Еще одним поводом для написания этого материала послужил случай из моего личного опыта. Молодой ведущий одного из телеканалов, давая анонс спектакля «Ночь с незнакомцем» в театре «Школа современной пьесы», сказал, что автор пьесы – «недавняя студентка из Читы». Так как этим автором являюсь я и мне до обидного совсем не 20, первая мысль моя была – бегом в очередь за чудесами пластической хирургии.
Впрочем, ляп диктора недолго держал меня в унынии. Мне-то как раз все понятно, потому что вполне укладывается в прижившиеся у нас стереотипы. Учиться можно только до 21 года, потому что еще в 1928 году ученый Э.Торндайк заключил, что способность учиться растет до 20 лет, а затем, после стабильного периода продолжительностью в несколько лет, медленно угасает. На работу людей старше 35 лет не брать – в евровнешность не вписываются. А метаться в смежные профессии людям после 40 вообще неприлично. Чего доброго язвительные зеленые коллеги назовут «престарелым дебютантом.
Живем мы со столь традиционными взглядами на мир уже приличное количество лет. И призывы к вечному студенчеству выглядят для нас несколько экзотичными.
Между тем еще в начале 1980-х годов за рубежом были проведены многочисленные исследования с целью изучения «взрослого обучающегося». И опубликованы выводы Хорна о существовании двух форм интеллекта. Первая, «текучая» (fluid), вырастает из биологической основы. Вторая, «кристаллическая» (crystallized), способна к росту на протяжении большей части жизни, поскольку на нее влияют социальные процессы, которые переживает индивид.
Социолог П. Аллман выдвинула гипотезу «разрыва непрерывности» (discontinuity hypothesis). Суть ее в том, что «биологическая основа прекращает оказывать основное влияние на поведение после того, как достигается физическая зрелость, и до тех пор, пока биологическая основа не вступит в гипотетическую критическую зону патологии, она не достигнет снова превосходства своего влияния».
Опираясь на данные исследований, Аллман сделала вывод о том, что, поскольку «взрослость» не является конечным продуктом детства и юности, образование на протяжении всей жизни становится средством, способствующим будущему развитию взрослых. Надо ли говорить, что, услышав об этом, в 1984 году еще большее количество взрослых американцев (примерно 23 млн. человек) сели за парты.
Следующий стереотип, с которым мы пока живем, но с которым тоже вскоре придется расстаться, – это возрастной порог соискателей на хорошие вакансии. Многие футурологи и демографы выдвигают сегодня тезис о старении европейского населения. Прирост идет сегодня в основном за счет выходцев из развивающихся стран. В России население тоже существенно сокращается. И если мы не пересмотрим мигрантско-демографическую политику, то к 2013 году, считают профессор Сергей Капица и демограф Анатолий Вишневский, один молодой человек будет кормить в РФ четырех пенсионеров. Встает вопрос: сможет ли старшее население прокормить себя само? При той странной политике «несохранения» людей после 40, что ведется у нас сегодня, – едва ли.
И, наконец, еще один миф нашего времени – одно образование и один вид трудовой занятости на всю жизнь – тоже практически отмирает. Учитывая все эти новые реалии, многие умные университеты в РФ уже начали жить по-новому, делая акцент и на образование взрослых людей. Возможно, скоро мы приблизимся к цифрам США, где велик интерес не только ко второму техническому образованию, но и к искусствоведческим дисциплинам для личностного роста.
В общем, мой привет юному другу с телеканала – жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на нелюбимое занятие и не попробовать себя в ином качестве, которое нравится тебе сегодня.
Подробнее:http://www.ng.ru/politics/2012-03-06/3_kartblansh.html
Комментарии (0)