Технологический образ будущего создают в первую очередь крупные технологические компании.  Так что не стоит волноваться за то, что все действительно будет реализовано —  корпорации зарабатывают на подобных изобретениях деньги.  Все будет реализовано раньше или позже. Если научная группа или компания в одной точке мира разрабатывает какую-то технологию, то скорее всего мы легко можем отыскать в другой точке планеты научную группу или компанию, которые разрабатывают что-то подобное параллельно с первой.

Существует теория, что  направление технического прогресса отчасти  является следствием глубинных мечтаний человечества.  К примеру, искусственный интеллект и робототехника: люди, создавая и совершенствуя их, в некотором смысле хотят уподобиться богам.

Если  научная группа будет заниматься созданием технологии, некоторые применения которой могут оказаться опасным, сомнительно, что у кого-то хватит осознанности, чтобы остановиться. Да и стоит ли  нам возлагать на изобретателя ответственность за то, как его технология будет применяться (ведь почти любую технологию можно применить как позитивно, так и негативно)? Так же, как технологии только расширяют наше пространство выбора, а мы его делаем, так и изобретатель технологии только дает нам выбор. 

Мы способны влиять на то, насколько новый мир будет  удобным

Образ технологического будущего более-менее ожидаем. Вопрос состоит лишь в том, какие с приходом новых технологий мы заложим ценности в нашу жизнь, во взаимодействие с ними. Стоит вспомнить роман Стругацких «Обитаемый остров» и описанные там башни контроля сознания. Как нам не допустить подобного сценария применения нейротехнологий? Станут ли дети издеваться в школе над генетически модифицированным ребенком? Станут ли киборга ущемлять в правах, потому что он не похож на остальных? Появятся ли мы рестораны только для полностью органических существ? Ответы на все эти вопросы лежат скорее в области гуманитарных инициатив, "гуманитарных технологий", а не в области технологий.
Взаимодействие с технологиями определяют не только ценности, очень важен и сам процесс их внедрения и распространения.
Стоит отметить, что важна не сама скорость развития технологий, а отношение периода ее внедрения к среднему периоду восприимчивости человека к тому сроку, в течение которого мы саособны воспринять изменения окружающего мира и почти безболезненно в соответствии с новой средой обитания изменить нашу жизнь. Именно поэтому новые технологии намного чаще использую молодые люди (как показывают различные опросы, в среднем, возраста 40–50 лет). Но надо сказать, что как как медицина активно развивается, все больше пожилых людей оказывается вовлечено в активную технологическую и общественную жизнь, так что данный показатель растет, хотя и все же не настолько быстро, как идет развитие технологий.
Можно было бы сделать предположение, что раз технологии развиваются экспоненциально, то и скорость нашего привыкания к ним и приспособления к ним тоже экспоненциально ускоряется. Но это не совсем так: с некоторыми допущениями в точности можно сказать, что технологии и мир вслед за ними изменяются со скоростью экспоненты, а «период восприятия» изменяется линейно, так что всегда будет присутствовать отставание.
Иногда бывает так, что сами по себе этические барьеры проявляются не настолько явно, но  реализуются через законодательные ограничения. Несмотря на все успехи беспилотных автомобилей, их разрешили далеко не во всех странах, и даже в тех, где они разрешены, часто сторонние разработчики сталкиваются с проблемами.
Если что-нибудь новое постепенно возникает за, предположим, сто лет, к этому новшеству люди могут приспособиться, насколько бы сильно оно ни меняло их жизнь. А если что-нибудь возникает за пару лет, многие люди не могут успеть психологически адаптироваться к изменениям, которые принесла новая технология, какой бы полезной и нужной данная технология ни была. И на примере отрицательного отношения  к первым покупателям Google Glass мы можем понять, что даже молодые люди не всегда успевают под новый мир подстроиться.
Все это приводит к тому, что люди часто ощущают себя не очень комфортно в столь стремительно меняющемся технологическом мире. Следствием становится страх человека перед новыми технологиями. В нейротехнологиях примером могут послужить инвазивные интерфейсы. В генетике — редактирование генома. Страх настоль огромен, что даже во многих научно-фантастических книгах люди свои страхи отождествляют с отрицательными персонажами: к примеру, борги в «Звездном пути» — киборги, которые в первую очередь заботятся об «ассимилировании» всего живого для все большего технологического совершенствования самих боргов.
Является ли данная некомфортность «родовым» недостатком самих технологий? Нет, сами технологии не «хорошие», и не «плохие». На нас оказывают психологическое влияние, скорее,  новые «протоколы» взаимодействия между людьми,  новые противопоставления состояний человека (виртуальная реальность — реальная реальность, подключенность-неподключенность к нейроинтерфейсу). А все это больше относится к гуманитарным изменениям, а не к технологическим. За технологиями не поспевают  именно гуманитарные изменения, как линейная функция не поспевает за экспонентной.
Раньше чтобы нанести глобальной цивилизации вред, нужно было создать ядерное оружие, а это требовало сложных компетенций, огромных капиталовложений и многих лет НИОКР. Сейчас можно нанести подобный вред, к примеру, редактированием генома вируса, и это не требует ни времени, ни денег, ни большого числа людей. Набор для редактирования генома комнатных растений вы можете купить себе или своему ребенку за  $100. Это приводит к тому, что намного больше игроков получают доступ к таким возможностям, А значит, мы будем вынуждены научиться намного лучше договариваться. Доверять. Не стоит ли попробовать заменить ее на риторику кооперации и доверия? «Качество, которое я хотел бы улучшить — это эмпатия, сочувствие. Она удерживает нас в состоянии мира и любви». —  говорит Стивен Хокинг в одном из интервь Big Think .

