Ученые пытаются использовать препараты для коррекции психики, чтобы вернуть мозг взрослого человека на более раннюю стадию развития. На самом деле это не так-то просто, и вот почему.
Шенон 14 лет, она живет в штате Массачусетс и страдает от амблиопии (расстройство зрения без видимых повреждений глаз), так же известной как «синдром ленивого глаза».
Но глядя на нее, вам даже в голову не придет мысль, что она может быть больна. В отличие от некоторых больных амблиопией, чьи глаза заметно блуждают, у Шенон просто очень плохое зрение.
Родители возлагали огромные надежды на возможность исправления амблиопии до того, как девочке исполнится 8 лет. К сожалению, те, кто не смог получить лечение в достаточно юном возрасте или те, кому это лечение не помогло, вынуждены всю жизнь мириться с этим заболеванием.
Шенон одна из их числа. Всю свою жизнь она носит специальные очки с тонкой обычной линзой с одной стороны и толстой корректирующей – с другой. Когда она была еще малышкой, родители пытались заставить ее носить специальную терапевтическую повязку на глаз, но она просто-напросто стаскивала ее.
Несколько месяцев назад Шенон решила принять участие в клиническом исследовании в Бостонском педиатрическом госпитале, для чего принимала донепезин (лекарство, обычно использующееся при лечении болезни Альцгеймера). Донепезин – это ингибитор холинэстеразы, который повышает количество ацетилхолина, циркулирующего вокруг нервных окончаний. На практике это показало улучшение памяти среди пациентов с деменцией.
Но у Шенон не было никаких проблем с памятью. Команда врачей, под присмотром которых она находилась, использовали донепезин для стимуляции мозга усваивать новые вещи, так же быстро и ловко, как это происходит с мозгом младенца. Теперь, по словам ее матери, зрение девочки заметно улучшилось за последние 4 месяца.
Такао Хенш (Takao Hensch), профессор клеточной биологии в Гарварде, который является одним из членов команды докторов в Бостонском педиатрическом госпитале, обнаружил, что препараты для коррекции поведения, такие как донепезин, может вернуть мозг к так называемому «критическому периоду» в развитии – совсем раннее детство, когда наш мозг очень быстро растет. Критические периоды помогают объяснить, почему мозг ребенка младше 7 лет может приобретать новые знания, такие как язык и музыка, намного быстрее, чем это удается взрослым. Вот почему некоторые родители пытаются обучить ребенка иностранным языкам, пока те еще носят памперсы. Языки в это время усваиваются намного проще, чем если бы вы решили поспрягать французские глаголы впервые, когда вам уже за 30.
Хенш со своими коллегами обнаружил, что вальпроат, лекарство от эпилепсии, может помочь людям, лишенным музыкального слуха, научиться различать ноты. В исследовании, опубликованном в декабре в журнале Frontiers in Systems Neuroscience, команда ученых, включая Хенша, давали вальпроат или плацебо 24 участникам исследования, которые ничего не знали о музыке, а затем обучали их распознавать ноты. Те, кто принимал вальпроат, смогли назвать 5.09 музыкальных нот, против 3.5 из контрольной группы.
В этом исследовании все же есть свои недостатки – набор нот строго ограничен и вполне возможно, что кто-то мог иметь генетическую предрасположенность к музыке.
Тем не менее, полученный в результате эффект, показался Хеншу вполне обнадёживающим, чтобы начать новые исследования о влиянии лекарств на способности человека.
В случае Шенон, донепезин помог ее мозгу соединить недостающие звенья и научиться обрабатывать визуальные стимулы от амблиопического глаза, так же, как это происходит в мозгу новорожденного.
«Перед нами не стоит задача создания суперчеловека, мы лишь хотим помочь людям с нарушениями развития и повреждением мозга во взрослой жизни,» - говорит Хенш.
Исследование Хенша одно из самых интригующих недавних открытий о том, насколько сильно мы продвинулись в исследовании нейропластичности. Примерно еще около 20 лет назад, ученые полагали, что как только мы достигаем половозрелого возраста, наша мозговая структура более-менее остается стабильной, замораживается. Но недавние исследования доказали, что наш мозг продолжает изменяться в течение всей жизни, хотя и не в таких масштабах, как это происходит в младенчестве.
«Мозг абсолютно не утрачивает своей пластичности, пока мы становимся старше», - поясняет Хенш. Вместо этого в какой-то момент он перестает меняться. «Это работа мозга - быть подвижным, и иногда в нем возникают новые связи. Но в процессе эволюции, в мозге появилось слишком много молекул, чтобы мы могли убедиться, что он уже не измениться слишком сильно».
Лекарства для коррекции психики увеличивают число молекул, таких как серотонин и ацетилхолин, количество которых обычно с возрастом уменьшается. Дополнительная доставка этих химических веществ способствует процессам возникновения новых связей.
Единственный вопрос, который Хеншу приходится достаточно часто слышать, связан с обеспокоенностью о том, что наш мозг может построить слишком много новых связей и фактически стереть личность пациента во время этого процесса. Но, по словам Хенша, « ничего подобного не произошло при исследовании музыкального слуха – испытуемые всего-навсего стали лучше разбираться в музыке». Однако проект Хенша предполагает также исследование субклинических доз лекарств по коррекцию психики, по его словам, в перспективе мы можем ожидать создание тренировочных видео-игр или других стимуляторов, которые помогут нам войти в критическое состояние без приема лекарств.
Нафисса Исмаил (Nafissa Ismail), ассистент профессора психологии Университета Оттавы, предполагает, что подобное введение в критическое состояние пробуждает надежды и настораживает одновременно. Пластичность мозга как в детстве – это, как мы говорим, палка о двух концах: с одной стороны мы с легкостью приобретаем языковые и музыкальные знания в юном возрасте, с другой стороны окружающая среда и социальное давление может нанести такому мозгу непоправимый урон.
По ее словам, – «именно в детском возрасте наш мозг открыт для всего нового, для хорошего и плохого. А определенные факторы из нашего окружения оказывают вредное на нас влияние и вмешиваются в процесс развития мозга».
Нафисса наблюдала самок мышей, которые были инфицированы микробами как раз во время критического периода. На этом фоне уже после взросления у самок отмечалось сниженное желание спариваться, беспокойство, и взрослые особи были гораздо более склонны к депрессиям. Что же касается женщин, которые подверглись сильному стрессу в переходном возрасте, то среди них также могут наблюдаться перепады настроения и проблемы с либидо.
Она предостерегает нас, что, несмотря на то, что такие препараты как вальпроат хоть и делают наш мозг открытым для всего нового, они точно так же делают его наиболее чувствительным к внешним стрессам.
К сожалению, эксперименты Хенша все еще находятся на ранней стадии и не позволяют говорить о том, какое влияние окажет на пациентов прием препаратов от болезни Альцгеймера. Чтобы подобное лечение получило свое распространение, необходимо, чтобы результат превзошел стоимость препарата. Вряд ли кто-либо из нас, не имея каких-то серьезных проблем со здоровьем, согласится принимать предназначенные для тяжелобольных лекарства всего лишь для того, чтобы научиться виртуозно играть сонаты на рояле. Но Хенш говорит, что получает достаточно много электронных писем от людей перенесших инфаркт и многих других, кто бы хотел сделать все возможное, лишь бы дать своему мозгу второй шанс.
Комментарии (0)