БИО, СОЦИО, ДУХОВНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
Степан Сулакшин, доктор физико-математических наук, доктор политических наук, профессор,  гендиректор Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования

Либерализм – тупиковая форма развития. Дискуссия между сторонниками либерализма и социальности есть практический вопрос государственного строительства и общественного развития в современной России. Социальное государство, выравнивающее во множестве индивидов условия жизни, материально перераспределяющее, должно уступить место нравственному государству, генерирующему в обществе нравственность. Такой концепт разрабатывается в практическом, правовом смысле, он отражен в нашем проекте Конституции.
 
Под категорией эволюции в дальнейшем понимается движение совершенствования, движение к идеалу. Созвучно этому понимается прогресс. Тогда регресс – это будет уже не эволюция, а инволюция, удаление от идеала. Понятие идеала становится краеугольным и требует пояснений. Без этого все рассуждения об эволюции повисают в воздухе. Основана эта модель на представлении о том, что эволюционирует жизнь - это подчеркивается. Главное целеполагание бытия – это повышение жизнеспособности, то есть способности быть. На рис.1 представлено графическое изображение изменчивости потенциалов жизни, которые в совокупности формируют указанную способность, а именно, - быть.
 
Когда-то в мироздании жизни в ее обозримых для человека формах не было, на рис.1 именно в нулевой точке ее не было, а начала она развиваться сначала в своем биологическом потенциале.

Рис. 1. Трехмерное пространство эволюции жизни
 
Образцы жизни возникали как единичные, как отдельные особи. Жизнеспособность образцов жизни возрастала по мере развития их биологического потенциала. Что это за потенциал? Это, как определил Дарвин, способность противостоять вызовам среды и конкурентов в своей нише. То есть множество физических характеристик организма: сила, ловкость, приспособленность к пищевой нише и месту развития, развитость сигнальной системы. Эти свойства эволюционно развивались в конкуренции, борьбе за существование. Кто сильнее и способнее, тот выживал, «сожрав» соседа конкурента. Линия жизни шла вдоль оси «биогенез», какое-то историческое время от нее не отклоняясь.
 
Под понятием «жизнь» мы понимаем сложную систему, воспроизводящую себя и стремящуюся к пространственной и временной экспансии.
 
«Для этого» эволюционно возникают информационные, энергетические, материальные связи, обмены и на каком-то этапе способность, которую мы именуем сознанием или разумом. Итак, процесс эволюции живого начинается вдоль оси биогенеза, возрастает биопотенциал жизнеспособности эволюционирующей жизни. Очевидно, что движение вдоль этой оси имеет предел, некий идеал совершенства. Здесь возникают непростые парадоксы.
 
Парадокс номер один: что такое сброс биологичности, во что он преобразуется при переходе к первому асимптотическому приближению? Мы парадоксально ускоряем вновь биологическую как бы эволюцию, но при этом понимая, что она уже пришла к пределу, к идеалу. Объяснить это можно только одним образом, это уже не инволюция, это контрбиологическая эволюция, когда человек избавляется от тела, оно ему перестает быть нужным, заменяется протезами, заменяются материальные процессы, физическое тело у человека исчезает, он его отбрасывает. На рис.2. показано, что происходит в этом случае.

Рис.2. Чтобы, достигнув идеала развития по одному потенциалу (одной оси), развиваться далее – нужно выйти в другое пространство иного качества развития
 
Чтобы, достигнув идеала развития по одному потенциалу, развиваться далее – нужно выйти в другое пространство иного качества развития. Происходит «разворот» эволюции. Биологическая эволюция преимущественно сопровождалась конкуренцией, борьбой за выживание. Особи стремились выжить за счет «поедания» других особей.
 
