Наталия Травкина
Д.п.н., руководитель Центра внутриполитических исследований ИСК РАН, эксперт РСМД

Проблемы демографии, которые сегодня обозначаются все рельефнее в западном мире, носят всеобъемлющий характер, и США, вставшие во главе глобализационных процессов, в первую очередь испытывают на себе все их последствия. В расово-этнической структуре американского общества, провозгласившего в качестве доминирующей идеи своего развития создание мощного полиэтнического государства, происходят кардинальные изменения, которые грозят в самом недалеком будущем потерей господствующих позиций во всех сферах общественной жизни белого большинства. Его называют ядром американской нации. Оно основало современное американское общество и на протяжении более двухсот лет выступало главной движущей силой его цивилизационного и культурного развития. Какие последствия это будет иметь для страны?

Определяющие демографические тенденции не в пользу развития

Результаты последней переписи населения США, проведенной в 2010 г., вызвали оживленные дискуссии и комментарии. Аналитики и эксперты сошлись почти в единодушном мнении о том, что американское общество переживает тектонические демографические сдвиги, которые будут иметь огромное политическое и экономическое значение, затрагивая и сферу внешней политики современной глобальной державы.

Американское общество переживает тектонические демографические сдвиги, которые будут иметь огромное политическое и экономическое значение, затрагивая и сферу внешней политики современной глобальной державы.

Согласно результатам переписи, в 2010 году население США достигло 308,7 млн человек, увеличившись по сравнению с 2000 годом, когда оно составляло 281,4 млн человек, на 7,3 млн человек или 9,7%. Хотя по темпам роста населения среди промышленно развитых стран Запада США по-прежнему занимают лидирующие позиции, в первом десятилетии нового века отмечен самый низкий темп рост населения за последние 70 лет со времен Великой Депрессии 1930-х годов, когда он составил всего 7,3%. Темпы роста американского населения в 2000-е годы не идут ни в какое сравнение с рекордными показателями 1950-х годов (1, 2), которые были почти в два раза выше, достигнув исторического максимума в 18,5%.

Отмеченное замедление американские аналитики объясняют, прежде всего, экономическими факторами, поскольку на протяжении первой декады нового столетия США пережили две рецессии (в 2001 г. и в 2008-2009 гг.).

Ухудшение динамики большинства экономических показателей в сочетании с кризисом в сфере ипотечного кредитования обернулись и рекордным снижением географической мобильности населения: в 2000-е годы место постоянного жительства ежегодно меняло не более 11% американцев, что стало самым низким показателем за весь период после Второй мировой войны. В этой связи достаточно указать, что в 1950-е годы место жительства ежегодно меняло более 20% населения страны.

Снижение географической мобильности, безусловно, будет способствовать углублению кризисных явлений в социально-экономической сфере – росту безработицы, бедности, упадку городских районов и даже целых городов.

Снижение географической мобильности, безусловно, будет способствовать углублению кризисных явлений в социально-экономической сфере – росту безработицы, бедности, упадку городских районов и даже целых городов. Ярким свидетельством этого явления стало банкротство Детройта – центра автомобильной промышленности США, некогда бывшего символом американского процветания. Исторически многие свои социальные язвы Америка решала именно за счет географической мобильности населения, что и позволяло в свое время успешно «рассасывать» социальную напряженность в депрессивных регионах страны (сельскохозяйственный Юг, шахтерские районы в горах Аппалачи на Востоке).

