Основатель журнала Wired утверждает, что в будущем мы станем больше делиться информацией, что у нас будет меньше собственности, и что больше времени мы будем проводить за своими электронными устройствами.

Кевина Келли в журнале Wired часто зовут «главной белой вороной». Хотя он в 1993 году создал этот журнал, всю свою жизнь он размышлял о будущем нестандартно. Этот бывший редактор журнала по технологиям контркультуры Whole Earth Review выступил за создание движения Quantified Self, в котором люди следят за своей повседневной жизнью с помощью технологий; он стал организатором первой конференции хакеров в середине 1980-х годов, и кроме того участвовал в работе фонда The Long Now Foundation, пытавшегося заглянуть в далекое будущее человечества. Также Келли написал несколько книг, в том числе, бестселлер What Technology Wants (Чего хотят технологии), где технологии он рассматривает как самостоятельную биологическую систему.

В своей новой книге The Inevitable: Understanding the 12 Technological Forces That Will Shape Our Future (Неизбежное: Понять 12 технологических сил, которые будут определять наше будущее) Келли делит самые важные и, по его мнению, перспективные тенденции на двенадцать категорий (скажем, такие вещи как «скрининг», то есть, превращение поверхностей в экраны). В интервью Келли рассказывает о своих прогнозах на будущее и о том, как нам изменить технологии к лучшему.

— Ваша книга называется «Неизбежное». Что это означает, и почему вы выбрали это название?

— Ну, название в некоторой степени провокационное, так как многие утверждают, что не существует ничего неизбежного. Используя это название я стремлюсь показать, что в технологии есть общая тенденция, или наклонность, например, что крупные формы движутся в определенном направлении, и что нам надо это поддерживать. Я представляю это как силу тяжести в ущелье. Там падают капли дождя. Каждая текущая по ущелью капля воды в своих деталях непредсказуема, но у них есть одно общее направление движения — вниз.

Я считаю, что некоторые аспекты технологий непредсказуемы, но их общее направление неизбежно. Мне хочется, чтобы люди следовали общему направлению, решая и выбирая в тех моментах, которые касаются конкретики. Конкретика чрезвычайно для нас важна. И здесь мы имеем большой выбор. Например, телефоны были неизбежными, а вот айфоны не были. Неизбежен был интернет, а Твиттер не был. Мы сможем следовать общему курсу только в том случае, если станем пользоваться масштабными тенденциями.

— В вашей книге вы говорите о том, что в будущем мы станем делиться информацией чаще, чем сейчас. Вы могли бы привести какие-нибудь примеры?

— Существует небольшое движение, которое, я полагаю, стоит расширять, и оно посвящено обмену данными о нашем здоровье и медицинской информацией. Я думаю, что это очень полезно и выгодно для нас всех, если мы будем обмениваться данными о том, как функционируют наши организмы, как люди приспосабливаются к каждому дню, какие бывают расстройства и потрясения в течение дня. Все, что касается медикаментов и врачебного вмешательства. Если мы будем делиться друг с другом подобной информацией, это может очень сильно помочь нам  улучшить  медикаментозное лечение, приобрести новые знания о  человеческом организме, подстраиваться под конкретные условия. От всего этого мы лично сможем выиграть.

Я уже давно поддерживаю идею «количественно измеренного «я»». Ее суть состоит в том, что датчики, которые следят за нашим организмом, станут становиться все дешевле и меньше, и кроме того проще в использовании. В таком случае мы сможем носить их в своей одежде, надевать  на запястье или на другие части тела, класть на сиденья, и они будут ненавязчиво и незаметно собирать информацию. В будущем эту информацию мы станем получать постоянно, и у нас будет возможность делиться ею различными способами, анонимно и направленно, бессистемно и с кодировкой. Эта информация станет попадать в облако, при использовании искусственного интеллекта, из нее можно будет извлекать определенный смысл.

— Кроме того, Вы пишете о том, что в будущем важнее будет «доступ», чем владение. Не могли бы вы подробнее рассказать об этом?

— Общая тенденция состоит в том, что мы как общество движемся от владения вещами в сторону доступа к вещам. Это означает, что мы сможем получать ту или иную вещь, ту или иную услугу, то или иное ощущение в любое время, когда захотим, и в любом месте, где захотим. Если вы можете протянуть руку и взять то, что вам нужно, то это намного лучше, чем владеть им. Так как вы должны будете сначала искать это нужное, затем, заполучив, заботиться о нем, хранить его и ремонтировать, обслуживать и прочее.

Это движение впервые заявило о себе в цифровой сфере. Сегодня основная часть людей уже не покупает фильмы в том смысле, чтобы владеть ими. Мы просто покупаем подписку на них и в нужный момент получаем — от Netflix, Amazon Prime или Hulu. Получить фильм в любой момент, когда вам хочется, это гораздо лучше, чем покупать его на кассете, хранить и искать, когда нужно посмотреть. Такой уход от владения вещами мы наблюдаем даже на примере автомашин. Самое заметное это компания Uber. Если у тебя есть возможность  вызвать машину в любой момент, где бы ты ни находился, и она появится в считанные минуты, отвезет тебя куда надо, а затем исчезнет, то это во многих отношениях лучше, чем собственный автомобиль, который надо где-то хранить, обслуживать и ремонтировать. Может, в будущем машины Uber будут самоходными, так что нам даже не придется их водить.