Перенос этого образа в социальную среду оформляется идеологией и теорией социал-дарвинизма. Есть еще одно важное соображение. Приближение к идеалу всегда замедляется по мере увеличения близости к нему. Это описывается понятием асимптотического приближения, когда идеал никогда достигнут не будет, но приближение к нему не прекращается, лишь становясь все менее интенсивным по объему приобретаемых улучшений свойств в единицу времени. Именно асимптотическое движение у предела совершенства предыдущего качества и «поворот» в иное качество развития делает возможным продолжение эволюции. В противном случае ее исчерпанность была бы неизбежна. Развитие бы прекратилось.
 
Можно сформулировать правило эволюции жизни: исчерпанность эволюции в каком-либо потенциале порождает возникновение нового качества жизни.
 
Новизна возникает, по-видимому, в главнейшем физическом проявлении жизни – взаимодействии с себе подобными. Так от борьбы за выживание и конкуренции особи должны были перейти к кооперации в поведении. От индивидуумного поведения к коллективному.

Рис.3. Переход из пространства эволюции биологического (антропологического) в пространство социальное. Первый поворот-возникновение сознания и социальности
 
Второе пространство качества жизни, ее социальности (кооперативности, коллективности) как бы отбросило первый принцип эволюции: конкуренцию, борьбу всех со всеми. В социальной природе это, очевидно, переход от либерального образца в виде конкуренции индивидов к социальности, коллективности, общинности и т.п. Происходит первый эволюционный поворот, который «отбрасывает» предыдущий способ взаимодействия особей.
 
В действительности это происходило так, как показано на «итожащем» рис.1. В биологической природе у отдельных атомизированных особей возникло протосоциальное поведение, первые реализации способа взаимодействия в виде кооперативности. Стадо, стая, рой, муравейник. Парное существование (лебеди), даже протообразцы альтруизма, любви и протонравственности, хотя это принципиально человеческое, а не биологическое понятие. На пути дальнейшей, все еще преимущественно биологической эволюции в какой-то момент (около 40 тыс. лет назад) у человека возник разум, сознание. Оно дало особи мощное преимущество перед неоразумленными организмами и возможность ускорения эволюции жизни уже во втором пространстве социального прогресса, пространстве социогенеза. Заметим, что здесь очень важна множественность индивидов, иначе о кооперативности речи быть не может. Но ведь принцип жизни умножать численность как раз и обеспечивает это требование.
 
В этом пространстве отжившим и рудиментарным являются представления о конкуренции и индивидуумности, присущие тривиальному либерализму.

Перенос биологических принципов на социальное пространство эволюции является инволюционной девиацией. В случае с СССР, например, переход в РФ на асоциальные рельсы есть инволюция и отклонение от пути прогресса. Это становится по плачевным результатам развития уже сейчас все более очевидно, что нашло отражение и в мировых трендах, а в скором будущем будет нетерпимым для общества и государства.
 
Но по уже предложенной логике и для совершенствования в этом пространстве должен быть свой предел – идеал. И вновь асимптотическое приближение к нему.

Рис.4. Второй поворот эволюции – «отказ» от социальности, кооперативности
 
Второй поворот эволюции сбрасывает социальность, но что это означает? Это означает, что от множественности, то есть наличия многих идентичностей мы должны уйти к появлению единичности и целостности. Кооперация исчезает как таковая, потому что исчезает множественность, возникает некое новое качество, новое пространство, новое пространство эволюции, сплоченность и интегративность индивидуумов. Мы его с В.Э.Багдасаряном предварительно, впервые предлагая в научный оборот, обозначаем таким термином, как сологенез.
 
Биогенез или антропогенез для человека, затем социогенез для общества разумных, затем сологенез для сообщества нового уровня.
 
Каждый раз возникает некий новый уровень рациональности организации жизни, повышающий ее жизнеспособность  по отношению к предыдущему пространству эволюции. Обладая разумом быть кооперативным относительно конкуренции более рационально. Точно также в новом измерении духовного или нравственного совершенствования, эволюции второй поворот вновь начинает «поднимать» эволюционную кривую роста жизнеспособности, ведет ее к новому пределу, новому идеалу. Становятся рациональны милосердие, сопереживание, бескорыстие, альтруизм, предельная кооперативность в виде, переходящем в предельную сплоченность сообщества.
 