Ощущение нарастающих экономических трудностей и кризисных потрясений подчеркивается и другим фактором: впервые в истории американских переписей населения, регулярно проводящихся с 1790 г., зафиксировано падение среднего реального дохода домовладений. В 2010 г. средний доход американских домовладений составил 50 тыс. долларов, что почти на 9% меньше этого показателя для 2000 г., когда он достиг рекордных за всю американскую историю 55 тыс. долларов. Как следствие этого процесса абсолютная численность американских бедняков - физических лиц, имеющих доходы ниже официально установленного уровня бедности,- превысила в 2010 г. 46 млн человек, т.е. оказалась больше, чем в 1959 году (40 млн человек). И хотя в относительном измерении доля беднейших слоев в общей численности населения США немногим превышает 15%, можно утверждать, что бедность становится хроническим и застойным феноменом, умножая такие социальные язвы, как преступность (в том числе и с применением огнестрельного оружия), наркомания, проституция, распространение ВИЧ-инфекций, рост всех видов нелегального бизнеса и «теневой экономики».

Американцы стремительно становятся цветной нацией
 

Фото: globalrecruitingroundtable.com Кто приезжает в Америку?

Однако самой тревожной тенденцией демографической ситуации в США, выявленной переписью 2010 г., являются сдвиги в расово-этническом составе американского общества. Потоки иммигрантов, хлынувшие в «землю обетованную» с начала 1990-х годов, после окончания «холодной войны» и фактически начавшейся глобализации хозяйственных связей, привели к тому, что, согласно результатам переписи, лица, рожденные за пределами США, составили в 2010 г. 40 млн человек или почти 13% населения страны. Около 92% прироста населения (порядка 25 млн человек) пришлись на долю латиноамериканцев, афроамериканцев и американцев азиатского происхождения, в то время как вклад белого населения составил всего 2,3 млн человек. В результате к 2010 году доля белых американцев в общей численности населения страны сократилась до 64%, в то время как еще в 2000 году она составляла немногим более 69%.

Эта тенденция наглядно проявилась в ста крупнейших американских городах, в которых численность белого населения сократилась до 57% по сравнению с 71% в 1990 г. В 22 крупнейших американских городах–метрополиях этнические меньшинства уже составляют более половины населения, и они все в большей степени начинают заселять пригороды, которые в период после Второй мировой войны стали символом и оплотом материального благополучия и политического влияния американского среднего класса.

Еще одной тенденцией, обозначившейся в предыдущие годы и резко набравшей ускорение в последнее десятилетие, стало усиление неравномерного регионального роста населения. Если население южных и западных штатов увеличилось на 23 млн человек, то северо-восточных – всего на 4 млн человек.

Впервые в истории американских переписей населения, регулярно проводящихся с 1790 г., зафиксировано падение среднего реального дохода домовладений.

Характерной чертой интенсивного роста населения Запада и Юга является то, что население этих регионов начиная со второй половины прошлого века в значительной степени прибавлялось за счет цветного населения. Так, например, наибольший прирост населения на Западе произошел благодаря эмигрантам из Латинской Америки, приток которых через границу с Мексикой в пограничные западные штаты особенно увеличился после принятия закона 1965 г. Реформа 1965 г. узаконила принцип кровно-родственных связей (а не найм иностранной рабочей силы по принципу квалификации) как главной основы для получения статуса иммигранта, исходя из того, что в течение предыдущих 50 лет главный поток иммигрантов в США шёл из европейских стран, в основном передовых в научно-техническом и экономическом отношении – Германии, Великобритании и Франции, и американские политики посчитали, что эта ситуация будет иметь место и в будущем. При этом исключительно важно подчеркнуть, что иммиграционная реформа 1965 г. была осуществлена на волне борьбы за гражданские права, которая полным ходом набирала обороты в стране в 1960-е годы, и поэтому общий её смысл в этом плане состоял в отмене дискриминации и всех ограничений на въезд в США по расово-этническому признаку.

После 1965 г. поток иммигрантов в США увеличился. Однако, вместо того, чтобы отдать предпочтение квалифицированным иммигрантам из Западной Европы, новая система натурализации начала стимулировать иммиграцию на основе кровно-родственных связей. В результате принципиально важной особенностью иммиграционного притока в США сегодня является то обстоятельство, что порядка 2/3 всех лиц, становящихся законными иммигрантами, получают соответствующий статус в качестве ближайших или отдалённых родственников граждан США, а рост экономического благосостояния в Европе и постепенное укрепление экономических связей США и Мексики предопределили сдвиг основного потока иммигрантов в США от европейских в сторону латиноамериканских и азиатских стран. Таким образом, реформа 1965 г. коренным образом изменила американские иммиграционные приоритеты - иммиграция стала носить преимущественно демографический характер.

