Самое опасное при принятии решения – это неверная и неадекватная оценка ситуации, неспособность осознать весь масштаб происходящего и возвыситься над сиюминутным, увидеть себя в историческом процессе. Современник зачастую подвержен аберрации близости и находится в плену прошлых мифов, и в результате принимает решение, не адекватное реальным вызовам.

Когда мы говорим о современной России, мы, к сожалению, говорим о чём угодно (о советской России, о виртуальной царской России, о своей социальной группе, о самих себе), но никак не о современной России. А между тем, только одно лишь реальное понимание того, что собой представляет нынешняя Россия и где мы находимся в процессе развития российской цивилизации, способно уже наполовину решить задачу грамотного управления страной.

Прислушаемся к самим себе, к окружающим. К главным тенденциям современной России, к голосу большинства русских людей. Что они хотят? Чем они живут? О чём мечтают? Какие наши императивы? Попробуем принять ответы на эти вопросы без идеологической оценки, без осуждения и восхваления, как врачи, ставящие диагноз.

Самым чётким и почти оформленным в гражданское требование является желание порядка. Навести в стране порядок – первое и самое главное, что хочет народ от власти. И несмотря на то, что по сравнению с 90-ми годами порядка стало больше, совершенно очевидно, что люди считают этого недостаточным и ждут от власти ещё большего ужесточения правил в государственном управлении. Чтобы началась реиндустриализация, чтобы пересажали крупных воров и коррупционеров, чтобы произошла смена ценностей в элите (с разрушительных на традиционные созидательные), чтобы упал уровень наркомании и алкоголизма, чтобы было спокойно на улицах и правоохранительные органы защищали граждан, чтобы хватало детских садов и были качественные школы, чтобы была хорошо оплачиваемая работа, чтобы строили доступное жильё и прочее и прочее. Чаще всего, на самом деле, у современного россиянина этот список доходит до самого что ни на есть минимума – достойная работа, условия для воспитания детей и здоровое государство. И добавляют: чего ещё для человека надо?

Более того, требование порядка у большинства народа не предполагает жёстких мер по их достижению. Вопреки заявлениям разнообразных политических сил (как левых, так и правых), которые утверждают, что народ требует крови, народ как раз не требует крови и чурается чрезмерно жёстких решений. Да, на фоне либеральной политики властей, распущенности СМИ и недостатка дисциплины в обществе среди людей растёт интерес к фигуре Сталина и его опыту госуправления, но попробуй предложить этим же людям применить к себе сталинские методы (крайнюю требовательность, жёсткость в обращении, тяжелейшую ответственность) – и практически нет сомнений, что 90% из них категорически откажутся от такой реальности.
 
Одно дело – интересоваться опытом, другое – этот опыт сделать реалией своей жизни. Сталинский метод перенапряжения сил не по силам нынешнему состоянию русского народа.

Это не плохо и не хорошо. Это данность. Это другой уровень пассионарности и расстановки акцентов в мировоззрении. По Гумилёву, это характеристика фазы этногенеза.

Бросается в глаза, как по сравнению с началом 20-го века и даже 90-ми годами в настроении людей спала воинственность и восторженная крайность при оценке явлений. Эти черты явно уступили место рассудительности и осторожности, некоей усреднённости. Быть добропорядочным стало важнее, чем бороться за «светлое будущее». Стабильность ценится выше революции. Призывы к революции и на баррикады не находят откликов в сердцах русских людей.
 
Кровавый опыт великого 20-го века, в течение которого российская цивилизация истратила изрядную долю пассионарности, настолько отбила охоту русских от революций и баррикад, что не только удальцовы-немцовы, но гениальные бунтари типа Ленина не выведут его на улицы.

И в этом смысле национальный лидер России в своих посылах абсолютно адекватен чаяниям народа. Речь не о том, что русские не хотят «светлого будущего». Хотят, но не любой ценой. И предпочитая синицу в руках журавлю в небе, всё-таки надеются, что когда-то попадётся и журавль.

