трем основным ОКР для Сухопутных войск («Армата», «Бумеранг», «Курганец-25»), думаю, все усилия ОПК и заказчика должны быть направлены на то, чтобы эти ОКР были эффективно и максимально качественно завершены. Потому что это первые машины, которые создаются, будучи вписаны в ЕСУ ТЗ. Это первые машины, отвечающие новым требованиям по уровню защищенности.
Кроме того, достигнутые технические заделы по этим ОКР могут стать основой для создания перспективной техники – машин будущего. Для этого также необходимо полностью выполнить требования ГПВ-2011–2020 по реализации и введению в строй данного типа техники, что позволит наработать опыт эксплуатации мотострелковых бригад, имеющих единую транспортную платформу. Большое значение в будущем будет иметь опыт по созданию разнообразной (боевой, обеспечивающей) техники на единой платформе.
Основным преимуществом этих машин является то, что они создаются в рамках ЕСУ ТЗ – единой системы управления войсками тактического звена. Эти бригады будут, во-первых, по-иному выглядеть в вопросах командной управляемости. Во-вторых, это позволит обрести опыт, научить войска работать в ЕСУ ТЗ.
Ключевой игрок – главком
Совершенствование методики разработки ТТЗ на НИОКР должно обеспечить уход от эволюционного тиражирования «новых» машин с прежними тактическими свойствами, создать условия по оснащению общевойсковых подразделений боевой техникой, способной изменить рисунок общевойскового боя, прежде всего в звене отделение – взвод – рота.
Требуемые тактические свойства боевых машин общевойскового боя являются результатом анализа его развития. Такой анализ – дело главного командования Сухопутных войск ВС РФ, значит, ключевой игрок на этом поле – главнокомадующий Сухопутными войсками ВС РФ.
Сергей Кизюн,
экс-начальник штаба ЛенВО, генерал-полковник
Новое – хорошо забытое старое?
На танк Т-95 ТТЗ было утверждено начальником Генерального штаба, а не начальником главка и подписано главкомом Сухопутных войск. Никакой крамолы в этом нет. Тактический облик машины всегда определялся командирами, выставлялись требования, главки вместе со своими институтами формировали ТТЗ и т. д.
Проблема в другом. Нужно просто вспомнить хорошо забытое старое и восстановить роль главка. Я, например, не понимаю, как сейчас нынешние главки со штатом 30–40 человек (было 300) да еще в системе материально-технического обеспечения (куда они вошли вместе с тыловиками) решают задачи по отработке ТТЗ. Думаю, никак. В настоящее время ТТЗ отрабатывает промышленность. И мы это прекрасно знаем. Мы видим, что сегодня военно-техническая политика определяется не главкоматом, даже не Генеральным штабом, а промышленностью. Вот в чем вопрос.
Коллаж Андрея Седых
И тут многое зависит от личности главкома, который должен поднять флаг и сказать: я готов заниматься этим вопросом. А дело промышленности – техническое как органа обеспечения. Сейчас командная управляемость в связи с включением в архитектуру ЕСУ ТЗ приобретает четвертое свойство.
Сегодня, как уже отмечалось, активно ведутся работы по созданию «Арматы», «Курганца-25», «Бумеранга». Все они связаны с созданием новой унифицированной платформы для вооружения. «Армата» – тяжелое вооружение, «Курганец-25» – легкое, «Бумеранг» – среднее (колесная база). Но насколько заложенные в них ТТЗ будут отвечать обсуждаемым нами требованиям? Поэтому речь надо вести о совместимости новой платформы и размещаемой на ней системы вооружения.
Владислав Полонский,
советник генерального директора ОАО «КамАЗ», экс-начальник ГАБТУ, генерал-полковник
Надо искать компромисс
Я бывший председатель Научно-технического комитета Главного бронетанкового управления. В 1987 году был председателем комиссии по утверждению чертежно-технической документации БМП-3 и БМП-3Ф. Из доклада понял, что государство, к сожалению, отстранилось от решения данной проблемы. Проходят непонятные конкурсы, аутсорсинги и т. п. Нам известны все игроки на этом поле: Тула (Шипунов), Курган (Сальников), Рубцовск (Прокопович) – все, кто мог что-то делать. У нас просто нет других КБ, которые способны что-то создать. Но многих уже просто не существует. КБ и производство в Рубцовске находятся в упадочном состоянии. А они делали хорошие КШМ и БРМ.
Ни в коем случае не умаляю роли Генерального штаба и главкомата Сухопутных войск в определении облика новой боевой машины. Тем не менее думаю, надо вернуться к старой системе разработок ВВТ, в которой было все расписано до деталей. В каждом виде и роде войск работал Научно-технический комитет (НТК), который определял перспективы развития данной техники. В том числе в ГРАУ, ГАБТУ. В ГРАУ даже четыре таких НТК было. А что может сделать ГАБТУ в нынешнем виде? Сейчас в нем меньше народу, чем у меня было в НТК (56 офицеров в управлении), плюс отдел серийного заказа (40 человек).
БМП-3 – хорошая машина. И сегодня нам в первую очередь надо бы решить, как использовать те 10 тысяч машин, которые находятся в войсках, в том числе БМП-2, БПМ-1. Что с ними делать?
Сейчас говорят о «Курганце». Но мы еще много лет назад смотрели вперед, когда разрабатывали БМП-3. Мы ее платформу использовали и под «Хризантему», и под машину управления огнем, и под БРП – все было предусмотрено. Просто на новом витке пришли к этой же проблеме, причем не лучшим образом. Почему? Потому что оргштатная структура МО РФ (ее технические службы) не позволяет ныне решать такие объемные задачи, какие мы решали в свое время.
Первая и главная задача сегодня – модернизировать БМП-1, БМП-2, БМП-3. Хотя от предыдущего главкома Сухопутных войск я слышал мнение, что БМП-3 нам якобы не нужна ни в каком виде. Новый главком 13 января 2012 года побывал на заводе в Кургане и предложил определиться с модернизацией. Но что имелось в виду, так до конца и не прояснилось.
