Российско-американская команда психологов в рамках кросскультурных исследований выявила общие и различные черты по ряду нравственных оценок в группах российских и западных (англоговорящих) респондентов. Психологов интересовало в данном случае отношение людей к совершению злодеяний: они принуждали испытуемых выбирать между действием и бездействием, личным или опосредованным совершением злодеяния, между прямым пагубным действием или побочным губительным эффектом. Русскоязычные респонденты были менее категоричны в своих решениях, склоняясь к оценкам «возможно», «разрешено», а не к «запрещено» или «обязательно»; также они выдвигали больше запретительных решений, чем обязывающих к действиям. Кроме того, в отличие от западной группы, русскоязычные опрашиваемые не всегда оценивали вредоносное действие однозначно строже, чем бездействие, приводящее к аналогичному бедственному результату.
Всем известны строчки стихотворения Ф. И. Тютчева: «Умом Россию не понять, // Аршином общим не измерить ...», и много на этот счет написано художественных и философских произведений. Теперь, наконец, за дело взялись и ученые. Действительно ли умом Россию не понять? Действительно ли нет никакого общего измерителя? Эти вопросы решали, объединившись, специалисты из Института психологии РАН К. Р. Арутюнова, Ю. И. Александров и В. В. Знаков и Гарвардского университета (США) Марк Хаузер (Marc D. Hauser). Результаты их работы недавно были опубликованы в Journal of Cognition and Culture.
Ученые оперировали не философскими понятиями, а базовыми гипотезами и данными психологических тестов. Базовая гипотеза такова, что человеческая мораль основана на врожденных нравственных правилах, так или иначе видоизменяемых и дополняемых культурными нормами. О врожденности человеческой морали можно спорить до бесконечности, но эта гипотеза хороша тем, что она так или иначе проверяема. Например, было исключительно наглядно и ярко показано, что у шимпанзе и других обезьян имеются понятия, которые мы, люди, называем высокой нравственностью, добром, альтруизмом и т.д.
Имеются и другие способы отыскать эти базовые атомы нравственности — например, с помощью кросскультурных исследований, предлагая представителям разных наций одни и те же тесты (естественно, адекватно переведенные на родной язык респондентов). В подобных кросскультурных опросах выявляются общие для всех наций черты, которые отражают «атомный состав» нравственности. Различия в результатах укажут на влияние истории и национальных традиций. Это тот «общий аршин», которым можно измерить национальные особенности, в том числе и российские.
Авторы работы сфокусировали внимание на одной из сторон морали: какое зло считается допустимым. Отношение к злодействам, агрессивным действиям — это одна из важнейших сторон нравственности. В предыдущих исследованиях были доказаны некоторые общие моральные положения на этот счет для большинства изученных наций (опрос проводился на сайте The Moral Sense Test). Так, люди обычно считают, что: 1) зло содеянное хуже, чем попустительство злу бездействием (хотя для сельской малообразованной популяции индейцев майя было показано, что вред, полученный из-за бездействия собрата, приравнивается к прямо совершенному вредоносному действию); 2) намеренное злодеяние хуже, чем побочный результат; 3) злодеяние, совершенное собственноручно (в буквальном смысле), хуже, чем опосредованное.
Российские респонденты принимали участие в этих опросах впервые. На вопросы отвечали 303 человека (средний возраст 27 лет, 74% — женщины; 95% участников назвали русский своим родным языком, 91% указали, что родились в России). Ранее такой же опрос прошли 332 испытуемых из США, Канады и Великобритании (средний возраст 37 лет, 42% — женщины; 88% участников назвали английский своим родным языком). Авторы исследования решили сравнить, отличаются ли нравственные оценки русскоязычных опрошенных от их англоговорящих предшественников, и если да, то по каким параметрам.