Следуя логике последовательности смены пространств эволюции, необходимо прогнозировать, что приближение ко второму пределу-идеалу приведет к переходу эволюционной траектории в некое новое пространство. На рис.4, во-первых, видно, что возможна проекция из нового пространства на биологическое пространство. Возникает ускорение развития по биооси. Но ведь ранее утверждалось, что биоэволюция уже достигла своего предела. Как выйти из этого логического тупика? Только с помощью выше использованного предположения, что процесс будет ускоренным, но обратным. Уже сейчас человек протезирует свое тело. Развиваются способы регенерации бионосителя человеческого разума и сознания. Логично считать, что развитие науки и техники приведет в будущем к полному отсутствию надобности у человека в его теле.
 
Принципиально важно, что главное человеческое категориальное содержание заключается не в его теле, а в не менее материальном, то есть сущем, содержании которое пока еще современной наукой не очень познано.

В религиях это называется душой, в философии – сознанием, разумом. Но, во всяком случае, постановка вопроса о том, что это непознанное будет познано когда-нибудь, уже не является запрещенным предметом.
 
Кроме этой «проекционной» новой  особенности очевидно, что второй поворот эволюции формирует некое качественное новое пространство эволюции. В трехмерной метрике необходима еще одна (вертикальная) ось, чтобы его отобразить.

Рис.5. Второй поворот в новое пространство эволюции
 
Что в этом пространстве можно себе представить в системе взаимодействия индивидуумов между собой вместо кооперативности – социальности? Что может быть иным и еще более прогрессивным? Очевидно, что когда прогресс жизни шел от столкновения (конкуренции) индивидов к их кооперативному взаимодействию, то следующий шаг в этой последовательности процесса сближения индивидов неизбежен в виде интегративности.
 
Должны исчезнуть индивидуумность и возникнуть некое единство, целостность. Если бы каждый индивид был частью некоего поля, то суперпозиция этих частей и представляла бы собой целостность. Сейчас это трудно себе представить, но уже есть гипотезы о едином коллективном разуме человечества, ведутся обнадеживающие эксперименты, обнаруживаются доказательства материальности и отделимости человеческого сознания от человеческого тела. То есть о самостоятельной форме существования человеческой сущности (его сознания), которая по полевой аналогии может быть частью некоего общего поля. Сверхъединого сознания. Понятно, что эта картина описана впервые не нами, а в мировых религиях и на своем метафорическом языке.
 
При этом оказывается, что социальность, то есть соединенность индивидуумов в единую целостность не исчезает, а обретает новое продвинутое состояние своего качества.
 
Разъединяющее людей биологическое тело перестает быть нужным. А «полевая» форма бытия человека позволяет формировать целостность. Или скорее присоединиться к уже существующей. Тут есть не очень пока понятный вызов противоречия единичности, индивидуальности человека и целостности, в которой он «растворяется». Однако, в физике поля известен феномен так называемого «солитона». Это особая «частичка» поля, которая наряду с тем, что она устойчива как частичка, есть одновременно и поле, целостное поле. Это конечно только аналогия, но она позволяет формировать представление о возможном.

Рис.6. Образ сочетаемости единичности (идентичности) и принадлежности к целостности одновременно. Переход от кооперации индивидов к их  сплоченности
 
Что за эволюция, которую можно представить себе как следующий, более прогрессивный тип, по сравнению с коллективностью и социальностью? Это конечно нравственный прогресс. Тело совершенствовать уже не надо. Проблема добывания и потребления питающих и обеспечивающих ресурсов снимается или скорее становится совершено иной. Коммуникации между индивидами становятся совершенными. Остается вопрос содержания этих коммуникаций, качеств самого индивида. Это есть нравственное совершенствование.
 