Что значит разработать новую машину? Даже в советское время в поте лица надо было работать для этого пять – семь лет. Сейчас якобы ставится задача броневой защиты БМП от пуль калибра 12,7 миллиметра и от подрыва заряда, эквивалентного шести килограммам ВВ. Можно, конечно, написать любые требования, но как их выполнить?
Тут, мне кажется, надо искать достойный компромисс и исходить из тех задач, которые БМП выполняет на поле боя. Ей, например, не надо ставить задачи по ведению огня с закрытых позиций. Она действует в прямой видимости противника и по выявленным целям.
Если говорить о башне, то нам, полагаю, нужна та, которую разработало КПБ (Тула). Но тут надо выработать единое мнение, определиться со способами модернизации и унифицировать БМП-3 и БМД-4 по комплексу вооружения. Главный вывод, думаю, заключается в том, что необходимо делать в системе государства одну машину. Мы уже нахлебались с танками Т-64, Т-72. Пора извлечь уроки. Но пока, судя по всему, никаких выводов из собственных ошибок не делаем.
И еще очень важный вопрос – техническое обеспечение. Сейчас его полностью передали организациям «Оборонсервиса». Это неправильно. Считаю, войска должны обеспечивать как войсковой, так и капитальный ремонт, как это делалось раньше. Плюс осуществлять техническое обеспечение во всех видах боя.
Леонид Колесников,
экс-председатель НТК ГАБТУ, советник президента Росаэросистем, генерал-майор
Что скажут командиры
Расход боеприпасов в Великой Отечественной войне составлял восемь вагонов в сутки. В афганской – 11 вагонов. В ходе чеченской кампании – 16 вагонов. А в грузино-осетинском конфликте 58-й армии потребовалось уже до трех боевых комплектов. Поэтому если говорить о создании новой БМП, то надо исходить из того, что это будет комплексная машина, которая должна прежде всего устраивать общевойскового командира не как артиллерийское средство поражения, а как подвижный огневой комплекс.
Николай Свертилов,
советник АО «Турбохолод», экс-начальник ГРАУ, генерал-полковник
Критерий: эффективность-стоимость
Тут поднят целый комплекс вопросов, которые, однако, немного не сбалансированы. Первый – строительство Вооруженных Сил и замысел применения огневых средств. Второй – роль и место конкретных ВВТ в боевом строю. Третий – техническая реализация идеи по созданию новой машины.
Мы говорим о системе защиты личного состава и обеспечении захвата определенной территории на местности в ходе общевойскового боя. Танки обеспечивают захват территории, высот, прорыв обороны, защиту личного состава. Системообразующим в этом кулаке всегда является танк. БМП, как и БТР, – средство доставки личного состава до заданного рубежа. БМП нам необходимы для того, чтобы обеспечить продвижение личного состава.
Дальше стоит вопрос об огневом поражении. Средств поражения на БМП можно, конечно, навешать очень много. Но когда мы говорим о массовом вооружении, на первый план выходит критерий эффективность-стоимость. Он связан еще с понятием максимально наносимого ущерба. Если БМП вместе со своим отделением наносит ущерб в один миллион долларов, то строить такую машину за 10 миллионов долларов бессмысленно. Повторю: мы говорим о массовом производстве с унификацией по всем позициям, калибрам, двигателям, энергообеспечению.
Кроме того, ведем речь об оружии пятого поколения. А это единое информационное пространство, автоматизированная система управления войсками, бронеобъектами, снарядом. Но тогда в автоматизированном режиме мы должны получать и целеуказание. Значит, нужен единый КП. И все это должно определить ГОУ Генштаба вместе с главкоматом Сухопутных войск.
Соглашусь с выступавшими в том, что мы всегда стремились к сокращению типажа и унификаций, чтобы обеспечить живучесть объекта на поле боя, максимально короткий срок его восстановления, минимальный разброс по запчастям и т. д. Но давайте посмотрим, кто это все будет делать: Курганский завод, Арзамасский? Я совсем не уверен, что они готовы к этому. Сварку корпусов, например, сегодня могут производить только на заводах в Волгограде и Кургане. А корпуса на БТР варить лишь в Арзамасе. К сожалению, уже невозможно это осуществлять в Рубцовске, Подольске, Владимире.
Мы опять возвращаемся к проблемам нашей оборонной промышленности, которая, оказывается, пишет сама для себя ТТЗ. Я не против, а только за создание новой БМП, если она впишется в общую систему бронетанкового вооружения. А еще будет отвечать Концепции строительства Вооруженных Сил. Нет вопросов. Но это должно быть согласовано между Генеральным штабом, главкоматом Сухопутных войск и Военно-промышленной комиссией при правительстве Российской Федерации. Тут велосипед изобретать не надо. Вопрос стоит конкретно: будет отвечать машина требованиям пятого поколения или нет?
Мне кажется, что не будет. И вот почему. В Первой мировой войне было разведано 25–27 процентов данных, из них 50 процентов достоверных. Во Второй мировой из 50–55 процентов разведданных 50 процентов достоверных. Сейчас на это работают воздух, космос, радиоэлектронная разведка, что позволяет нам на сто процентов вскрывать информацию о противнике. Бесконтактная война позволяет обнаруживать и уничтожать все объекты не только на поле боя, но и в глубоком тылу. Поэтому мы должны делать БМП с высокой живучестью, хорошей защитой. А стрелять, образно говоря, за горизонт БМП никогда не будет. Ее задача – идти за танковыми порядками и решать конкретные тактические задачи.
Что касается новых движителей (электромеханических, электромагнитных), то это уже лишь варианты исполнения. Хорошо было бы сделать БМП на воздушной подушке и достичь тем самым высочайшей проходимости даже по болотам. Но чего это будет стоить?
Многие говорят о новой броне, которую мы, мол, при надобности купим за рубежом. Но поймите, никто нам броню не продаст. У нас есть новая алюминиевая броня с удельным весом 2,3, но ее не берут. Есть другой марки, но катать ее некому. Можно, конечно, привлечь «Запорожсталь», но это уже другое государство.
Ко мне обратился профессор Александр Елькин, который создавал первую динамическую защиту для танков. Сейчас он с коллегами разработал новую, удостоившись за это премии Жукова. Есть другие организации типа «Зенита», которые создают систему активной защиты объектов. За счет этого бронепробиваемость снижается в несколько раз. Но всегда ли востребованы эти изобретения?