Американский опыт иммиграционных реформ свидетельствует о том, что их последствия общество в полной мере может ощутить только спустя 3—4 десятилетия, в ходе которых претерпевают коренные изменения те социально-экономические и политические факторы, которые и обуславливают проведение реформаторских преобразований. Четвёртая волна иммиграции, начавшаяся в США с середины 1960-х годов, значительно изменила параметры ряда ключевых демографических характеристик американского общества. Прежде всего, это сказалось в значительном – почти в два раза – увеличении в течение последних трех десятилетий доли населения, рождённого за пределами США, Темпы увеличения численности населения США, рождённого за их пределами в этот период устойчиво в 5 раз превышали темпы роста численности коренного населения. Структурно, ведущие позиции в американском населении, рождённом за пределами США, в настоящее время занимают латиноамериканцы.

С 1980 г. число латиноамериканцев, проживающих в западном регионе, стабильно держится на уровне 43-44%. В последнее десятилетие представительство расовых меньшинств в этом регионе продолжило расти, в совокупности увеличившись на 29%, в то время как численность белого неиспаноязычного населения возросла только на 3% (1, 2). Численность жителей Юга также пополнялась высокими темпами в основном за счет иммиграции испаноговорящих, треть которых стабильно оседает на Юге (31% в 1980 г. и 33% – в 2000 г.) C 2000 по 2010 г. в южном регионе цветное население увеличилось на 33,6%, в то время как белое неиспаноязычное возросло лишь на 4%.

Однако в условиях экономических трудностей в США резко меняется отношение к иммигрантам и их потомству, рожденному и выросшему в Америке. Американские аналитики указывают, что «отношение к иммигрантам претерпело значительные изменения по сравнению с 2000 г. В начале столетия экономика находилась на подъеме, и поэтому как легальные, так и нелегальные иммигранты в массовом порядке заполняли наличные рабочие места в расширяющейся экономике. Тогда на них смотрели как на активы, которые стали ценным дополнением к традиционной американской рабочей силе и обществу в целом. В настоящее время в условиях экономического кризиса, высокой безработицы и сокращающихся возможностей государственного финансирования на иммигрантов смотрят как на нежелательную нагрузку на ресурсы и как на конкурентов на хорошие рабочие места».

Составляющие «цветной» демографии

Фото: Reuters / Finbarr O'Reilly
Андрей Коробков:
Выживет ли американский «плавильный
котел»?

В 2010 г. половина новорожденных американцев приходилась на долю белых, а вторая половина – на долю этнических меньшинств. Механизм срабатывания демографической бомбы замедленного действия отчетливо просматривается на следующих данных, полученных в ходе переписи 2010 г. Коэффициент рождаемости в 2010 г. у белых американок составил 10,9‰, в то время как у всех других расовых категорий он выше: у испаноязычных – 18,7‰, у афроамериканцев – 15,1‰, у азиатов – 14,5‰, у американских индейцев и коренных жителей Аляски – 11‰. Коэффициент фертильности белых женщин (количество рожденных на 1000 женщин детородного возраста – от 15 до 44 лет в каждом году) в 2010 г. равнялся 58,7‰, в то время как у испаноговорящих − 80,3‰, у афроамериканок – 66,6‰, у азиаток – 59,2‰, у американских индейцев и коренных жителей Аляски – 48,6‰.