В этой связи хотелось бы напомнить Льва Гумилёва, который характеризуя людей, живущих в инерционную фазу этногенеза, как раз указывал на эту их черту – стремление к усреднённости. Он писал о том, что в этносе становится больше гармоничных людей, и они превалируют над пассионариями и субпассионариями. Гармоничные люди – это трудолюбивые и терпеливые члены этноса, уравновешивающие его сложную систему. В отличие от пассионариев, которые в своём стремлении к высокому могут быть разрушительны, и субпассионариев, которые разрушительны всегда, они, может, и не могут прыгнуть выше головы, но всегда способствуют благоразумному существованию общества и страны.

Далее. Обратите внимание, как русские люди самого разного возраста, достатка, социального статуса и системы взглядов, как они вдруг все кинулись устраивать свои семейные гнёзда. И не просто семейные гнёзда, но чуть ли не родовые поместья. Будь то шикарный особняк в Подмосковье, скромная дача на окраине или даже деревенская хибара в глубинке, оставшаяся по наследству. И те и другие ударились в домостроительство, прочь из городских квартир, несут туда все свои заработки, обустраивают, копаются в земле – и не могут объяснить, зачем им это. Для детей? У многих даже нет детей. Для пропитания? Но они не живут они впроголодь, покупают всё в магазинах. Чтобы трудиться? Но многие из них лопату в руках до этого не держали! В общем, тенденция эта почти иррациональная, но вполне осязаемая.
 
С этим тесно связана и другая тенденция – усиление ценности семьи.

Она порой выражается не столько в качестве, сколько в количестве (больше рожают, но не лучше воспитывают и не больше уделяют внимания семьям), однако это лучше, чем не рожать вовсе. Бывшие нувориши, скромные бюджетники, офисные работники – совсем разные люди по своим убеждениям и ценностям (порой далеко не традиционным) каким-то странным образом, вопреки разрушительной антисемейной пропаганде СМИ, тем не менее заводят второго, третьего ребёнка, усыновляют детдомовцев, создают большие семьи. И отнюдь не только по причине «материнского капитала».

Следующий момент. Обратили ли вы внимание, как в последние годы особенно трепетно стали относиться к памятникам культуры и старым зданиям, улицам, городкам? Как каждый акт их уничтожения сопровождается возмущением не только пресловутой общественности, но и широких кругов населения? Причём началось это ещё в позднесоветские годы, когда появились краеведческие музеи и целые кружки по изучению каждой деревеньки, каждой местности, каждого деревца. А теперь вспомните начало 20-го века, когда с «парохода современности» сбрасывали не только Пушкина и церкви, но и целые города, сословия, привычки и всё, что казалось старым. И сравните это с нынешним положением дел. Новые многоэтажки, выросшие на месте старых развалюх, с горечью вспоминаемых как архитектурные памятники, воспринимаются предельно враждебно, с ненавистью: мол, понастроили тут! Гумилёв очень трезво и даже немного цинично замечает, что это признак старения этноса, когда его представители заботятся не столько о будущем, сколько о прошлом. Мне не кажется, что надо давать этому эмоциональную окраску, но факт остаётся фактом:
 
наше общество всё сильнее направлено в прошлое, чем в будущее. И это вряд ли можно изменить. А закрывать на это глаза равнозначно глупости.

Равно как не стоит закрывать глаза на то, что комфорт стал очень важным для современного русского человека (и не только городского жителя, многие деревни живут уже с газопроводом и пользуются водопроводной водой). Стремление к комфорту – это не столько следствие засилия идеологии золотого тельца и технического прогресса, но и признак взросление этноса. Равно как и человек, позврослев не желает довольствоваться студенческой общагой, так во многом и взрослеющий этнос (его представители) смещает акценты в сторону обустройства сегодняшней жизни. Опять же – это не означает отрицания высоких ценностей и стремления к духовному . Вообще, каждый этнос (супереэтнос, цивилизация) уникален и каждая его фаза похожа только формой, но имеет разное содержание. Скажем, взросление Западной цивилизации и взросление Китайской цивилизации – это разные взросление.
 
Общее у них только одно – падение уровня пассионарности, остепенение, успокоение и нежелание бросаться в крайности, излишне жертвовать собой.