Мы не можем сделать из БМП дом на колесах. Исследования показали, что снижение высоты БМП на 0,5 метра повышает живучесть экипажа сразу на 25 процентов. То есть только изменение силуэта сразу на четверть улучшает живучесть машины. Для сравнения: высота нашего танка – 2,107 метра, а «Леопарда» или «Абрамса» – 3,3 метра. И сегодня вопрос не в том, как пробить броню (в единоборстве со снарядом броня проигрывает), а в том, как попасть.
Если подвести итог, то мы, конечно, поддерживаем создание новой машины как нового образца вооружения. Но при формировании ее облика надо бы и ветеранам ГАБТУ, специалистам других ведомств поучаствовать в написании ТЗ, а потом пролоббировать его. Для этого необходимо подготовить хорошую инженерную записку с аргументированным обоснованием всех технических характеристик и предложений по их реализации.
Мы сейчас готовим новую Концепцию системы обеспечения и технической готовности. Ведь функции ремонта техники были переданы в «Оборонсервис» и теперь ничего не работает, никто ни за что не отвечает. Комплексного ремонта нет, как нет и его элементов. Интересно, что во внутренних войсках старая система обслуживания и ремонта ВВТ сохранилась и работает прекрасно.
Анатолий Ситнов,
президент, председатель совета директоров ЗАО «ВКМС», член Общественного совета при ВПК, генерал-полковник
БМП-3 – хорошая машина
Выскажу мнение человека, в Афганистане эксплуатировавшего БМП в должности командира батальона, начальника штаба и командира полка, командира дивизии, в которой было четыре мотострелковых полка и все – на БМП.
Каковы слабые и сильные стороны этой машины? Мне приходилось вести боевые действия на ней, спать в ней, ремонтировать силами рембата и даже устанавливать дополнительное оборудование. Например, специальные крепления для ДШК, КПВ, НСВ «Утес», АГС-17, «Василек», «Поднос», от которых на борту порой зависела жизнь экипажа и десанта. Но где и как это все размещалось? Мы занимались самодеятельностью, и хотелось бы, чтобы в дальнейших разработках машины конструкторы учли наши пожелания. Ведь БМП – это машина не экипажа из двух человек, а мотострелкового отделения, которое в боевых действиях усиливается еще и огнеметчиками, минометчиками.
Крайне необходимыми в бою оказались и специальные крепления для ящиков с боеприпасами, гранатами ПГ-7, дымов, ВВ, что также нужно для боя. Но именно на это почему-то никогда не обращали внимания конструкторы. Не говоря уже об оборудовании бронированной спинки для командира БМП или креплении мешков с песком, на которых могли бы размещаться пехота и пулеметчик РПК и ПК, располагающийся впереди на броневом листе БМП.
Наконец, это приспособление для хранения вещмешков, которые при ведении боевых действий в горах могут иметь вес под 52 килограмма, для ОЗК, сухого пайка, емкостей для воды. Ни в одной из наших машин никто не придумал простого бака для воды, в нем можно было бы кипятить воду для чая и кормить солдата горячей пищей в полевых условиях. Никакой тыл солдата в бою не накормит.
А как отдыхать в БМП ночью и при этом постоянно держать связь с командующим? Для этого надо все время быть в шлемофоне, чтобы иметь возможность прослушивания всех ротных и полковых сетей. Но громкой связи внутри БМП не предусмотрено, хотя сделать ее промышленности легко и просто. А голосом и флажками в бою не науправляешь. Казалось бы, мелочи, но без них не обойтись.
Конечно, машины должны быть нескольких типов для ведения боя в разных условиях: горах, пустыне, на болотистой местности, в северных районах. Но в целом БМП-3, повторю, машина хорошая. Я начинал с БМП-1 и еще комбатом стал мастером вождения. Потом были БМП-2, БМП-3 и впечатление от их эксплуатации в боевых условиях осталось прекрасное.
Виктор Барынькин,
главный военный инспектор ЗВО, председатель докторского диссертационного совета ВАГШ, экс-заместитель начальника Генерального штаба, генерал-полковник
Восстановить замов по вооружению
Если говорить с позиции внутренних войск о ТТЗ, то когда появилась необходимость создать специальную полицейскую технику, Главный штаб ВВ принял участие в ее разработке. И речь сначала пошла о тактических характеристиках, а потом уже о технических. При этом самым тесным образом мы взаимодействовали с Министерством обороны. Только потом уже оформляли тактико-техническое задание. Так сделана была заявка на 5-й класс защиты. Поэтому связь штабных командиров и технарей должна быть самой прочной.
А сегодня на кого опираться тому же, скажем, главкому Сухопутных войск, если у него нет даже заместителя по вооружению? Все равно мимо ГРАУ, ГАБТУ не пройдешь. Не потому ли порой мы наблюдаем такой разнобой во мнениях по этой проблеме различных главкомов, которые сменяют друг друга на постах? Сам главком не должен и не может писать ТТЗ на ту или иную машину. Но тогда кто?
Не знаю, насколько мы можем рекомендовать, но право высказать свою точку зрения по этому вопросу имеем. Считаю, в Министерстве обороны надо пересмотреть организационно-штатную структуру главкоматов. В частности, восстановить должности заместителей по вооружению в видах Вооруженных Сил РФ. Упрочить роль главных управлений.
Мы должны в связи с этим инициировать проведение научно-практической конференции, причем не только в рамках Клуба военачальников, а в масштабе Вооруженных Сил, Министерства обороны. И в ней должен обязательно принять участие заместитель министра обороны по вооружению, а рекомендации и выводы конференции доложены министру обороны.
Что касается БМП, то даже по итогам первой чеченской кампании мы сделали вывод: она очень хорошо показала себя. И не только БМП, но и БМД, МТЛБ, БТР, другие боевые машины. Сейчас во внутренних войсках осталось около 300 БМП, которые находятся в резерве. Но подчеркну, списывать их еще рано, они нужны.
Новая БМП появится лишь через какое-то время. Поэтому ближайшая задача – подвергнуть находящиеся в строю машины (особенно БМП-3, БМП-2) глубокой модернизации. Для этого должны подключиться наш ОПК, заместитель министра обороны с соответствующими структурами.