Не стоит бояться новых технологий. Бояться стоит людей

До изобретения cильного искусственного интеллекта (теория сильного искусственного интеллекта  предполагает, что компьютеры научатся самостоятельно мыслить и осознавать себя),  человек остается единственным существом, которое с к целеполаганию. Ни одно приложение мессенджера не отправило свой ключ шифрования спецслужбам по собственному желанию. Ни одна молекула химического оружия не имела собственного желания нас уничтожить. Лишь целеполагающий человек может использовать технологии во благо или во вред. С любым набором технологий можно построить как свободное общество, так и тоталитаризм. Технологии этически нейтральны, их наличие лишь расширяет наше пространство выбора.

Какой он, человек будущего?

В первую очередь стоит рассматривать технологии, меняющие человеческую идентичность, потому что варианты применения таких технологий могут изменить образ будущего в самом широком спектре сценариев: от наиболее позитивных до наиболее негативных. Речь идет о биотехнологиях (в том числе редактирование генома), нейротехнологиях, киборгизации и других. Какой может быть новая идентичность человечества, наше самоопределение? В век, когда критерий «сотворен Богом» уже устраивает далеко не всех, а критерий, предложенный новым временем — «определенный геномом homo sapience» уже разваливается под натиском CRISPR, когда нейронные сети могут копировать нас до степени прохождения визуального, текстового и прочих Тестов Тьюринга, что остается нам, людям, как критерий человечности, кто это такой — человек ближайшего будущего?