На сегодняшний день в общей численности американских детей в возрасте до пяти лет белые дети составляют 51%, латиноамериканские дети -25%, дети афроамериканцев – 14%, дети прочей этнической принадлежности – 4%. В то же время среди населения в возрасте 85 лет и старше доля белых американцев достигла 85%, афроамериканцев – 7%, латиноамериканцев – 5%, лиц прочей этнической принадлежности – 2%.

Поскольку лица в возрасте 85 лет и старше отражают расово-этнический состав американского общества 1920-х годов, то совершенно очевидно, что через несколько десятилетий, когда в США произойдет очередная смена поколений, общество будет совсем иным по сравнению с теми расхожими представлениями об Америке, которые бытовали в последней трети ХХ в. и которые лежали в основе тиражированных по всему миру стереотипов об исключительном характере американской цивилизации. Половина цветного населения страны может сказать, что теперь она является коренным американским населением, в полной мере, но на свой лад отражающим «исключительный» американский дух и «неповторимую» американскую систему ценностей.

Темпы роста населения в возрасте 45 лет и старше в первом десятилетии текущего столетия в 18 раз превышали темпы роста населения в возрасте 44 года и моложе.

С этой точки зрения показательно, что в период 2000-2010 гг. в общей численности американского населения в возрасте 18 лет и младше, насчитывающего 74,2 млн. человек (по сравнению с 2000 г. оно увеличилось почти на 2 млн. человек) «произошло, – как отмечает американский демограф У. Фрей, – фактическое замещение белых подростов, численность которых уменьшилась на 4,3 млн человек, на подростков-латиноамериканцев, численность которых увеличилась на 4,8 млн человек (численность остальных этнических групп в этой возрастной категории заметных изменений не претерпела)».

Наиболее быстро растущим этническим сегментом американского общества являются латиноамериканцы, которые обеспечили более половины (15,2 млн человек) абсолютного прироста населения США в 2000-2010 гг. В результате за этот период их численность увеличилась с 35,3 до 50,5 млн человек. Таким образом, доля латиноамериканцев в общей численности населения достигла 13%, и они стали второй этнической группой, оттеснив на третью позицию афроамериканцев. При этом следует указать на одну особенность прироста латиноамериканского населения США, имеющую важное политическое значение. Главный вклад в прирост латиноамериканского населения внесли мексиканцы – 11,2 млн человек (3/4 прироста), далее следуют пуэрториканцы – 1,2 млн человек, на третье место вышли кубинцы – немногим более 0,5 млн человек. Численность выходцев из стран Центральной Америки (помимо Мексики) увеличилась на 2,3 млн человек, из стран Южной Америки – на 1,4 млн человек.

Непростые отношения, которые складывались у США с различными странами к югу от Рио-Гранде на протяжении столетий, особенно с Мексикой, оказывали и будут оказывать влияние на восприятие различными группами латиноамериканцев их новой родины. Американские исследования последнего времени, в частности, показывают, что в 2011-2012 гг. в перечне таких проблем, как состояние экономики, занятость и безработица, образование и доступ к медицинскому обслуживанию, в среднем порядка 28% опрошенных латиноамериканцев называло иммиграционную реформу одним из важнейших приоритетов для латиноамериканского населения США, при этом среди латиноамериканцев мексиканского происхождения этот процент был выше и составлял почти 30%.

Фактор стареющего населения меняет государственные приоритеты

Фактически тенденция к старению населения ведет к тому, что Америка становится интровертным обществом, все больше ориентированным на решение головоломных проблем внутреннего развития, нежели на внешнюю экспансию и создание планетарной Pax Americana.