Относительно создания перспективной боевой машины пехоты, тут я солидарен с теми коллегами, которые считают, что она не должна прорывать оборону противника. Это понятно стало даже в ходе выполнения специальных операций внутренними войсками по борьбе с бандами. Сначала наносится минометно-артиллерийский удар, авиационный, а уж потом идет спецназ с БМП.
Петр Ровенский,
советник главнокомандующего внутренними войсками МВД России, экс-замглавкома ВВ по вооружению, генерал-лейтенант
Рано списали БМП-3Ф
БМП-3Ф – очень хорошая машина. Она обеспечивала все: и передвижение на плаву, и высадку десанта, и ведение огня на ходу. Я писал вплоть да главкома: давайте восстановим ее производство. Даже сегодня она отвечает необходимым требованиям, а с учетом возможной модернизации – тем более. Скажем, грузится на БДК 15 БМП. Но они порой не могут выйти на берег, что показали события в Йемене в 1989 году. Корабль тогда подойти к берегу не мог. Удалось осуществить это только с помощью ПТС. А БМП-3Ф смогла бы. Так что потенциал у нее не исчерпан и сегодня.
Павел Шилов,
экс-начальник береговых войск ВМФ, генерал-лейтенант
Нужна ББМ ХХI века
Подводя итог, хотел бы поблагодарить всех за предметный разговор. Конечно же, под каждое направление и вид боевых действий нужны различные ВВТ. Помню, в чеченской кампании после первых же подрывов на противотанковых минах все командиры запросили «Уралы», в которых двигатель был вынесен вперед и именно на него приходилась сила взрыва (в отличие от КамАЗов), а экипаж кабины оставался жив. А когда еще и в кузов стали класть броневой лист, нашивать борта, закрывать кабину, то лучшего укрытия не придумать.
В Чечне наш БТР-80, в котором находились еще несколько генералов, следовал за БМП. Так вышло, что БМП подорвалась на мине. К сожалению, не все в ней выжили, но тем самым она уберегла наш БТР от гибели. Поэтому абсолютно правильно здесь говорилось, что БМП должна обеспечивать не только транспортировку, но и защиту личного состава. Иначе зачем она нужна.
Сегодня нам требуется, видимо, уже другая боевая машина пехоты. С эффективной силовой установкой, высокими огневыми возможностями и ремонтопригодностью, более просторным десантным отделением, где есть все необходимое для боя и отдыха личного состава. То есть нужна машина ХХI века.
Но от кого должно исходить ТТЗ на нее? Видимо, от того, кто формулирует замысел боя. А это, судя по всему, главком Сухопутных войск. Эти проблемы, которые здесь хорошо обозначили практики из войск и представители промышленности, думается, очень актуальны и своевременны. Поэтому предлагаю подготовить в адрес председателя Военно-промышленной комиссии при правительстве Российской Федерации Дмитрия Рогозина и министра обороны генерала армии Сергея Шойгу записку с изложением наших предложений по итогам обсуждения проблем организации работ по созданию боевой техники для общевойскового боя с учетом перспектив совершенствования форм и методов его ведения.
Анатолий Куликов,
президент Клуба военачальников Российской Федерации, генерал армии
Подготовил Олег Фаличев
http://vpk-news.ru/articles/14975
26 февраля под руководством президента Клуба военачальников Российской Федерации генерала армии Анатолия Куликова состоялся «круглый стол», где были затронуты проблемы разработки и создания перспективных платформ для бронетанковой техники. Участники дискуссии обсудили ТТХ новых машин, условия их производства, ряд других актуальных вопросов, которые следовало бы поставить перед Министерством обороны и военно-политическим руководством.
От «Арматы» до «Курганца-25»
Необходимо обсудить порядок формирования тактико-технического задания (ТТЗ) на создание боевой бронированной и другой техники для общевойскового боя. Это связано с тем, что в последние годы у нас в стране, к сожалению, данному вопросу уделялось недостаточно внимания.
К перспективным БМП
Появление новых средств вооруженной борьбы является следствием разрешения ключевого противоречия: что нового по своим тактическим качествам способен принести образец на поле боя и технически обеспечить реализацию требуемых способностей.
Этот компромисс разрешается при формировании тактико-технического задания на разработку средств вооруженной борьбы исходя из приоритета тактических возможностей подразделений в целях достижения превосходства над противником как в огне и ударе, так и в защищенности и маневре, в том числе и за счет повышения командной управляемости.
Таким образом, разрабатывая ТТЗ на образец вооружения, первоначально нужно задаться вопросом: что нового в характере боестолкновения дает он, как изменится ход боя исходя из тактических свойств данного образца?
Чтобы ответить на этот вопрос, необходим детальный анализ развития общевойскового боя, в том числе на низшем тактическом уровне (отделение, взвод, рота).
Сегодня можно спрогнозировать и обеспечить развитие таких черт общевойскового боя, как стремление максимально добиться огневого превосходства, не вступая в контактное боестолкновение, значительный рост тактической автономности подразделений низшего тактического звена, эффективно реализовывать имеющийся ресурс разведывательной информации, обеспеченной ЕСУ ТЗ.
Решение данных вопросов возможно через создание комплекса вооружения боевой машины, способного решать огневые задачи общевойскового боя. Обеспечение боевых машин такими тактическими возможностями позволяет придать им роль системообразующего огневого средства в мотострелковых отделении, взводе, роте, создает предпосылки для значительного роста тактической автономности низшего звена, не имеющего в своем штате бесконтактных средств поражения.
Проявила себя и другая тенденция: повышение роли тактической автономности подразделений низшего звена (взвод, рота). Но у нас они пока реализуют развединформацию частично. Ушедшая, скажем, в отрыв рота, имея огромный объем информации, не может по ней самостоятельно отработать. Почему? Потому что возможности боевой машины пехоты опять же остаются прежними. Налицо противоречие. А ведь БМП должна обеспечивать максимальную реализацию той разведывательной информации, которую она получает в разведывательно-информационной сети.
В настоящее время бесконтактный бой способны вести командиры, имеющие ресурс авиации, штатную артиллерию и минометы – от батальона и выше.
Более детальный анализ структуры общевойскового боя, ведущегося низшим тактическим звеном (отделение, взвод, рота), позволит сформировать и другие тактические качества перспективных боевых машин общевойскового боя.
Как это обеспечить?
Требуется серьезный анализ роли органов военного управления в разработке проектов ТТХ на проведение НИОКР по созданию перспективной техники для общевойскового боя. ТТЗ на НИОКР в приоритетном порядке должно обеспечивать появление боевых машин, способных своими тактическими возможностями господствовать на поле боя.
Мы не имеем права формировать ТТЗ, опираясь только на старые понятия. БМП крайне необходимы новые тактические свойства. Тогда будет совершенствоваться и сама тактика, в основе которой оружие. Появится новый рисунок боя.
Другая негативная тенденция, которая мешает работать, – проблема привлечения частного капитала в решение задач по НИОКР. Президент России и председатель правительства поставили такую задачу. Но как это осуществить? Все НИОКР идут через торги и тендеры, где выбирается головной исполнитель, ему платятся деньги, определяется алгоритм работы. При этом игроки, которые в состоянии делать альтернативные проекты, остаются в стороне. Хотя многие из них готовы эти вещи решать даже в инициативном порядке, за свои средства. Главный враг в этой ситуации – неконфиденциальность процесса. Один делает одно, другой – что-то параллельно. И находится орган, который начинает проводить публичное сравнивание. В этом случае не получается полноценной конкуренции.
Считаю, что наряду с победителями конкурсов по НИОКР надо давать право работать и так называемым инициативникам. Выдавать им ТТЗ и согласно ГОСТу спрашивать с них. Тогда будет многообразие решений.
Оружие на новых принципах
Большие работы ведутся сегодня и по созданию оружия на новых принципах поражения. Обязательное условие для его размещения на борту машины – наличие энергетической базы и большие источники энергии, производимые в считаные доли секунды. Здесь можно пойти двумя путями. Первый – поставить на борту вспомогательную силовую установку, накачивать энергию и потом выбрасывать ее (пучковое, электромагнитное, оптико-электронное оружие). Второй – создавать машины с электрической трансмиссией и функцией накопления энергии.
Поиск и разрешение проблемы накопления энергии достаточно непростой в технологическом плане вопрос. Решение этой технической задачи позволит создавать базовые машины, комплексы вооружения которых дадут возможность расширить аспект воздействия на противника.
Словом, можно идти разными путями. Но без решения этой проблемы говорить о транспортной базе (унифицированной платформе) мы пока не можем. Поэтому целесообразно начать работы по созданию новых платформ (разных по массе) и потенциально способных без серьезной переделки применять оружие на новых поражающих принципах, требующих больших энергетических потоков.
Заглянуть в 2020 год
Как бы ни шла сегодня реализация задач по трем основным ОКР для Сухопутных войск («Армата», «Бумеранг», «Курганец-25»), думаю, все усилия ОПК и заказчика должны быть направлены на то, чтобы эти ОКР были эффективно и максимально качественно завершены. Потому что это первые машины, которые создаются, будучи вписаны в ЕСУ ТЗ. Это первые машины, отвечающие новым требованиям по уровню защищенности.
Кроме того, достигнутые технические заделы по этим ОКР могут стать основой для создания перспективной техники – машин будущего. Для этого также необходимо полностью выполнить требования ГПВ-2011–2020 по реализации и введению в строй данного типа техники, что позволит наработать опыт эксплуатации мотострелковых бригад, имеющих единую транспортную платформу. Большое значение в будущем будет иметь опыт по созданию разнообразной (боевой, обеспечивающей) техники на единой платформе.
Основным преимуществом этих машин является то, что они создаются в рамках ЕСУ ТЗ – единой системы управления войсками тактического звена. Эти бригады будут, во-первых, по-иному выглядеть в вопросах командной управляемости. Во-вторых, это позволит обрести опыт, научить войска работать в ЕСУ ТЗ.
Ключевой игрок – главком
Совершенствование методики разработки ТТЗ на НИОКР должно обеспечить уход от эволюционного тиражирования «новых» машин с прежними тактическими свойствами, создать условия по оснащению общевойсковых подразделений боевой техникой, способной изменить рисунок общевойскового боя, прежде всего в звене отделение – взвод – рота.
Требуемые тактические свойства боевых машин общевойскового боя являются результатом анализа его развития. Такой анализ – дело главного командования Сухопутных войск ВС РФ, значит, ключевой игрок на этом поле – главнокомадующий Сухопутными войсками ВС РФ.
Сергей Кизюн,
экс-начальник штаба ЛенВО, генерал-полковник
Новое – хорошо забытое старое?
На танк Т-95 ТТЗ было утверждено начальником Генерального штаба, а не начальником главка и подписано главкомом Сухопутных войск. Никакой крамолы в этом нет. Тактический облик машины всегда определялся командирами, выставлялись требования, главки вместе со своими институтами формировали ТТЗ и т. д.
Проблема в другом. Нужно просто вспомнить хорошо забытое старое и восстановить роль главка. Я, например, не понимаю, как сейчас нынешние главки со штатом 30–40 человек (было 300) да еще в системе материально-технического обеспечения (куда они вошли вместе с тыловиками) решают задачи по отработке ТТЗ. Думаю, никак. В настоящее время ТТЗ отрабатывает промышленность. И мы это прекрасно знаем. Мы видим, что сегодня военно-техническая политика определяется не главкоматом, даже не Генеральным штабом, а промышленностью. Вот в чем вопрос.
Коллаж Андрея Седых
И тут многое зависит от личности главкома, который должен поднять флаг и сказать: я готов заниматься этим вопросом. А дело промышленности – техническое как органа обеспечения. Сейчас командная управляемость в связи с включением в архитектуру ЕСУ ТЗ приобретает четвертое свойство.
Сегодня, как уже отмечалось, активно ведутся работы по созданию «Арматы», «Курганца-25», «Бумеранга». Все они связаны с созданием новой унифицированной платформы для вооружения. «Армата» – тяжелое вооружение, «Курганец-25» – легкое, «Бумеранг» – среднее (колесная база). Но насколько заложенные в них ТТЗ будут отвечать обсуждаемым нами требованиям? Поэтому речь надо вести о совместимости новой платформы и размещаемой на ней системы вооружения.