Будущее как пространство личной ответственности

Как можно было бы решить эти проблемы? Все мы наверняка замечали, что намного сложнее терпеть те неудобства, которые нам навязали извне, и намного проще — те, которые являются следствием наших собственных решений. Продолжая эту мысль, одним из вариантов решения  проблемы  принятия инноваций является переход от отношения к будущему как к неизбежным обстоятельствам, изменениям (не важно — плохим или хорошим), которые нам навязываются,  к отношению к будущему как к пространству нашей персональной ответсвенности, пространству творчества, недетерминированной системе. Было бы целесообразно не только сформировать образ желаемого будущего, но и увидеть в нём свою личную позицию.
Если  проследить этапы автоматизации нашей жизни, мы увидим, что с самого начала технологической истории человечество делегировало машинам все больше: сначала физический труд, потом —хранение информации и вычисления, затем — анализ данных. И вот сейчас технологии глубокого обучения нейронных сетей позволяют на основе данных создавать новый контент, принципиально отличающийся от исходного. Делегируя отдельные функции нашего сознания технике, мы не становимся более ленивыми или глупыми — наоборот, мы это делаем для того, чтобы работать с более сложными системами. Компьютер обрабатывает информацию, чтобы мы могли работать с метаинформацией, с задачами более высокого уровня. Допустим, надо построить адронный коллайдер.

Ни один человек, ни группа людей не способны удержать в голове настолько сложную систему. Нам остаётся либо ждать, пока мы эволюционируем до такого уровня, когда сможем все данные о коллайдере держать в голове, либо отдавать всё больше функций по обработке этой информации компьютеру. То есть если бы нам не помогал компьютер, мы бы не стали более умными, чтобы построить коллайдер без его помощи, — мы бы не построили его вовсе.
Но это тенденция показывает нам, что ее экстраполяция приведет к тому, что уже при нашей жизни большая часть деятельностей будет передана роботам и искусственному интеллекту, то людям останется лишь создание смыслов самого высокого уровня, целеполагание и коммуникация. Люди без собственной повестки будут выдавливаться из общества (быть может, они будут получать, скажем, безусловный базовый доход, — но только лишь финансовая независимость делает нас счастливыми?).
А вот с целеполаганием и собственной повесткой у нас имеются проблемы — мы к такому будущему просто не готовы. Я люблю задавать людям вопрос:  что  бы вы делали, если бы вам не нужно было зарабатывать деньги?  Это очень сложный вопрос. Нам с детства говорили «учись или будешь голодать», «работай или будешь голодать». В итоге мы почти не можем выстроить проактивную позицию по отношению к миру. Наш мир - это в большей степени мир наемных сотрудников, а не целеполагающих людей. У данного вопроса имеется и следующий уровень сложности: а если все же я сам себе хозяин, то и вся ответственность на мне. Я смотрю сериалы дома после работы, а не помогаю детям в Африке, не потому, что мне самому нужно работать и зарабатывать деньги, чтобы не умереть, а потому, что это мой выбор, и мне нужно его принять, так ведь? Ну, а дальше есть третий уровень сложности — а если все же менять мир, то как? Все дороги открыты, что выбрать?
Мы летаем в космос, но не очень далеко, а закон Мура упирается в квантовые краевые эффекты. Мир директивного управления человеческой деятельностью, мир, живущий в традиционной, иерархической парадигме, достиг многого, но, видимо, мы подходим к барьерам, которые он решить не способен. И, возможно,  именно критическое увеличение числа возможных форм деятельности, которое мы получим, если сможем совместить введение безусловного базового дохода и помощь людям в нахождении новых смыслов, поможет нам преодолеть эти барьеры. Поэтому введение безусловного базового дохода — есть необходимое, но не достаточное условие.
Желаемый образ будущего для всех разный, конечно, но мне, например, хочется формировать будущее, включающее ценности: выживание и развитие человечества, свобода выбора, разнообразие, уважение к человеческому достоинству и других людей. Но как нам совместить работу на все эти разные образы будущего, формируемые разными людьми? Тут стоило бы использовать принцип «свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого человека». Это нас подводит к идее: важны  не столько цели и идеалы,  сколько методы, с которыми мы идем к ним.  Мораль идеалов приводит к тоталитаризму, мораль методов — к гуманизму.  Очень важно,  какие ценности и методы мы используем сегодня для прототипировании  будущего. Наша жизнь сейчас перетекает в будущее так, что мы и не замечаем этого.