Информационный авторитаризм

Биоэтик Юлиан Савулеску основной причиной необходимости всех улучшений человека считает выживание нашего вида. Он утверждает, что нам пришлось столкнуться с Бермудским треугольником вымирания:, либеральная демократия, радикальная технологическая сила и наша нравственная природа. Как трансгуманист, Савулеску превозносит технический прогресс, полагая, что он неизбежен и непреодолим. Нет, измениться должна либеральная демократия и отчасти наша нравственная природа.

Неспособность людей решать глобальные проблемы все более очевидна. Но Савулеску наши моральные недостатки не рассматривает в их политическом, культурном,  и экономическом контексте; он полагает вместо этого, что решение лежит в нашей биологической составляющей.

Но как станут предписываться, распространяться и потенциально принудительно внедряться технологии, которые повышают нравственность, в отношении моральных недостатков, которые они хотят «вылечить»? Скорее всего, это станет проходить с подачи силовых структур, которые могут вполне нести за эти недостатки большую ответственность самостоятельно. Савулеску рассказал, насколько спорным и относительным может оказаться понятие «нравственности»:

«Нам надо будет отойти от нашей приверженности максимальной защиты конфиденциальности. Мы видим усиление надзора за некоторыми лицами, и это требуется, если мы желаем предотвратить те угрозы, которые представляют собой лица, имеющие антисоциальное расстройство личности или страдающие фанатизмом».
Подобное наблюдение дает правительствам и корпорациям возможность получать доступ и использовать очень ценную информацию. Интернет-пионер Джарон Ланье рассказывает:

«Разнообразные досье по персональной жизни обычных людей, которые были собраны по цифровым сетям, упакованы в новую частную форму элитных денег… Это новый вид безопасности который, доступен только богатым людям, и его ценность, безусловно, все время растет. Все это для обычных людей становится недоступным.

Что довольно важно, этот барьер также невидимый для большинства людей. Его влияние за пределами обычной экономической системы и устремляется к элитам, меняя очень сильно само понятие свободы, так как авторитет власти как более эффективен, так и рассеян.

Понятие Фуко о том, что мы существуем в паноптическом обществе, в котором чувство постоянного наблюдения за собой воспитывает дисциплину, в настоящий момент растянуто настолько, что современные неустанные машины называют «суперпаноптиконом». Информация и знания, которые станет развиваться силами трансгуманистических технологий, смогут укрепить существующие силовые структуры, которые зацементируют присущую системе логику, в которой возникают знания».

Отчасти это проявляется в тенденции алгоритмов к расовому и гендерному уклону, что уже отражает наши существующие социальные предвзятости. Информационные технологии обладают тенденцию интерпретировать мир определенными способами: они предпочтение отдают информации, которая очень легко изменяется, к примеру, ВВП, вместо неквантитативной информации вроде благополучия или человеческого счастья. Так как инвазивные технологии предоставляют все более подробные данные о нас, эти данные в строгом смысле могут прийти к определению мира — и пока непостижимая для них информация может остаться не только в пределах человеческого понимания.

Системное обесчеловечение

Существующее неравенство, без сомнения, увеличиться, благодаря внедрению генетической модификации,  роботизированных протезов, высокоэффективных психофармацевтических препаратов, нанотехнологий, сверхинтеллекта, нейрокомпьютерных интерфейсов и возможного продления жизни. Все они принципиально неэгалитарны, основаны на понятии неограниченности, а не стандартного уровня  психического и физического благополучия, которое мы привыкли подразумевать в сфере здравоохранения. Сложно понять, как сделать так, чтобы эти возможности оказались доступны всем.

Социолог Саския Сассен говорит о «новой логике изгнания», которая затрагивает «патологии современного глобального капитализма». Изгнанники включают более 60 000 мигрантов, которые погибли в результате смертельных путешествий за последние 20 лет, а также жертвы расового перекоса и растущего числа заключенных.

В Великобритании насчитывается 30 000 человек, смерти которых в 2015 году связали с сокращением расходов на социальную помощь и здравоохранение, а также с теми, кто погиб в горящей башне GrenfellTower. Можно сказать, что их смерть была результатом систематической маргинализации.

Наряду с этим происходит беспрецедентное накопление богатств. Продвинутые экономические и технические достижения изгоняют определенные группы и обеспечивают богатством другие. В то же время, пишет Сассен, они создают туманную бесцельность, локус власти:
«Угнетенные часто поднимались против своих хозяев. Но сегодня угнетенные были в основном изгнаны и выжили на большом расстоянии от своих угнетателей. «Угнетатель» становится сложной системой, объединяющей людей, сети и машины без очевидного центра.

Излишние популяции, удаленные из продуктивных аспектов социального мира, могут быстро увеличиться в ближайшем будущем, поскольку улучшения в сфере ИИ и робототехники потенциально приведут к значительной автоматизации безработицы. Большие общества могут стать продуктивно и экономически излишними. Историк ЮвальНоаХаррари считает, что самым важным вопросом в экономике 21 века станет следующий: что нам делать с лишними людьми?».