Владислав Полонский,
советник генерального директора ОАО «КамАЗ», экс-начальник ГАБТУ, генерал-полковник
Надо искать компромисс
Я бывший председатель Научно-технического комитета Главного бронетанкового управления. В 1987 году был председателем комиссии по утверждению чертежно-технической документации БМП-3 и БМП-3Ф. Из доклада понял, что государство, к сожалению, отстранилось от решения данной проблемы. Проходят непонятные конкурсы, аутсорсинги и т. п. Нам известны все игроки на этом поле: Тула (Шипунов), Курган (Сальников), Рубцовск (Прокопович) – все, кто мог что-то делать. У нас просто нет других КБ, которые способны что-то создать. Но многих уже просто не существует. КБ и производство в Рубцовске находятся в упадочном состоянии. А они делали хорошие КШМ и БРМ.
Ни в коем случае не умаляю роли Генерального штаба и главкомата Сухопутных войск в определении облика новой боевой машины. Тем не менее думаю, надо вернуться к старой системе разработок ВВТ, в которой было все расписано до деталей. В каждом виде и роде войск работал Научно-технический комитет (НТК), который определял перспективы развития данной техники. В том числе в ГРАУ, ГАБТУ. В ГРАУ даже четыре таких НТК было. А что может сделать ГАБТУ в нынешнем виде? Сейчас в нем меньше народу, чем у меня было в НТК (56 офицеров в управлении), плюс отдел серийного заказа (40 человек).
БМП-3 – хорошая машина. И сегодня нам в первую очередь надо бы решить, как использовать те 10 тысяч машин, которые находятся в войсках, в том числе БМП-2, БПМ-1. Что с ними делать?
Сейчас говорят о «Курганце». Но мы еще много лет назад смотрели вперед, когда разрабатывали БМП-3. Мы ее платформу использовали и под «Хризантему», и под машину управления огнем, и под БРП – все было предусмотрено. Просто на новом витке пришли к этой же проблеме, причем не лучшим образом. Почему? Потому что оргштатная структура МО РФ (ее технические службы) не позволяет ныне решать такие объемные задачи, какие мы решали в свое время.
Первая и главная задача сегодня – модернизировать БМП-1, БМП-2, БМП-3. Хотя от предыдущего главкома Сухопутных войск я слышал мнение, что БМП-3 нам якобы не нужна ни в каком виде. Новый главком 13 января 2012 года побывал на заводе в Кургане и предложил определиться с модернизацией. Но что имелось в виду, так до конца и не прояснилось.
Что значит разработать новую машину? Даже в советское время в поте лица надо было работать для этого пять – семь лет. Сейчас якобы ставится задача броневой защиты БМП от пуль калибра 12,7 миллиметра и от подрыва заряда, эквивалентного шести килограммам ВВ. Можно, конечно, написать любые требования, но как их выполнить?
Тут, мне кажется, надо искать достойный компромисс и исходить из тех задач, которые БМП выполняет на поле боя. Ей, например, не надо ставить задачи по ведению огня с закрытых позиций. Она действует в прямой видимости противника и по выявленным целям.
Если говорить о башне, то нам, полагаю, нужна та, которую разработало КПБ (Тула). Но тут надо выработать единое мнение, определиться со способами модернизации и унифицировать БМП-3 и БМД-4 по комплексу вооружения. Главный вывод, думаю, заключается в том, что необходимо делать в системе государства одну машину. Мы уже нахлебались с танками Т-64, Т-72. Пора извлечь уроки. Но пока, судя по всему, никаких выводов из собственных ошибок не делаем.
И еще очень важный вопрос – техническое обеспечение. Сейчас его полностью передали организациям «Оборонсервиса». Это неправильно. Считаю, войска должны обеспечивать как войсковой, так и капитальный ремонт, как это делалось раньше. Плюс осуществлять техническое обеспечение во всех видах боя.
Леонид Колесников,
экс-председатель НТК ГАБТУ, советник президента Росаэросистем, генерал-майор
Что скажут командиры
Расход боеприпасов в Великой Отечественной войне составлял восемь вагонов в сутки. В афганской – 11 вагонов. В ходе чеченской кампании – 16 вагонов. А в грузино-осетинском конфликте 58-й армии потребовалось уже до трех боевых комплектов. Поэтому если говорить о создании новой БМП, то надо исходить из того, что это будет комплексная машина, которая должна прежде всего устраивать общевойскового командира не как артиллерийское средство поражения, а как подвижный огневой комплекс.
Николай Свертилов,
советник АО «Турбохолод», экс-начальник ГРАУ, генерал-полковник
Критерий: эффективность-стоимость
Тут поднят целый комплекс вопросов, которые, однако, немного не сбалансированы. Первый – строительство Вооруженных Сил и замысел применения огневых средств. Второй – роль и место конкретных ВВТ в боевом строю. Третий – техническая реализация идеи по созданию новой машины.
Мы говорим о системе защиты личного состава и обеспечении захвата определенной территории на местности в ходе общевойскового боя. Танки обеспечивают захват территории, высот, прорыв обороны, защиту личного состава. Системообразующим в этом кулаке всегда является танк. БМП, как и БТР, – средство доставки личного состава до заданного рубежа. БМП нам необходимы для того, чтобы обеспечить продвижение личного состава.
Дальше стоит вопрос об огневом поражении. Средств поражения на БМП можно, конечно, навешать очень много. Но когда мы говорим о массовом вооружении, на первый план выходит критерий эффективность-стоимость. Он связан еще с понятием максимально наносимого ущерба. Если БМП вместе со своим отделением наносит ущерб в один миллион долларов, то строить такую машину за 10 миллионов долларов бессмысленно. Повторю: мы говорим о массовом производстве с унификацией по всем позициям, калибрам, двигателям, энергообеспечению.
Кроме того, ведем речь об оружии пятого поколения. А это единое информационное пространство, автоматизированная система управления войсками, бронеобъектами, снарядом. Но тогда в автоматизированном режиме мы должны получать и целеуказание. Значит, нужен единый КП. И все это должно определить ГОУ Генштаба вместе с главкоматом Сухопутных войск.