Если взять за основу термин из ряда био- (антропо) генез, социо-генез, то подходящим для обозначения стадии нравственного развития (развития души человека) действительно становится термин «сологенез».
 
Православная религия говорит, что человеку предстоит преображение. Может быть именно об этой стадии эволюции человека и идет речь? Таким образом, становится непротиворечиво к главной гипотезе понятным, зачем и почему это более прогрессивно - «отказываться» от социальности и коллективности. Интегративность, сплоченность  людей в идее их будущего состояния – это действительно более прогрессивно, чем простое механическое взаимодействие в коллективе на расстоянии между индивидами.
 
В этой модели эволюция прошла по трем пространствам: биогенеза, социогенеза и сологенеза. Каждый переход в новое пространство открывал по сравнению с предыдущим этапом новый вид эволюции, делая человека все более человеком в категориальном смысле. Однако логика требует ответа на вопрос, заканчивается ли подобная смена пространств эволюции в трехмерной цепочке? Заканчивается ли сама эволюция? Есть ли абсолютный предел?
 
Если некто или нечто породил человека как отъединение от себя самого (изгнание) и цикл изгнанничества завершается возвращением блудного сына к своему первоистоку, то вроде бы и эволюция на этом может заканчиваться. Но возникает вопрос, а сам первоисток статичен? Не развивается? Не эволюционирует? Он ведь тоже есть жизнь, которая должна развиваться. Этот вызов конечно уже за очень трудно преодолимой гранью представимого и мысленно конструируемого. Однако, если попытаться, то получиться может следующее.
 
Предел, в который преображается человек есть жизнь. Но у нее может быть свой предел развития, свой «Бог», говоря традиционным человеческим религиозно-философским языком. И у него, следующего, свой и так далее.

Конца этой цепочке в бесконечно сложном мироздании может не быть. Свойства эволюции на тех воображаемых верхних и сверхверхних этажах представить себе трудно. Какие там будут очередные повороты и все новые пространства прогресса жизни… Дух и воображение захватывает. Но ведь не менее трудно представить себе бесконечность пространства. Или решить проблему начала времени. Или представить себе пространства с мерностью более трех, отличные от нашего трехмерного пространства. Или пространства без времени. Главное, что сами эти вопросы не находятся под запретом.
 
Эти вопросы и возможность более определенно обращаться с ними - конечно удел будущего. Но вопрос о трехмерном пространстве эволюции человека (био-, социо- и соло- генеза) есть вполне практический вопрос, который проецируется на современную практику.
 
Как из этой макрологики возникают проекции на практику, на вызовы современной России? Они есть, и за этим столом мы их разрабатываем. Во-первых, следует вывод, что индивидуализирующий либерализм – это просто тупиковая форма развития. Дискуссия между сторонниками либерализма и социальности есть практический вопрос государственного строительства и общественного развития в современной России.
 
Во-вторых, социальное государство, выравнивающее во множестве индивидов условия жизни, материально перераспределяющее, должно уступить место нравственному государству, генерирующему в обществе нравственность. Такой концепт разрабатывается в практическом, правовом смысле, он отражен в нашем проекте Конституции.
 
И, наконец, последнее. Описанное представление на самом деле является частью определенной теории, которая дает достаточно сильный инструментарий для понимания социальной природы и ее конструирования в практических задачах. Анонсирую новую монографию «Сложные социальные системы в витальном подходе». Ее название от слова vita, жизнь. Теория отталкивается от главного определения и исходной посылки: жизнь максимизирует свою жизнеспособность бесконечно во времени и пространстве, порождая все новые способы этой максимизации, предела и окончания чему, вероятно, не существует.
 
Степан Сулакшин, доктор физико-математических наук, доктор политических наук, профессор,  гендиректор Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования.