Впервые проведенный психологом Уолтером Мишелем в конце 1960-х, стэнфордский «зефирный тест» стал краеугольном камнем психологии развития. Дети из стэнфордского детского сада Bing в возрасте от четырех до шести лет были помещены в комнату, в которой были только стол и стул. На стол клалось одно лакомство по выбору ребенка. (Кроме зефира учеными предлагались печеньки Oreo и соленые палочки). Каждому участнику было сказано, что, если он сможет выдержать 15 минут, не съев лакомство, он получит еще одно.

Затем его оставляли одного в комнате наедине с лакомством.

Последующие исследования этих людей во взрослом возрасте показали связь между способностью ждать столько, сколько необходимо для получения второго лакомства, и разными формами жизненного успеха, например более высокими результатами выпускных экзаменов. А проведенная профессором Корнелльского университета Б. Кейси в 2011 году функциональная МРТ головного мозга 59 участников эксперимента (которым сейчас за сорок) показала более высокую активность префронтальной коры у тех участников, которые откладывали удовольствие ради большей награды в будущем. Это открытие кажется мне особенно выжным, поскольку исследования последних двух десятилетий демонстрируют, что префронтальная кора играет критическую роль в сфере внимания и управления эмоциями.

Каждый из нас встречается с той или иной разновидностью «зефирного теста» каждую минуту своей жизни. Нас искушают не сладкие лакомства, а окна браузера, телефоны, планшетники и (в скором времени) умные часы — все те устройства, которые соединяют нас со всемирной системой доставки информации, которая действует на нас так же, как зефир на детей.

Нас соблазняют сладости — и формируются вредные пищевые привычки. Сегодняшние агропром и глобальная торговля, нацеленные на сиюминутное удовлетворение нашей потребности в пище, радикально отличаются от той среды, в которой человечество как вид развивалось на протяжении тысячелетий. Первые люди жили в мире, где калорий постоянно не хватало, и такая штука, как сладкий фрукт, была редкой и драгоценной. По отношению к этим лакомствам в мозгу развился ответный механизм, отражающий их значимость (прилив интереса и возбуждения, чувство вознагражденных усилий и удовлетворения), который для нас очень приятен. И хотя мы преобразовали окружающий мир, радикального сократив физические усилия, затрачиваемые на получение заветных калорий, мозг у нас остался такой же, каким был тысячи лет назад, когда наши предки жили а пещерах. Это несоответствие и вызывает мучения, которые многие из нас испытывают, пытаясь устоять против искушения съесть что-нибудь вредное.

Похожий процесс происходит с нашей реакцией на информацию. Среда, сформировавшая нас как вид, была настолько же скудной по части информации, как и по части калорий. Черты этого мира — а конкретно члены непосредственного коллектива вокруг нас и наше с ними взаимодействие — обычно менялись медленно и постепенно. Новая информация в форме новых членов общества или новых способов взаимодействия была необычным и заметным событием, которое обычно сигнализировало о чем-то чрезвычайно важном. Подобно тому, как наш мозг выработал ответный механизм, дающий высокую оценку сахаросодержащим вкусностям, мы научились уделять большое внимание новой информации о людях вокруг и нашем с ними общении.

Но так же, как автоматизация сельского хозяйства и массовая торговля коренным образом изменили сферу питания, глобальные коммуникационные возможности радикально трансформировали информационную среду. Теперь на нас неустанно обрушиваются гигабайты данных об окружающих нас людях — да и само определение «окружающих людей» также изменилось фундаментально, теперь мы за один час пересекаемся с большим количеством индивидуумов, чем первобытный человек встречал за всю свою жизнь. Все это ставит наш мозг перед серьезным вызовом — перед взрослой версией зефирной «проверки на вшивость».

Нас не только постоянно отрывают от дел сообщения, напоминания, звуковые сигналы и вибрации, говорящие нам, что поступила новая информация. Мы постоянно отвлекаем сами себя на поиск новой информации. Мы отвечаем на звонки во время разговора с другими людьми. Мы проверяем почту, выполняя сложное задание, требующее полной сосредоточенности. Все больше фактов свидетельствует о том, что такие рассеивающие моменты не дают нам хорошо работать, снижают производительность и вносят существенную лепту в копилку стресса.

А еще нам совсем не на руку то, что многомиллиардные отрасли привлекают свои лучшие умы и колоссальные ресурсы, чтобы изобрести все новые способы заработать на этом «мозговом диссонансе». Мы отданы на милость чрезвычайно мощной и продуманной системы, созданной с явно выраженной целью отвлекать нас от дел и захватывать наше внимание.

Революция в сельском хозяйстве и торговле, безусловно, принесла человечеству пользу, позволяя большему количеству людей жить лучше, чем раньше. Было бы неразумно и бесплодно предлагать перевести стрелки часов назад и вернуться в прошлое. Подобным же образом и информационная революция двигает вперед наш вид семимильными шагами, за что я ей очень благодарен.

Но подобно тому, как нам приходится с умом подходить к потреблению калорий, откладывая удовлетворение своих импульсивных позывов с целью питаться более правильно, нам стоит больше задумываться о том, какую информацию мы потребляем. Нужно противостоять обаянию интеллектуального эквивалента «вредных калорий», чтобы более эффективно распределять свое время и внимание. Что же мы можем сделать?

•Осознать проблему. Редко бывает так, чтобы для изменений было достаточно осознания, но это необходимый первый шаг. Как часто вы проверяете, что пришло на телефон? Мешает ли это другим делам? Как часто вы прерываете сосредоточенную работу, чтобы просмотреть электронную почту? Рассеивает ли это ваше внимание, требует ли от вас больше времени на выполнение важной задачи? Как часто вы бросаете взгляд на новые посты в соцсетях? Приводит ли это к временным потерям? Мы постоянно участвуем в «зефирном тесте», вы — победитель или проигравший?

•Понять, что наши устройства — это инструменты, и взять их под контроль. Эти отвлекающие моменты специально провоцируются создателями используемых нами инструментов. Лучшие гаджеты стали восприниматься нами как неотъемлемые части окружающей реальности или даже как продолжение нашего тела; в конечном счете у нас просто не получается воспринимать их как инструменты. Какие инструменты вы используете? Как они вас отвлекают? Как они помогают вам работать? Какие сообщения и сигналы вы могли бы отключить? Какие ограничения можно наложить на «удобные» атрибуты, которые увеличивают количество отвлекающих факторов?

•Управлять эмоциями и культивировать в себе способность анализировать. Никакое техническое вмешательство не поможет, если мы не хотим работать над собой. В сердцевине этой проблематики — наши чувства: возбуждение и интерес, порождаемые новой информацией, вот что подпитывает наше желание снова и снова отвлекаться. Любые перемены, к которым мы стремимся, будут зависеть от нашей способности осознать, понять и компенсировать эти чувства вместо того, чтобы слепо им поддаваться. Как я уже писал, для управления эмоциями нет простого рецепта, но есть возможные шаги: исключительно важна физическая активность и достаточное количество сна. Помочь нам понять и вычислить свои эмоциональные реакции может рефлексия жизненного опыта с помощью дневника или бесед с коучем. Возможно, еще более полезными будут хотя бы несколько минут ежедневной медитации. Доказано, что они оказывают мощное влияние на нашу способность отдавать себе отчет в своих чувствах и концентрировать внимание.

http://hbr-russia.ru/lichnaya-effektivnost/lichnye-kachestva/p14584/#