И, наконец, еще одной принципиально новой тенденцией изменения демографического ландшафта американского общества, отчетливо проступившей в ходе переписи 2010 г., является резкое увеличение доли и абсолютного количества лиц старших возрастных категорий (45 лет и старше), что связано с общей отличительной чертой современных высокоразвитых обществ – старением населения. В этой связи можно привести следующие данные, полученные в ходе переписи. В период 2000-2010 гг. численность населения в возрасте 44 года и моложе увеличилась со 184,5 до 187,0 млн человек или на 1,4%, в то время как численность населения в возрасте 45 лет и старше возросла с 97,0 до 121,8 млн человек (почти на 26%). Таким образом, темпы роста населения в возрасте 45 лет и старше в первом десятилетии текущего столетия в 18 раз превышали темпы роста населения в возрасте 44 года и моложе. При этом доля лиц пенсионного возраста (65 лет и старше) увеличилась с 35,0 до 40,3 млн человек.

Резкое усиление тенденции к относительному и абсолютному старению населения США в условиях, когда это поколение является политически чрезвычайно активным, объективно требует выделения все большего количества экономических ресурсов на финансирование социальных программ как по линии государства, так и частного сектора экономики – пенсионных, медицинских, жилищных и продовольственных. Фактически, уже в настоящее время в американской экономике создана целая отрасль инфраструктурных услуг по обеспечению жизнедеятельности пожилого населения, стоимость которых в 2011 г. превысила 400 млрд долларов.

Растущая социальная ориентация расходной части федерального бюджета (уже в настоящее время 2/3 федеральных расходов приходятся на социальные программы) не оставляет ресурсов для финансирования программ Министерства обороны, призванных обеспечить военную гегемонию США в мире, включая развертывание ПРО на других континентах или ведение длительных военных операций в отдаленных регионах мира.

Фактически тенденция к старению населения ведет к тому, что Америка становится интровертным обществом, все больше ориентированным на решение головоломных проблем внутреннего развития, нежели на внешнюю экспансию и создание планетарной Pax Americana.

«Цветной» фактор все больше окрашивает политику
 

Фото: Drugoi.livejournal.com / Reuters
«Кандидат бедных» Барак Обама

Оценивая современное состояние американского общества, У. Фрей заключает: «Мы до сих пор являемся страной, которая разделена по расовому, возрастному и этническому принципу. Этот раскол особенно отчетливо проявляется во время выборов, когда белое пожилое население идет в одном направлении, а цветная молодежь – в противоположном».

Погруженность в решение собственных проблем внутриполитического и внутриэкономического развития все в большей степени становится основной функцией двухпартийной политической системы США. В результате идущих полным ходом демографических сдвигов в настоящее время Демократическая партия стала партией этнических и всех остальных видов меньшинств, в то время как Республиканская партия становится выразителем интересов сокращающегося белого государствообразующего большинства. Эта тенденция отчетливо проявилась на президентских выборах 2012 г. , в ходе которых за кандидата Республиканской партии Митта Ромни проголосовало 59% белых избирателей, а за Барака Обаму – 93% афроамериканцев, 71% латиноамериканцев и 73% американцев азиатского происхождения.

По мнению многих американских политологов, Республиканская партия в настоящее время переживает глубокий идейный и организационный кризис, и для того, чтобы уверенно побеждать на президентских и парламентских выборах в будущем, ей придется пойти «на фундаментальные реформы, которые направили бы партию в совершенно иное русло политического развития».

Важнейшим внешнеполитическим следствием стремительно меняющейся демографической ситуации в США является то, что этнические меньшинства не относятся к носителям имперских форм сознания.

Отмеченный сдвиг в расово-этнической палитре двух основных политических партий США обернулся тем, что на первый план идейного противостояния республиканцев и демократов вышла проблема «богатые против бедных». Этот сдвиг связан с тем, что этнические меньшинства в Америке традиционно принадлежат к числу людей с низкими доходами, плохим образованием и весьма призрачными перспективами социальной мобильности. Фактически вся президентская кампания 2012 г. прошла как противостояние «кандидата бедных» Барака Обамы и «кандидата богатых» Митта Ромни. Чрезвычайно показательно в этом плане, что за Обаму проголосовало 63% избирателей с годовыми доходами до 30 тыс. долларов и 57% избирателей с годовыми доходами от 30 до 50 тыс. долларов, в то время как за Ромни – 54% избирателей с годовыми доходами свыше 50 тыс. долларов.