Соглашусь с выступавшими в том, что мы всегда стремились к сокращению типажа и унификаций, чтобы обеспечить живучесть объекта на поле боя, максимально короткий срок его восстановления, минимальный разброс по запчастям и т. д. Но давайте посмотрим, кто это все будет делать: Курганский завод, Арзамасский? Я совсем не уверен, что они готовы к этому. Сварку корпусов, например, сегодня могут производить только на заводах в Волгограде и Кургане. А корпуса на БТР варить лишь в Арзамасе. К сожалению, уже невозможно это осуществлять в Рубцовске, Подольске, Владимире.
Мы опять возвращаемся к проблемам нашей оборонной промышленности, которая, оказывается, пишет сама для себя ТТЗ. Я не против, а только за создание новой БМП, если она впишется в общую систему бронетанкового вооружения. А еще будет отвечать Концепции строительства Вооруженных Сил. Нет вопросов. Но это должно быть согласовано между Генеральным штабом, главкоматом Сухопутных войск и Военно-промышленной комиссией при правительстве Российской Федерации. Тут велосипед изобретать не надо. Вопрос стоит конкретно: будет отвечать машина требованиям пятого поколения или нет?
Мне кажется, что не будет. И вот почему. В Первой мировой войне было разведано 25–27 процентов данных, из них 50 процентов достоверных. Во Второй мировой из 50–55 процентов разведданных 50 процентов достоверных. Сейчас на это работают воздух, космос, радиоэлектронная разведка, что позволяет нам на сто процентов вскрывать информацию о противнике. Бесконтактная война позволяет обнаруживать и уничтожать все объекты не только на поле боя, но и в глубоком тылу. Поэтому мы должны делать БМП с высокой живучестью, хорошей защитой. А стрелять, образно говоря, за горизонт БМП никогда не будет. Ее задача – идти за танковыми порядками и решать конкретные тактические задачи.
Что касается новых движителей (электромеханических, электромагнитных), то это уже лишь варианты исполнения. Хорошо было бы сделать БМП на воздушной подушке и достичь тем самым высочайшей проходимости даже по болотам. Но чего это будет стоить?
Многие говорят о новой броне, которую мы, мол, при надобности купим за рубежом. Но поймите, никто нам броню не продаст. У нас есть новая алюминиевая броня с удельным весом 2,3, но ее не берут. Есть другой марки, но катать ее некому. Можно, конечно, привлечь «Запорожсталь», но это уже другое государство.
Ко мне обратился профессор Александр Елькин, который создавал первую динамическую защиту для танков. Сейчас он с коллегами разработал новую, удостоившись за это премии Жукова. Есть другие организации типа «Зенита», которые создают систему активной защиты объектов. За счет этого бронепробиваемость снижается в несколько раз. Но всегда ли востребованы эти изобретения?
Мы не можем сделать из БМП дом на колесах. Исследования показали, что снижение высоты БМП на 0,5 метра повышает живучесть экипажа сразу на 25 процентов. То есть только изменение силуэта сразу на четверть улучшает живучесть машины. Для сравнения: высота нашего танка – 2,107 метра, а «Леопарда» или «Абрамса» – 3,3 метра. И сегодня вопрос не в том, как пробить броню (в единоборстве со снарядом броня проигрывает), а в том, как попасть.
Если подвести итог, то мы, конечно, поддерживаем создание новой машины как нового образца вооружения. Но при формировании ее облика надо бы и ветеранам ГАБТУ, специалистам других ведомств поучаствовать в написании ТЗ, а потом пролоббировать его. Для этого необходимо подготовить хорошую инженерную записку с аргументированным обоснованием всех технических характеристик и предложений по их реализации.
Мы сейчас готовим новую Концепцию системы обеспечения и технической готовности. Ведь функции ремонта техники были переданы в «Оборонсервис» и теперь ничего не работает, никто ни за что не отвечает. Комплексного ремонта нет, как нет и его элементов. Интересно, что во внутренних войсках старая система обслуживания и ремонта ВВТ сохранилась и работает прекрасно.
Анатолий Ситнов,
президент, председатель совета директоров ЗАО «ВКМС», член Общественного совета при ВПК, генерал-полковник
БМП-3 – хорошая машина
Выскажу мнение человека, в Афганистане эксплуатировавшего БМП в должности командира батальона, начальника штаба и командира полка, командира дивизии, в которой было четыре мотострелковых полка и все – на БМП.
Каковы слабые и сильные стороны этой машины? Мне приходилось вести боевые действия на ней, спать в ней, ремонтировать силами рембата и даже устанавливать дополнительное оборудование. Например, специальные крепления для ДШК, КПВ, НСВ «Утес», АГС-17, «Василек», «Поднос», от которых на борту порой зависела жизнь экипажа и десанта. Но где и как это все размещалось? Мы занимались самодеятельностью, и хотелось бы, чтобы в дальнейших разработках машины конструкторы учли наши пожелания. Ведь БМП – это машина не экипажа из двух человек, а мотострелкового отделения, которое в боевых действиях усиливается еще и огнеметчиками, минометчиками.
Крайне необходимыми в бою оказались и специальные крепления для ящиков с боеприпасами, гранатами ПГ-7, дымов, ВВ, что также нужно для боя. Но именно на это почему-то никогда не обращали внимания конструкторы. Не говоря уже об оборудовании бронированной спинки для командира БМП или креплении мешков с песком, на которых могли бы размещаться пехота и пулеметчик РПК и ПК, располагающийся впереди на броневом листе БМП.
Наконец, это приспособление для хранения вещмешков, которые при ведении боевых действий в горах могут иметь вес под 52 килограмма, для ОЗК, сухого пайка, емкостей для воды. Ни в одной из наших машин никто не придумал простого бака для воды, в нем можно было бы кипятить воду для чая и кормить солдата горячей пищей в полевых условиях. Никакой тыл солдата в бою не накормит.