— Есть ли примеры каких-то других стран, которые обгоняют США по конкретным технологическим направлениям?

— Китай во многом лидирует в телефонной жизни. Мы оглядываемся и думаем: «Боже, это поколение двухтысячных, оно просто живет в своих телефонах». Так вот, китайское поколение двухтысячных на два шага опережает нас. Некоторые платформы у них, типа WeChat, это Facebook плюс Twitter плюс PayPal плюс Snapchat. У них все в одном, и молодежь там полностью живет в онлайне. Они заказывают все, от повседневной еды до поездок, и организуют мероприятия и свою общественную жизнь так, как нам на Западе и не снилось. Одна из инноваций это то, что они широко используют голосовую почту. Это традиционная голосовая почта, но они используют ее и мгновенные сообщения с голосом вместо картинок или текста. Это очень хорошо работает, и теперь они делают все больше видеоклипов, превращая их в средство общения. Так что они обогнали нас в этом аспекте общения.

Америка тоже совершит этот переход, но года через три. Мы уже видим этот сдвиг, переход к картинкам и символам эмоций вместо текста. Наша жизнь все больше станет переходить от  текстовой коммуникации к  визуальной коммуникации. Если прежде мы были «людьми книги», то скоро будем «людьми экрана». На экране центром культуры сегодня является  уже не текст, а визуальная информация, изображения, которые мы перелистываем.

— Как изменит культуру наше превращение в «людей экрана»?

— Когда ты листаешь вместо текста изображения, происходит множество других культурных изменений. Книга это фиксированное понятие, и после написания она уже не меняется. У книг есть авторы, а это однокоренное слово со словом «авторитет». На экране все эфемерно, все меняется, быстро движется все в неполном, незавершенном,  относительном и субъективном виде. Собирать куски приходится нам самим.

— Вы считаете себя оптимистом, глядя в будущее. Почемув литературе и кино в изображении будущего так много антиутопии?

— Конфликты, разрушения, катастрофы, они намного более киногеничные и создают более захватывающий и острый сюжет, чем когда на экране действие течет плавно, и от этого зрителю становится скучно. Когда что-то разрушается, получается намного более интересный сюжет, и ничего нет более гипнотизирующего зрителя, чем бьющееся стекло и взрывы. Есть предубеждение, что мы очень хотим рассказывать истории, где у  их героев все становится хуже и хуже. Это мешает нам как обществу двигаться вперед, так как у нас нет четкого видения будущего, дружелюбного к нам.

Американцы имеют очень пессимистические взгляды на будущее, которые не имеют фактического подтверждения. Факты совершенно точно говорят нам о том, что прогресс реален, и что сейчас дела обстоят гораздо лучше, чем десять, двадцать, двести лет назад. Если проявить честность, нам стоит признать, что многое меняется к лучшему. И что из-за истории мы, скорее всего, будем и дальше из года в год делать мир лучше. То, что нас ожидает в будущем –  виртуальная реальность, искусственный интеллект – мы можем себе представить, как все может стать хуже, но намного вероятнее то, что все будет хорошо.

— Пятьдесят лет назад наша культура, по крайней мере, поп-культура проявляла больше оптимизма по поводу будущего. Например, вся эта техноутопическая научная фантастика и телешоу 1950-х и 1960- годов. Что же изменилось и заставило нас проявлять больше негатива?

— Мы стали понимать, что все технологии как-либо огрызаются. За каждое новшество мы вынуждены платить. Все новые технологии, которые были изобретены для решения проблем, создают почти столько же новых проблем, сколько они решают. Теперь мы это знаем и прекрасно понимаем. Неважно, какой прекрасной кажется нам новая технология, она неизбежно повлечет за собой последствия. И все эти большие издержки нужно будет учитывать. Я не утопист. Я не верю, что в будущем мы будем иметь меньше проблем. Проблем у нас будет больше. Но я верю в решения на основе технологий. Я парень из Кремниевой долины и считаю, что эти новые проблемы  можно будет решить при помощи новых дополнительных технологий.

— Вы говорите об инстинктивном стремлении уклониться от новых технологий из чувства страха и объясняете, почему вредны эти инстинкты. Так как же нашему обществу стоит реагировать на технологии будущего?

— Некоторые вещи становятся по-настоящему пугающими. Искусственный интеллект может  выглядеть страшным, потому что  он наверняка лишит нас многих рабочих мест, которые существуют сегодня. Виртуальная реальность тоже может напугать, как и тотальное слежение. Очень часто поначалу возникает позыв запретить такие вещи как искусственный разум. Совсем недавно произошло первое ДТП со смертельным исходом в автомобиле с автоматическим управлением. Будут призывы объявить вне закона искусственный интеллект для вождения автомобилей из-за смерти одного человека, но при этом мы забудем, что люди убивают миллион человек в год в автокатастрофах. Будут требования упростить, блокировать и развернуть вспять некоторые технологии. Я полагаю, что все это, во-первых, бесполезно, а во-вторых, что управлять этими технологиями мы сможем лишь принимая и осваивая их. Приняв и освоив их, мы сможем определиться с конкретными вещами и взять технологии под контроль.

Итак, интернет был неизбежен, но не тот, который мы получим. Какой он будет: открытый или закрытый, нейтральный или нет? Для принятия этих решений вариантов у нас предостаточно, и мы должны их принять, потому что  они многое изменят. Но осуществить изменения мы сможем, используя эти технологии, а не запрещая их.