Чем займутся люди, когда не будет работы

Многим из нас привычная идея, что без работы жизнь не может быть возможна. Работа не только позволяет нам совершать покупки и оплачивать счета, но кроме того она привносит в повседневность смысл, придает ей значимость и структурирует ее. Для большинства людей нелюбимая работа все кажется лучше, чем ее отсутствие. Но профессор Ратгерского университета Джеймс Ливингстон полагает, что подобные убеждения уже становятся пережитком прошлого, и вскоре мир столкнется с массовой безработицей, и люди все равно будут вынуждены учиться проявлять себя и структурировать свою жизнь по-новому. Кроме того, всеобщая занятость населения не является гарантией безбедной жизни и не может ликвидировать общественное неравенство.
Можно спорить с Ливингстоном, но другие ученые также утверждают, что в ближайшие двадцать пять лет не будет существовать половина рабочих мест.

Чем человечество займется вместо работы

Большинство политиков и экономистов считают, что безработица – это плохо. Дональд Трамп не раз высказывался об этом во время своей предвыборной кампании. Он даже говорил, что в США подлинный уровень безработицы около 42%, хотя официально он ниже 6%. Так или иначе, в США уровень бедности в любом случае выше официальной безработицы – 14,5% американцев живут за чертой бедности.

Этот парадокс еще заметнее В России. При безработице 5,4% количество бедных официально составляет 15,7% населения, это 23 миллиона человек. При этом 41% россиян говорят, что им не хватает денег на одежду и на еду. Наличие работы не избавляет от бедности человечество, но тем не менее главным образом все стремятся бороться именно с безработицей.

Можно не соглашаться с тем, что работа связана с нашей самооценкой. Мы привыкли к тому, что наши навыки и способности имеют рыночную стоимость, и многие из нас считают, что зарплата, которую на рынке труда нам предлагают, своей настоящей ценой. Но многие свою работу практически ненавидят. Она неразрывно связана с идеями строгой иерархии и подчинения, в то время как свобода обязательств и особенно от начальства является заветным желанием большинства людей, полагает Ливингстон.

Кроме того, трудовые отношения зачастую приводят к дискриминации. Например, на рынке труда США по-прежнему живы cтереотипы об афроамериканской лени, говорит Ливингстон. В России ситуация тоже обстоит не лучшим образом. Согласно исследованиям, представители различных этнических групп при поиске работы сталкиваются со стереотипами. Кроме того, работа по-прежнему делит людей по гендерному признаку. В России зарплаты у женщин на 30% меньше, чем зарплаты у мужчин.

Так или иначе, человечество вскоре будет вынуждено искать новые способы самореализации. Хочется нам того или нет, скоро у многих из нас не будет работы. И, вероятно, что это не так уж и плохо.

Мы теряем работу

Исследование Оксфордского университета сообщает, что 47% существующих в настоящее время рабочих мест в течение двадцати лет могут исчезнуть. За этот период роботы заменят юридических консультантов, риелторов, страховых агентов, стоматологов, поваров и многих других. Но если представители этих профессий еще хотя бы имеют время, то другие будут вынуждены уступить компьютеру свое рабочее место чрез пару лет. К примеру, очень скоро перестанут быть востребованными дальнобойщики.
 В США с 2015 года проходят тестирования беспилотных грузовиков. Уже в настоящее время есть предложения по доставке крупногабаритных грузов по стране, которые намного выгоднее для бизнеса, чем водители, которым необходимо платить за их работу зарплату. В Штатах 3,5 миллионов дальнобойщиков – и они все уже находятся на грани потери работы.

Можно предположить показаться, что такие апокалиптические сценарии являются уделом западных стран, имеющих развитые технологии. Но на самом деле это не так. В России водителей грузовиков также теснят беспилотники. Глава Росавтодора Роман Старовойт утверждает, что в нашей стране полное вытеснение человека из этой сферы ждать всего около пяти лет. И вскоре за водителями грузовиков последуют и простые водители.

Один из наиболее авторитетных исследователей рынка труда в условиях роботизации, профессор Университета Райса Моше Варди полагает, что к 2045 году мировая безработица составит 50%. Несмотря на очевидные плюсы автоматизации труда, он с тревогой смотрит на будущее если за двадцать пять лет общество не сможет придумать новую модель занятости населения, оно окажется в очень тяжелом положении. «Промышленная революция вызвала революции в Китае и в России, которые унесли жизни 100 миллионов человек. Надеюсь, сейчас мы стали мудрее», – утверждает Варди.

То, что тревоги Варди вполне обоснованные, подтверждает опыт американского городка Янгстауна, в котором в 70-е годы был закрыт градообразующий металлургический завод. За год город потерял пятьдесят тысяч рабочих мест и $1,3 млрд дохода. Последствия оказались очень печальными. За десять лет в городе в 3 раза выросло количество пациентов психиатрических клиник, самоубийство стало одной из самых частых причин смерти, а уровень домашнего насилия вырос в несколько раз.