Уровень пассионарности и его проявление в мелких деталях – это удивительно любопытный для изучения момент. При оценке состояния цивилизации надо ориентироваться именно на него. Вот, скажем, Фёдор Конюхов недавно жаловался в СМИ на то, что из 15 миллионов москвичей (и сколько-то там миллионов молодых здоровых парней из Москвы) ни один за последние годы не захотел покорить Эверест. Или установить рекорд по самому быстрому кругосветному путешествию. Здесь, конечно, имеет влияние как раз тот самый сбой в ценностных ориентирах российского народа, навязывание ему либеральных разрушительных моделей поведения. Против чего, безусловно, надо бороться. Но здесь не обошлось и без более глубоких изменений. Изменений, которые не зависят от людей, они происходят в развитии всей цивилизации.

Итак, всё это и многое другое – чёткие и видимые каждому признаки определённого возраста цивилизации. Не людей как отдельных индивидуумов, а цивилизации, определяемой уровнем пассионарности.
 
Возраст этот называется инерционной фазой или «золотой осенью».

К сожалению, введённые Гумилёвым термины зачастую получают идеологическую интерпретацию: к примеру, пытаются доказать, что «золотая осень» - это плохо, это гибель, и надо сушить сухари. Между тем, как любое явление, тем более такое сложное, оно имеет минусы и плюсы, а порой просто не поддаётся оценке. Это данность, и её надо осмысливать комплексно, и стараться использовать лучшие её черты и сглаживать худшие.

Вот слова самого Гумилёва, подчёркивающего самую главную черту «золотой осени» цивилизации: «После пережитых потрясений люди хотят не успеха, а покоя. Они уже научились понимать, что индивидуальности, желающие проявиться во всей оригинальности, представляют для соседей наибольшую опасность. Однако избежать ее можно, если сменить общественный императив. Достаточно лишь измыслить или вообразить идеального носителя наилучшего стереотипа поведения, пусть даже никогда не существовавшего, и потребовать от всех, чтобы ему подражали».

Другими словами – у российской цивилизации сменился императив. Подчёркиваю, не ценности (они остались прежними), а императив поведения, то есть методы достижения этих ценностей. Если в период надлома, который длился весь 20й век (и по возрасту полностью соответствует теории Гумилёва), установка людей была на ниспровержение авторитетов и скорейшее (кратчайшее) достижение заветных целей, несмотря ни на какие человеческие затраты (земной рай здесь и сейчас!), то сейчас на первое место вышло постепенное осторожное расчётливое достижение тех же целей (рай надо заслужить упорным трудном, честностью и праведностью).
 
Императив «Дайте же жить, гады!» сменилась на «Будь таким, как я!» (по Гумилёву). Быть таким, как я – это не значит быть эгоистом и самовлюблённым гадом. Это значит не витать в облаках и не жертвовать жизнью человека направо и налево.

Быть таким, как я – это строить здание по кирпичику, аккуратно и ответственно, без надрыва сил, но и без разрушений. Надо быть слепым и чрезмерно увлекаться мифами либерализма, коммунизма, псевдонационализма и прочих «измов», чтобы не видеть, что люди чают именно такое устройство жизни. А все «измы» им побоку. Вот почему Путин, который выступает без всяких «измов», получает доверие народа, а многочисленные партии, пропагандирующие «измы», остаются с носом. Быть самими собой – это, впрочем, и есть идеология, наиболее адекватная, просто доселе громко неозвученная. Быть самими собой – это в том числе и быть русскими, соответствующими всем своим традиционным ценностям (а не только ценности, скажем, социальной справедливости или свободы).
 
В этом смысле «национальная идея России», озвученная Центром проблемного анализа, фактически формулирует этот самый императив. Сравните: «Будь таким, как я!» - «Россия должна быть и быть всегда!».

Это равнение на традиционный идеал, но идеал осязаемый, понятный, не требующий постоянных и чрезмерных человеческих жертв. Наоборот, оберегающих жизнь русских людей, которые были уничтожены миллионами в последние 100-150 лет (в период надлома) и тем самым снижали жизнеспособность нашего суперэтноса, российской цивилизации, русского мира (назовите, как угодно).

Снизившийся уровень пассионарности (равно как и субпассионариев) говорит нам о том, что мы входим в инерционную фазу, когда система уравновешивается и перестаёт бросаться из крайности в крайность, как это было в период роста и надлома. В такой период в общественном сознании создаётся некая идеальная модель поведения, которой все стараются следовать. В древности – это царь, равный богу, в Европе нового времени, например, им стал добропорядочный джентльмен, выродившийся в буржуа в новейшее время. В современной России тоже постепенно ощущается запрос на возникновение такого гражданского идеала, но он определённо будет отличаться западного и от любого другого. У каждой цивилизации своё понимание добродетели.
 