А как отдыхать в БМП ночью и при этом постоянно держать связь с командующим? Для этого надо все время быть в шлемофоне, чтобы иметь возможность прослушивания всех ротных и полковых сетей. Но громкой связи внутри БМП не предусмотрено, хотя сделать ее промышленности легко и просто. А голосом и флажками в бою не науправляешь. Казалось бы, мелочи, но без них не обойтись.
Конечно, машины должны быть нескольких типов для ведения боя в разных условиях: горах, пустыне, на болотистой местности, в северных районах. Но в целом БМП-3, повторю, машина хорошая. Я начинал с БМП-1 и еще комбатом стал мастером вождения. Потом были БМП-2, БМП-3 и впечатление от их эксплуатации в боевых условиях осталось прекрасное.
Виктор Барынькин,
главный военный инспектор ЗВО, председатель докторского диссертационного совета ВАГШ, экс-заместитель начальника Генерального штаба, генерал-полковник
Восстановить замов по вооружению
Если говорить с позиции внутренних войск о ТТЗ, то когда появилась необходимость создать специальную полицейскую технику, Главный штаб ВВ принял участие в ее разработке. И речь сначала пошла о тактических характеристиках, а потом уже о технических. При этом самым тесным образом мы взаимодействовали с Министерством обороны. Только потом уже оформляли тактико-техническое задание. Так сделана была заявка на 5-й класс защиты. Поэтому связь штабных командиров и технарей должна быть самой прочной.
А сегодня на кого опираться тому же, скажем, главкому Сухопутных войск, если у него нет даже заместителя по вооружению? Все равно мимо ГРАУ, ГАБТУ не пройдешь. Не потому ли порой мы наблюдаем такой разнобой во мнениях по этой проблеме различных главкомов, которые сменяют друг друга на постах? Сам главком не должен и не может писать ТТЗ на ту или иную машину. Но тогда кто?
Не знаю, насколько мы можем рекомендовать, но право высказать свою точку зрения по этому вопросу имеем. Считаю, в Министерстве обороны надо пересмотреть организационно-штатную структуру главкоматов. В частности, восстановить должности заместителей по вооружению в видах Вооруженных Сил РФ. Упрочить роль главных управлений.
Мы должны в связи с этим инициировать проведение научно-практической конференции, причем не только в рамках Клуба военачальников, а в масштабе Вооруженных Сил, Министерства обороны. И в ней должен обязательно принять участие заместитель министра обороны по вооружению, а рекомендации и выводы конференции доложены министру обороны.
Что касается БМП, то даже по итогам первой чеченской кампании мы сделали вывод: она очень хорошо показала себя. И не только БМП, но и БМД, МТЛБ, БТР, другие боевые машины. Сейчас во внутренних войсках осталось около 300 БМП, которые находятся в резерве. Но подчеркну, списывать их еще рано, они нужны.
Новая БМП появится лишь через какое-то время. Поэтому ближайшая задача – подвергнуть находящиеся в строю машины (особенно БМП-3, БМП-2) глубокой модернизации. Для этого должны подключиться наш ОПК, заместитель министра обороны с соответствующими структурами.
Относительно создания перспективной боевой машины пехоты, тут я солидарен с теми коллегами, которые считают, что она не должна прорывать оборону противника. Это понятно стало даже в ходе выполнения специальных операций внутренними войсками по борьбе с бандами. Сначала наносится минометно-артиллерийский удар, авиационный, а уж потом идет спецназ с БМП.
Петр Ровенский,
советник главнокомандующего внутренними войсками МВД России, экс-замглавкома ВВ по вооружению, генерал-лейтенант
Рано списали БМП-3Ф
БМП-3Ф – очень хорошая машина. Она обеспечивала все: и передвижение на плаву, и высадку десанта, и ведение огня на ходу. Я писал вплоть да главкома: давайте восстановим ее производство. Даже сегодня она отвечает необходимым требованиям, а с учетом возможной модернизации – тем более. Скажем, грузится на БДК 15 БМП. Но они порой не могут выйти на берег, что показали события в Йемене в 1989 году. Корабль тогда подойти к берегу не мог. Удалось осуществить это только с помощью ПТС. А БМП-3Ф смогла бы. Так что потенциал у нее не исчерпан и сегодня.
Павел Шилов,
экс-начальник береговых войск ВМФ, генерал-лейтенант
Нужна ББМ ХХI века
Подводя итог, хотел бы поблагодарить всех за предметный разговор. Конечно же, под каждое направление и вид боевых действий нужны различные ВВТ. Помню, в чеченской кампании после первых же подрывов на противотанковых минах все командиры запросили «Уралы», в которых двигатель был вынесен вперед и именно на него приходилась сила взрыва (в отличие от КамАЗов), а экипаж кабины оставался жив. А когда еще и в кузов стали класть броневой лист, нашивать борта, закрывать кабину, то лучшего укрытия не придумать.
В Чечне наш БТР-80, в котором находились еще несколько генералов, следовал за БМП. Так вышло, что БМП подорвалась на мине. К сожалению, не все в ней выжили, но тем самым она уберегла наш БТР от гибели. Поэтому абсолютно правильно здесь говорилось, что БМП должна обеспечивать не только транспортировку, но и защиту личного состава. Иначе зачем она нужна.
Сегодня нам требуется, видимо, уже другая боевая машина пехоты. С эффективной силовой установкой, высокими огневыми возможностями и ремонтопригодностью, более просторным десантным отделением, где есть все необходимое для боя и отдыха личного состава. То есть нужна машина ХХI века.
Но от кого должно исходить ТТЗ на нее? Видимо, от того, кто формулирует замысел боя. А это, судя по всему, главком Сухопутных войск. Эти проблемы, которые здесь хорошо обозначили практики из войск и представители промышленности, думается, очень актуальны и своевременны. Поэтому предлагаю подготовить в адрес председателя Военно-промышленной комиссии при правительстве Российской Федерации Дмитрия Рогозина и министра обороны генерала армии Сергея Шойгу записку с изложением наших предложений по итогам обсуждения проблем организации работ по созданию боевой техники для общевойскового боя с учетом перспектив совершенствования форм и методов его ведения.
Анатолий Куликов,
президент Клуба военачальников Российской Федерации, генерал армии
Подготовил Олег Фаличев
http://vpk-news.ru/articles/14975
Комментарии (0)