Заполняя стандартный опросник, испытуемые принимали решение в серии сценариев, которые были нацелены на различение трех альтернатив исполнения злодеяния: действие — бездействие, намеренное — косвенное, собственноручное — опосредованное. В каждом сценарии испытуемый сталкивался с нравственной дилеммой: ценой гибели одного человека можно было спасти пятерых, причем, в зависимости от ситуации, этот человек мог погибнуть либо в результате прямых действий главного героя (как непосредственных, так и опосредованных, прямых или косвенных), либо в результате его бездействия. Испытуемый должен был для каждого сценария оценить поступок главного героя по 7-балльной шкале — от «недопустимо» (“Forbidden”, 1 балл), через «допустимо, позволительно» (“Permissible”, 4 балла) до «необходимо» (“Obligatory”, 7 баллов). Сценарии были, например, такими:
•На новой выставке аквариумов Коля видит, как посетитель поскользнулся на мокром полу, упал и сломал себе шею. Он еще жив, и, если останется неподвижным, то его могут безопасно эвакуировать медики. Однако он упал на шланг, который подает кислород пяти другим посетителям, находящимся на подводной экскурсии. Без кислорода эти пять посетителей скоро умрут. Если Коля ничего не сделает, то первого посетителя безопасно эвакуируют, но пять человек, находящихся в батискафе, умрут. Если Коля сдвинет упавшего посетителя со шланга, то он умрет, но пять посетителей в батискафе получат кислород и выживут. Коля решает сдвинуть первого посетителя. Сдвинуть посетителя — это ...
•На новой выставке аквариумов Миша видит, как посетитель поскользнулся на мокром полу, упал и сломал себе шею. Он еще жив, и, если останется неподвижным, то его могут безопасно эвакуировать медики. Однако он упал на шланг, который подает кислород пяти другим посетителям, находящимся на подводной экскурсии. Без кислорода эти пять посетителей скоро умрут. Если Миша ничего не сделает, то первого посетителя безопасно эвакуируют, но пять человек, находящихся в батискафе, умрут. Если Миша вытянет из-под него шланг, то этот посетитель умрет, но пять посетителей в батискафе получат кислород и выживут. Миша решает вытянуть кислородный шланг. Вытянуть шланг — это ...
•Стоя возле железной дороги, Денис увидел, что пустой неуправляемый вагон вот-вот собьет пять человек. Рядом с Денисом находится стрелочный рычаг, которым можно направить вагон на запасной путь и в сторону от пятерых людей. Но перевод стрелки также приведет к опусканию перил пешеходного моста, находящегося над запасным путем. В результате этого один человек упадет с моста на рельсы запасного пути и попадет под вагон. Если Денис потянет за рычаг, вагон пойдет на запасной путь и не собьет пять человек, а один человек упадет на рельсы и попадет под вагон. Если Денис не потянет за рычаг, то вагон продолжит путь, собьет пять человек, а один человек на мосту запасного пути останется жив. Денис решает потянуть за рычаг. Потянуть за рычаг — это ...
•Стоя на пешеходном мосту над рельсами, Федя увидел, что пустой неуправляемый вагон вот-вот собьет пять человек. Нога Феди застряла в перилах, но рядом с Федей стоит еще один человек, которого можно толкнуть, чтобы он упал с моста на рельсы и попал под вагон. Из-за этого человека скорость вагона снизится, и он не собьет пять человек. Если Федя столкнет одного человека, тот попадет под вагон, который замедлит ход, и пять человек выживут. Если Федя не столкнет этого человека, вагон продолжит движение и собьет пятерых, а один человек останется в живых, стоя на мосту над рельсами. Федя решает столкнуть человека. Столкнуть человека — это ...
•Стоя рядом с рельсами, Ваня увидел, что пустой неуправляемый вагон вот-вот собьет пять человек. Рядом с Ваней находится рычаг, потянув который можно опустить перила на пешеходном мосту, чтобы один человек упал оттуда на рельсы, где его собьет вагон. Из-за этого вагон замедлится, и пять человек успеют спастись. Если Ваня потянет за рычаг, то один человек упадет на рельсы и попадет под вагон, а пять человек выживут. Если Ваня не потянет за рычаг, вагон поедет дальше, собьет пять человек, а один человек на мосту останется в живых. Ваня решает потянуть за рычаг. Потянуть за рычаг — это ...
•Стоя рядом с рельсами, Серёжа увидел, что пустой неуправляемый вагон вот-вот собьет пять человек. На пешеходном мосту над рельсами находится еще один человек, он поскользнулся и вот-вот упадет на рельсы, где его задавит вагон. Из-за этого вагон замедлит ход, и пять человек успеют спастись. Рядом с Серёжей находится рычаг, потянув за который можно поднять перила моста и спасти этого человека от падения. Если Серёжа не потянет за рычаг, этот человек попадет под вагон, вагон замедлит ход и пятеро человек выживут. Если Серёжа потянет за рычаг, то вагон продолжит движение, собьет пять человек, а один человек на мосту останется в живых. Серёжа решает не тянуть за рычаг. Не потянуть за рычаг — это ...