Мы вполне могли бы оказаться в ситуации, когда небольшая элита имеет почти полную концентрацию богатства с доступом к самым мощным преобразующим технологиям в мировой истории и избыточной массе людей, не приспособленных к эволюционной среде, в которой они оказались и в которой остаются в полной зависимости от этой элиты. Процесс обесчеловечения нынешних групп изгнанников показывает, что либеральные ценности развитых стран не всегда распространяются на тех, кто не может позволить себе привилегии, принадлежит другой расе, культуре или религии.

В эпоху радикальной власти технологий массы могут даже представлять серьезную угрозу безопасности для элит, которой можно оправдать агрессивные и авторитарные действия.

В своей трансгуманистской книге «Эффективный императив» Стив Фуллер и Вероника Липинска утверждают, что мы обязаны неустанно продолжать научно-технический прогресс, пока не достигнем божественной или бесконечной силы и власти. Они раскрывают принципы, которых потребуют эти прометеевы цели — разрушение и жестокость, и говорят, что «замена природного искусственного — это ключ к эффективной стратегии, и она, вероятнее всего, приведет к долгосрочной экологической деградации Земли».
Масштабы страданий, которые они готовы понести за игру в своем космическом казино, становятся очевидны только после анализа того, что их проект будет значить для отдельных людей.

Проактивный (эффективный) мир не просто будет нормально переносить риск, но и прямо поощрять его, поскольку людям будут предоставляться правовые стимулы для спекулирования их биоэкономическими активами. Рискованная жизнь будет представлять предпринимательство с самим собой в качестве товара. Сторонники такого подхода будут готовы пойти на большие риски ради больших выгод и понести большой ущерб на этом пути.

Прогресс в овердрайве потребует жертв

Экономическая хрупкость, с которой люди вскоре могут столкнуться в результате автоматизированной безработицы, вероятно, окажется чрезвычайно полезной для достижения проактивных целей трансгуманистов. В обществе, в котором большие группы людей будут полагаться на еду по талонам для выживания, рыночные силы определят, что снижение социального обеспечения приведет к тому, что люди будут рисковать больше за меньшую награду, поэтому «проактивисты изобретут государство всеобщего благополучия как средство содействия безопасному принятию рисков», при этом «проактивное государство» будет действовать как венчурный капиталист».

В основе этого лежит устранение основных прав для «Человечества 1.0» (этим термином Фуллер назвал современных, не улучшенных людей) и замена их обязанностями будущего улучшенного Человечества 2.0. Поскольку сам код нашего существа можно и нужно монетизировать, «персональную автономию следует рассматривать как политически лицензированную франшизу, в соответствии с которой люди понимают свои тела как некие участки земли в так называемом генетическом фонде». И действительно, долг, который современный гражданин в развитом государстве должен выплатить в течение своей жизни, означает, что уже когда вы просто живете, «в вас инвестировали как в капитал, от которого ожидается возврат».

Следовательно, социально умирающие массы могут быть вынуждены служить технико-научному сверхпроекту Человечество 2.0, в котором будет использоваться идеология рыночного фундаментализма в его стремлении к постоянному прогрессу и максимальной производительности. Единственное существенное отличие состоит в том, что заявленная цель богоподобных возможностей Человечества 2.0 является открытой, в отличие от неопределенного конца, определяемого бесконечным «прогрессом» рыночной логики, которая у нас есть сейчас.

Новая политика

Некоторые трансгуманисты начинают понимать, что самые серьезные ограничения того, чего могут достичь люди, являются социальными и культурными, а не техническими. Однако слишком часто их взгляд на политику попадает в ту же ловушку, что и их техникоцентричный взгляд на мир. Зачастую они утверждают, что новые политические полюса будут не левыми и правыми, а техноконсервативными или технопрогрессивными (и даже технолибертарианскими и техноскептическими). Между тем Фуллер и Липинска утверждают, что новые политические полюса будут верхним и нижним, а не левым и правым: те, кто хочет править небесами и быть всемогущим, и те, кто хочет сохранить Землю и ее богатое видовое разнообразие. Это ложная дихотомия. Сохранение последнего, вероятнее всего, будет необходимым для достижения первого.

Трансгуманизм и развитый капитализм — это два процесса, которые ставят «прогресс» и «эффективность» выше всего остального. Первый выступает в качестве инструмента власти, а последний — инструмент для извлечения прибыли. Люди становятся сосудами, обслуживающими эти инструменты. Возможности трансчеловека неистово требуют политики с четко определенными и ярко выраженными человеческими ценностями, чтобы обеспечить безопасную среду, в которой эти глубокие изменения будут протекать. Сейчас вопросы социального правосудия и стабильности окружающей среды важны как никогда раньше. Технологии не позволят нам избежать этих вопросов — это не допускает политического нейтралитета. Скорее, наоборот. Это определяет, что наша политика никогда не была важной. Савулеску прав, когда говорит, что грядет эпоха радикальных технологий. И они не исправят нашу нравственность. Они ее отразят.