Но не все разделяют этот пессимизм. Экономист Питер Фрейз в своей книге «Four Futures» ссылается на исследование Gallup 2014 года, согласно которому 70% американцев терпеть не могут свою работу. Если такое огромное количество людей уже ненавидят свою жизнь, то намного хуже не станет. Напротив, эти люди обретут новые возможности.

Чем мы будем заниматься

Как структурировать свою повседневность в условиях безработицы Часть экономистов считают, что такой образ жизни будет плодить неконтролируемую всепоглощающую лень. Но большинство футурологов полагают, что человек все же найдет чем заняться.

Джеймс Ливингстон считает, что с массовой безработицей начнет развиваться «рынок любви и заботы». В его основе будет работа, которую сегодня часто делают волонтеры уход за больными и пожилыми, поддержка пострадавших от природных и техногенных катастроф. Когда работу найти невозможно, люди начнут заниматься тем, что имеет первостепенное значение для общества.

Еще один вариант развития событий предлагает журнал Atlantic на смену обществу потребления может прийти общество креативности. Несмотря на то что автоматизация приходит на смену ручному труду, hand made по-прежнему в цене. Возможно, люди захотят проявлять себя в этом еще активнее и ремесло возродится, чтобы стать способом самореализации.

Но даже если этот прогноз сбудется, это решит только одну проблему массовой безработицы. Есть еще одна – социализация. Без работы сложнее поддерживать связь с другими людьми, формировать круг людей со схожими интересами. По всей видимости, с этой проблемой придется бороться на государственном уровне. Один из вариантов ее решения – строительство центров социализации, где люди смогут общаться и находить друг друга.

Безусловный доход и выходные

Экономическую сторону проблемы тотальной безработицы сейчас предлагают решать двумя способами. Один радикальный, а второй помягче. Оба эти способа могут сделать людей счастливее, освободив от корпоративных оков, но в каждом заложены и свои проблемы.

Первый – безусловный доход. В январе 2017 года в Нидерландах начнется эксперимент 250 жителей страны будут получать из госбюджета 960 евро в месяц в течение двух лет. Они смогут получить дополнительные 150 евро в месяц, если будут заниматься волонтерской работой (например, помогать с ремонтом школ). Но волонтерство – лишь опция, участники смогут не работать совсем, если у них не будет желания.

Похожий эксперимент планируют провести в следующем году в Финляндии. Участников будет существенно больше – 10 тысяч человек, а безусловный доход составит 560 евро в месяц. В канадской провинции Онтарио безусловный доход составит $1320 в месяц, но на него смогут рассчитывать только малоимущие.

У идеи безусловного дохода есть множество критиков непонятно, как будет пополняться госбюджет, если все средства будут уходить на выплаты населению. Сам Джеймс Ливингстон предлагает повысить налоги для частного бизнеса и пополнять бюджет за счет этих поступлений. Многим подобные идеи кажутся утопичными. К тому же безусловный доход предполагает полную зависимость человека от государства. В июне этого года в Швейцарии прошел референдум о введении безусловного дохода (предлагалось выплачивать каждому швейцарцу по $2500 в месяц), но 77% избирателей высказались против этой идеи. Сторонники безусловного дохода утверждают, что это произошло из-за недостаточного информирования населения – так, в бюллетене не было указано, на какую сумму может рассчитывать каждый гражданин.

Второй способ – сокращение количества рабочих часов. В условиях безработицы это обеспечило бы частичную занятость для большего количества людей. Более того, это могло бы повысить удовлетворенность жизнью. Автор бестселлера «Как работать по 4 часа в неделю» Тимоти Феррис приводит в пример свою биографию раньше он сидел в офисе по 14 часов в сутки и был несчастлив, а потом пересмотрел отношение к работе. Он советует занятым начальникам не бояться делегировать работу подчиненным. Также он считает, что в работе действует правило на выполнение 80% дел потребуется лишь 20% намеченного времени.

До четырех рабочих часов в неделю человечеству еще далеко, но тенденция к сокращению рабочего времени четко наметилась. В этом году несколько работодателей в Швеции перешли на шестичасовой рабочий день. По статистике Организации экономического сотрудничества и развития (учитывает и полную, и частичную занятость), в Нидерландах вместо стандартных 40 часов в неделю в среднем работают 27 часов. Во Франции официальная рабочая неделя длится 35 часов, а в среднем работают там по 28,5 часов, в Швеции средняя рабочая неделя длится по 30 часов.

Россияне по-прежнему работают по 40 часов в неделю, и о сокращении рабочей недели пока речи не идет. Даже с учетом частично занятых граждан рабочая неделя в нашей стране превышает 38 часов. Хотя отдельные работодатели готовы к экспериментам в центрах раннего развития «Бэби-клуб» в 2014 году перешли на четырехдневную рабочую неделю. Зарплаты сотрудников сохранились на прежнем уровне. Эффективность от этого не изменилась.