Другие сценарии — а их всего 32 (плюс два контрольных) — можно посмотреть в полном тексте статьи.
К опросу допускались только испытуемые, адекватно оценившие два предварительных контрольных сценария (где никаких нравственных коллизий не возникало):
•(Контрольный сценарий) Управляя моторной лодкой, Андрей замечает пятерых пловцов, которые тонут вдалеке. Если Андрей не поплывет к ним с максимальной скоростью, он не успеет их спасти, и все пятеро погибнут. Чтобы плыть с максимальной скоростью, Андрей должен резко прибавить газ. Если он резко ускорится, то спасет пловцов. Если он не сделает этого, они все утонут. Андрей решает резко прибавить газ. Резко прибавить газ — это ...
•(Контрольный сценарий) Володя видит, что пустой неуправляемый вагон едет по железной дороге. На дороге никого нет. Только один человек работает на запасном пути. Если Володя переведет стрелку, вагон поедет по запасному пути и собьет человека. Если Володя не переведет стрелку, вагон поедет дальше, и никто не пострадает. Володя решает перевести стрелку. Перевод стрелки — это ...
Российские респонденты в целом придерживались тех же принципов, что и представители англоговорящей группы, подтвердив три правила о допустимости злодеяния. Но у русской группы выявились и свои особенности. Во-первых, русские (точнее, русскоговорящие) больше своих англоязычных собратьев тяготели к середине шкалы, избегая крайних оценок (рис. 2).
Рис.2. Соотношение числа категоричных (extreme, 1+7) оценок — крайней левой (“Forbidden”, 1 балл) плюс крайней правой (“Obligatory”, 7 баллов) — у говорящих на русском и английском языке. Темные столбики — результаты русскоговорящей группы, светлые — англоговорящей. Предлагалось оценить сценарии с альтернативами action (действие или бездействие), means (намеренное или побочное), contact (собственноручное или посредством других предметов). График из обсуждаемой статьи в Journal of Cognition and Culture
Во-вторых, они, если и были категоричны, то скорее запрещали (оценка “Forbidden”), чем требовали (оценка “Obligatory”); рис. 3. В-третьих, у русских оказалась немного меньше разница между собственно совершением вреда и попустительством ему своим бездействием.
Рис.3. Соотношение запретительных (A, Forbidden) и предписывающих (B, Obligatory) оценок. Темные столбики — русскоговорящая группа, светлые — англоговорящие. Графики из обсуждаемой статьи в Journal of Cognition and Culture
Авторы работы называют именно эти три отличия типично русскими, характеризующими ту самую «загадочную русскую природу». Но с другой стороны, интерпретация этих отличий не ограничивается рамками русской истории или культуры, а напротив, отсылает читателя к восточным сторонам русской натуры. Авторы указывают на такие «восточные» качества россиян, как коллективизм, чувство ответственности за все общество, диалектичность мировоззрения. Коллективизм и чувство «один за всех и все за одного» вынуждает россиян решительно осуждать личное бездействие. Авторы напоминают, что в целом альтернатива «действие или бездействие» наиболее гибкая и больше подвержена влиянию различных факторов (свои и чужие, размер коллектива и др.), чем две другие. Свойственные восточной идеологии диалектичность, трансцендентность, созерцательность позволяют уживаться противоположным оценкам: возможны и допустимы разные, порой противоположные точки зрения и поступки. Оттого россияне осторожнее западных респондентов выносят радикальные, категоричные суждения. Авторы не обсуждают третье отличие в русских опросах: повышение запретительных решений. По-видимому, для сколько-нибудь содержательных интерпретаций необходимы дополнительные исследования, а философских рассуждений на эту тему уже вполне достаточно.
Таким образом, психологи весьма успешно приступили к прозаическому изучению этой поэтической категории — загадочной русской души. Их инструмент — кросскультурные исследования, они помогут разобраться в загадочной американской душе, загадочной японской, китайской, турецкой и любой другой душе. Это удобный измерительный инструмент, для всех общий и к тому же весьма надежный.
Источник: K. R. Arutyunova, Yu. I. Alexandrov, V. V. Znakov and M. D. Hauser Moral Judgments in Russian Culture: Universality and Cultural Specificity // Journal of Cognition and Culture. 2013. V. 13, P. 255
Комментарии (0)