Четко обозначившееся при темнокожем президенте страны противостояние между богатыми (белыми) и бедными (цветными) уже привело к фактическому параличу в деятельности федерального правительства США. В частности, Конгресс 112-го созыва, работавший в 2011-2012 гг., оказался одним из самых малопродуктивных за всю новейшую историю США. По мнению ведущих американских политологов и государствоведов Н.Орнштейна и Т.Манна, главная ответственность за паралич государственной власти лежит на Республиканской партии, которая «превратилась в прибежище … идеологических экстремистов, живущих ностальгическими воспоминаниями о прежнем социально-экономическом устройстве … и отвергающих легитимность своих политических оппонентов» [1]. В этих условиях, как отмечают авторы, исключительно трудно выработать политику, которая отвечала бы наиболее неотложным нуждам страны.

Важнейшим внешнеполитическим следствием стремительно меняющейся демографической ситуации в США является то, что этнические меньшинства не относятся к носителям имперских форм сознания. Барак Обама пришел к власти в январе 2009 г. в разгар финансово-экономического кризиса с мандатом завершения непопулярных войн в Ираке и Афганистане. Однако в целом внешнеполитический стиль чернокожего президента США – в отличие от его предшественника Джорджа Буша-младшего – отнюдь нельзя назвать «имперским», да и сам Обама производит впечатление не столько крестоносца, «огнем и мечом» утверждающим американскую систему ценностей, сколько коммерсанта, который пытается выторговать для США наиболее выгодные условия сделок и извлечь максимум выгод из предложений, от которых «нельзя отказаться». Именно этот стиль и вызывает ожесточенную критику его республиканских оппонентов, которые опасаются – и не без оснований, − что в американской внешней политике после ухода США из Афганистана восторжествует курс на фактическое сворачивание притязаний на мировое господство и военную гегемонию.

Признаков коренных различий в понимании роли Америки в мире между республиканцами и демократами можно найти все больше и больше. Например, в ходе резонансных слушаний, организованных руководством комитета по иностранным делам Палаты представителей весной 2012 г. чтобы обосновать необходимость замены поправки Джэксона-Веника на закон Сергея Магнитского в связи с вступлением России в ВТО, республиканцы представили события, происходящие в России, как возрождение «империи зла», которое требует американского ответа в духе 1980-х годов: жесткого давления на Москву по всему спектру российско-американских отношений. В ответ демократы выступили с заявлением о необходимости терпимого отношения к проблемам становления молодой демократии в России, обосновывая это тем, что «Соединенным Штатам потребовалось более двух веков для достижения современных форм демократического устройства общества. Однако демократия в США совершенствуется и по сей день, и с этим согласится любой афроамериканец…» [2].
И если белое большинство – во всяком случае, его элита – неизменно строило внешнеполитические доктрины на расовой исключительности Америки, то ее этнические меньшинства скорее склонны осознавать свое родство с другими регионами нашей планеты, − Азией, Африкой, Латинской Америкой, которые традиционно стояли в стороне от научно-технического прогресса и не пользовались материальными плодами высокого уровня жизни. В результате они в большей степени предрасположены к «сочувственному пониманию» положения народов и стран, неизменно отстававших в своем развитии от передового Запада.

Литература:
1. Mann Th., Ornstein N. It's Even Worse Than It Looks: How the American Constitutional System Collided With the New Politics of Extremism. N.Y.: Basic Book, 2012, p. XIV.
2.    RUSSIA 2012: Increased Repression, Rampant Corruption, Assisting Rogue Regimes. Hearing before the Committee on Foreign Affaires. House of Representatives. One Hundred Twelfth Congress. Second Session. March 21, 2012. Serial No. 112–141. Wash.: U.S.GPO, 2012, p. 6.

http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=2435&active_id_11=66#top