Думаю, что мы создадим некий образ собственного джентльмена – скажем, добропорядочного сударя, который одновременно будет во многом связан с образом царя.

Единоначалие в нашем культурном коде, оно никуда не исчезнет, да и не надо.

Этот добропорядочный сударь, эталон поведения, будет сформирован из набора традиционных ценностей, перечисленных в «Национальной идее России». Альтруизм, трудолюбие, предпочтение духовного материальному, совестливость, нравственность, стремление к совершенству, любовь к родине, сочувствие, самопожертвование и другие – всё это и станет нравственно-духовным базисом «золотой осени» российской цивилизации.

Усреднение стремлений и падение пассионарности не означает, что в инерционной фазе и в современной России не существует пассионариев. Они существуют, просто их немного и они проявляют себя по-другому. Как писал Гумилёв по отношению к Европе, «те, кто в XVIв. хватался за шпагу, в XVIIIв. сидели дома и писали трактаты, ценные – если автор был талантлив, и бессмысленные – если он был графоманом». Лучшие люди суперэтноса находят своё применение в мирной жизни, а не бегут делать революции. В период «золотой осени» растёт культурный уровень цивилизации, один за другим появляются новые достижения (в том числе и в науке, технике, а не только в гуманитарных сферах), пассионарии реализуют себя в управлении, в гражданском строительстве, в общественной мысли, в художественных искусствах. Причём в отличие от предыдущих этапов, когда за бурными событиями и столкновениями армий достижения мирной жизни проходят мало замеченными (скажем, восстание декабристов в 19-м веке обсуждалось куда живее, чем стихи Пушкина), в период «золотой осени» достижения мирной жизни падают на благодатную почву и становятся заметным явлением. «Конечно, на этом фоне появлялись гении: мыслители, ученые, поэты, но их было не больше, чем в жестокую акмеатическую фазу. Зато они имели хороших учеников, а их концепции – резонанс».
 
Таким образом, можно с большой уверенностью прогнозировать, что настоящий «золотой век» русской культуры нам ещё предстоит пережить. И эпоха Пушкина и Гоголя покажется лёгкой, хотя и важной, разминкой художественного слова.

Достаточно привести в пример «золотую осень» Византии, Западной Европы (18й век) и Киевской Руси (эпоха Владимира Мономаха). Не исключено, что время правления ещё одного Владимира станет не менее великой эпохой русского народа, а учитывая, что нынешний потенциал русского мира намного мощнее того, что был 1100 лет назад у Киевской Руси, то даже и более великой. Впрочем, надо совершенно чётко понимать, что это всё просто так не произойдёт, не упадёт к ногам как переспевшее яблоко. За «золотую осень» нужно бороться и даже воевать. Тем более что последние 20 лет мы переживаем переходный период от надлома к инерционной фазе, а это всегда чревато гибелью.

Дабы избежать гибели, возродиться и продолжить развитие, российской цивилизации необходимо обрести себя и начать жить согласно своим ценностям, отказаться от либеральной парадигмы и официально заявить свою уникальную идеологию развития. Выстроить всю государственную систему и общественные отношения согласно традиционным ценностям. По словам авторов предлагаемой Центром национальной идеи, «национальная идея должна быть не просто как лозунг, а как программирующий активную управленческую деятельность и государства, и общества, и человека список предписаний и правил». «Преодоление колониально-эксплуататорской, кризисной модели современной мир-системы связано напрямую с обретением Россией собственной идентичности» - и это прекрасно понимают наши враги, надо бы понять это и самим нам.

Понимание того, что впереди «золотая осень» - не повод расслабиться и ожидать её прихода, или наоборот, отчаяться и перестать что-либо делать для возрождения России. Нет! Это тот ориентир, который верно указывает нам, куда двигаться и какие принимать решения, чтобы они были адекватны реальности. Это не хорошо и не плохо. Это обыкновенно – с точки зрения этногенеза. И прекрасно – с точки зрения русской. Потому как впереди у нас великая эпоха, которая войдёт в историю как расцвет русской цивилизации (культуры, государственности, народа).